Гейер приступил к розыску вечером 26 июня 1895 года; это был жаркий вечер жаркого лета. Ранее в июне зона «постоянно высокого» атмосферного давления обосновалась над штатами, расположенными в середине Атлантического побережья, и в течение всего периода 90-х годов являлась решающим фактором, определяющим температуру в Филадельфии. В сельской местности преобладало влажное безветрие. Даже в ночное время воздух в вагоне поезда Гейера был спертым и сырым. Из мужского купе несло сигарным дымом, а при каждой остановке поезда в вагоне слышались громкое кваканье лягушек и стрекот сверчков.
На следующий день, когда поезд быстро шел по затянутым теплым туманом низинам Пенсильвании и Огайо, Гейер перечитывал копии детских писем, ища в них что-либо, на что он сначала не обратил внимания и что могло бы хоть как-то направить его поиски. Эти письма не только представляли собой неопровержимые доказательства того, что дети были с Холмсом, но и содержали географические сведения, по которым Гейер мог составить примерный маршрут их путешествия с Холмсом. Как оказалось, их первая остановка была в Цинциннати.
Детектив Гейер прибыл в Цинциннати в половине восьмого вечера в четверг, 27 июня, и поселился в «Палас-отеле». На следующее утро он пришел в Главное управление городской полиции, чтобы представиться ее начальнику и сообщить о своем задании. Ему в помощь назначили детектива Джона Шнукса, с которым Гейера связывали давние приятельские отношения.
Гейер надеялся по письмам детей реконструировать их дальнейшее путешествие из Цинциннати. Но сделать это было не так легко. Для достижения поставленной цели он, помимо собственной головы, располагал еще несколькими подручными средствами: блокнотом для записей, пачкой фотографий и детскими письмами. С детективом Шнуксом они составили список всех отелей Цинциннати, расположенных вблизи железнодорожного вокзала, а затем пешком обошли их все, чтобы проверить регистрацию и попытаться обнаружить хоть какие-то следы присутствия в каком-либо из них Холмса и детей. То, что Холмс регистрировался в отеле под вымышленным именем, не вызывало никаких сомнений, поэтому Гейер имел при себе его фотографии и даже изображение плоского чемодана с детскими вещами. С того времени, когда дети писали свои письма, прошло много месяцев, однако Гейера не покидала надежда, пусть слабая, на то, что кто-нибудь вспомнит этого мужчину с тремя детьми.
Но как раз в этом, как нередко случается, он и ошибался.
Детективы тащились от одного отеля к другому. День становился все жарче и жарче. Они вели себя вежливо и корректно, нигде не проявляя нетерпения, несмотря на то, что всюду им надо было представляться и снова, уже в который раз, пересказывать одну и ту же историю.
Идя по Сентрал-авеню, они зашли в небольшой и недорогой отель, «Атлантик хаус». Так же как и при посещении других отелей, они попросили клерка, сидевшего за стойкой, показать им книгу регистрации постояльцев. Просмотр книги они начали со среды, 28 сентября 1894 года, с того дня, когда Холмс, уже подчинивший себе Эллис, забрал Нелли и Говарда из их дома в Сент-Луисе. Гейер полагал, что Холмс с детьми приехал в Цинциннати позднее в тот же день. Гейер, водивший пальцем по странице, остановился на записи «Алекс Э. Кук», постоялец, который согласно записи в регистрационном журнале путешествовал с тремя детьми.
При виде этой записи память Гейера буквально всколыхнулась. Холмс и раньше пользовался этим псевдонимом, когда арендовал дом в Берлингтоне, в штате Вермонт. К тому же до этого момента Гейер видел много записей, сделанных рукой Холмса, и почерк, которым была сделана запись в гостиничном гроссбухе, он узнал сразу.
Согласно регистрационному журналу «Кук» и дети остановилась в гостинице всего на одну ночь. Но из писем девочек Гейер знал, что они оставались в Цинциннати еще одну ночь. Казалось странным, что Холмс обрек себя на дополнительные хлопоты, переезжая из одного отеля в другой, но по своему опыту Гейер знал, что делать какие-либо предположения, касающиеся поведения преступника, всегