– Где она, Джайлс?
Он бросился было вперед, но Джайлс изо всех сил вцепился ему в рукав:
– Сэр, Пэмфлин внизу, под надзором слуг. Если она виновна – а скорее всего, так и есть, – они жестоко расправятся с ней, потому что любят вас. Они ждут лишь вашего слова. Но сейчас ничего не соображают от ярости, как и вы сами!
Фэнтон, не слушая, рванул руку на себя и оттолкнул Джайлса.
– Сэр, бога ради! – в отчаянии вскричал Джайлс, и тут в его глазах вспыхнул огонь надежды. – Разве миледи хотела бы, чтобы эта женщина умерла вот так, от вашей шпаги?
Фэнтон сделал еще два шага и остановился. Потом медленно, словно это стоило ему немалых усилий, сунул шпагу в ножны. Оба долго молчали, стараясь не смотреть друг на друга. Первым заговорил Джайлс:
– Желаете повидаться с ней?
– С кем?
– С вашей женой. Мы проветрили опочивальню и разложили повсюду душистые травы. Думаю, ей понравилось бы, как…
– Проклятье, Джайлс! Хватит говорить о ней так, будто она умерла! Я этого не потерплю!
– Простите, сэр. Я пойду впереди, если позволите, – буду освещать вам дорогу.
– Я… да. Спасибо.
По лестнице они поднимались медленно и почти бесшумно. Фэнтон лишь однажды споткнулся о ступеньку, но остаток пути до спальни Лидии прошел твердым шагом.
Прощание длилось недолго.
Джайлс пропустил хозяина вперед, а сам остался на пороге. Фэнтон сделал пару шагов и застыл на месте. Глаза защипало от слез. Фэнтон смахнул их рукавом, но они выступили снова, застилая ему взор.
На кровати, в тени подвязанного балдахина, лежала Лидия. Ее длинные волосы были распущены, а руки – сложены на груди. В одной из них был стиснут какой-то предмет. Фэнтон пошатываясь подошел к кровати, наклонился и поцеловал Лидию в губы. Только тогда он смог рассмотреть, что прижимала к груди Лидия. Это была синяя зубная щетка.
Внутри Фэнтона что-то взорвалось, он словно ослеп. Ничего не видя и не чувствуя, он начал пятиться назад, пока не наткнулся на подоконник.
– Сэр, довольно, – прошептал Джайлс. – Позвольте проводить вас.
Фэнтон не стал противиться, когда Джайлс взял его под локоть и куда-то повел.
– Джайлс, она не умерла. Губы теплые!
– Даже если так, сэр, – мягко ответил Джайлс, – вы слишком устали. Вам нужно отдохнуть. Утром вы будете чувствовать себя намного лучше.
Сквозь пелену слез Фэнтон различил очертания собственной спальни. Джайлс зажег свечи в канделябре, стоявшем на прикроватном столике, и Фэнтон увидел смятый комок серой бумаги, неполный графин с кларетом и красную зубную…
Внезапно он снова ослеп. Собрав последние силы, он бросился к кровати, ища забвения… но не рассчитал. Вместо того чтобы упасть на перину, Фэнтон с размаху ударился об остов кровати и без чувств свалился на пол.
Глава девятнадцатаяТьма отступает. Надолго ли?
О, блаженная нега… Фэнтон приоткрыл глаза. Никогда еще он не испытывал такого умиротворения. Словно после долгого пребывания во тьме, полной опасностей, напоенной безумием, он наконец вырвался к свету.
«Выходит, это был сон, – подумал Фэнтон. – Я не заключал сделки с дьяволом. Никакого дьявола не существует. И не сражался с полчищами врагов, проливая кровь. Все это было во сне».
В памяти всплыло имя «Лидия», и Фэнтон ощутил легкую боль утраты.
«Так звали женщину, которую я любил. Она умерла две сотни лет назад. Я был ее мужем и боготворил ее… Какое счастье, что я проснулся, ведь под конец сон превратился в настоящий кошмар. Я перебрал хлоральгидрата и проспал всю ночь и весь следующий день, до самого заката».
К такому выводу Фэнтон пришел, открыв глаза. В комнате царил полумрак, хотя небо за южными окнами еще не потемнело.
«Никогда бы не подумал, – размышлял Фэнтон, – что стану скучать по Пэлл-Мэлл, наводненной гудящими таксомоторами и опостылевшими черными цилиндрами. Я верил, что, очутившись в семнадцатом веке, буду всего лишь сторонним наблюдателем, призраком, который не вмешивается в земные дела. Вот в чем моя ошибка. Нельзя полностью отделить себя от собственных страстей, особенно если ты – сэр Ник Фэнтон. Он…»
И тут наступил шок.
Фэнтон попробовал приподняться, но не смог, будучи совершенно истощен, так, словно долго боролся с тяжелым недугом. Он провел рукой по голове и обнаружил на ней плотную шапку спутанных волос. В тот же миг слева от него из темноты выплыли две зажженные свечи: одну держал Джайлс, вторую – Джордж Харвелл.
Взглянув на кровать, Джордж удивленно выпучил карие глаза, а его мясистое красное лицо, обрамленное огромным париком, засияло от восторга.
– Да чтоб меня! – завопил он. – Ник очнулся! Ник, дружище, ну и напугал же ты нас! Дай руку!
Как ни странно, ощущение блаженной неги по-прежнему не покидало Фэнтона.
– «И вот с тобой сошлись мы вновь, твоя рука – в моей!» – процитировал Фэнтон слова шотландского поэта, до рождения которого оставался почти век. – Правда, моя отчего-то на удивление слаба…
– Ну а чего ты хотел? Провалялся целых восемь дней, от мертвеца не отличишь, и еще удивляется…
– Восемь дней?
– Не больше и не меньше, у Джайлса спроси. Приходилось брать ложку и вливать тебе в горло всякую жидкую дрянь. Дело непростое, но я приноровился! – Джордж гордо выпятил грудь, облаченную в полосатый жилет с бриллиантовыми пуговицами. – Ну да теперь я за тебя возьмусь! Копченые каплуны, фаршированные устрицами, и мясной пирог с жирной подливой – как тебе такой обед?
– Может быть, попозже, Джордж. Но спасибо тебе.
– Проклятье, – смущенно пробормотал Джордж, – болван я стоеросовый. – Он в нерешительности потоптался на месте и добавил: – Меня просили не говорить при тебе о Лидии, но молчать я не стану! Узнав об этом, я так огорчился, что… я…
На мгновение повисла тишина, которую тут же заполнил мягкий голос Джайлса.
– Милорд, – с глубоким почтением произнес Джайлс, – позвольте в очередной раз напомнить, что с неделю назад у нас появилась новая кухарка, мадам Топен.
– Помню, помню. И что с того?
– Я взял на себя смелость попросить ее приготовить для вас баранью лопатку. С жареными грибами, под грибным соусом. Блюдо ожидает вас в столовой.
Джордж гордо расправил плечи и с видом оскорбленного достоинства произнес:
– По-твоему, я прихожу в этот дом только ради еды и вина?
– Совсем забыл! – Джайлс сокрушенно ударил себя в грудь кулаком. – Но к счастью, милорд, вы мне напомнили. Видите ли, в доме нет ни единой бутылки вина, а ключи от винного погреба есть только у меня, ибо стоит мне отвернуться, как тут же – глядь! – кто-нибудь из лакеев уже валяется на полу, в стельку пьяный.
– Вот оно как, – пробормотал Джордж, явно потрясенный хозяйской хваткой Джайлса.
– У меня напрочь вылетело из головы, что нужно достать бутылку лучшего вина. Но если вы соблаговолите спуститься в столовую и приняться за обед, обещаю, что я вскорости распоряжусь подать и вино, – вот только перемолвлюсь словечком с хозяином. Баранья лопатка с грибами, милорд!
– Будь по-твоему, – пропыхтел Джордж и сурово взглянул на Фэнтона. – Но я тебя не бросаю, Ник! Я всего-навсего в другой комнате.
– Знаю, Джордж. Приятного аппетита!
Как только дверь за Джорджем закрылась, Джайлс с кислой миной уставился на столбик кровати.
– Лорд Джордж – редкой души человек, – сказал он, не сводя глаз со столбика. – Однако же еще четверть часа – и он бы уволок вас на пирушку в какую-нибудь таверну.
– С него станется, – улыбнулся Фэнтон. – Помоги-ка мне сесть.
Джайлс поставил подсвечник на столик, помог Фэнтону приподняться и ловко подсунул подушку ему под спину, а потом, уперев кулаки в бедра, окинул хозяина удовлетворенным взглядом. Последние восемь дней дались старику нелегко, – об этом говорили глубокие морщины на его длинном лице, которых как будто стало еще больше. Однако теперь, когда Фэнтон очнулся, природное нахальство Джайлса тут же взяло свое.
– Ну и ну! – вздохнул он и недовольно скорчился. – Я уж думал, пора делать ставки, живы вы или нет. А вы взяли да очухались. И зачем только я вас день и ночь сторожил, глаз не смыкая, – ума не приложу.
– Так моя жена и вправду мертва? – тихо, но твердо спросил Фэнтон.
Джайлс опустил голову:
– Ее похоронили четыре дня назад, на кладбище при церкви Святого Мартина. Проповедь читал сам доктор Ллойд.
– Вот как?
Джайлс, чьи глаза покраснели от бессонных ночей, исподтишка взглянул на Фэнтона и усмехнулся:
– Сколько ученых докторов приходило на вас посмотреть – не счесть. И только один толковый оказался.
– Да ну?
– «Я, – говорит, – такое и раньше видел. Корень недуга – в разуме, а не в теле. Был у нас один солдат, сражался как лев, день за днем. А как услышал, что закончился бой, тут же рухнул без сознания. Очнулся на десятый день в трезвом уме и добром здравии». Вот что доктор Слоун сказал.
– Прав был ваш доктор… Погоди! – Фэнтон нахмурился. – Сэр Ганс Слоун?
Джайлс поднял плечи почти до ушей:
– Звали его Ганс – верно, только никакой он не сэр.
– Позже станет. Не важно. Лучше поведай мне, что случилось в последние восемь дней.
– Непременно, – оживился Джайлс, – иначе не будет мне покоя. Вы сегодня проглотили знатную порцию супа, так что сил у вас хватит.
Не спросив позволения, Джайлс направился к окну, взял за спинку тяжелый стул и подтащил его к кровати. Потом, опять же без спроса, уселся. Над краем кровати теперь виднелась одна лишь голова со взъерошенными волосами. Зрелище было неприятным, – казалось, она парит в воздухе, отделенная от тела.
– Сэр… – начал Джайлс. – Вы хорошо помните вечер десятого июня?
«Для меня это было девятое июня», – с горечью подумал Фэнтон и кивнул.
– Примерно в половине девятого вы вернулись из Уайтхолла и отправились к себе. Около девяти я поднялся кое за чем на второй этаж и в коридоре столкнулся с Пэмфлин, которая стояла под дверью вашей спальни.
Каждое слово Джайлс сопровождал выразительным взмахом руки.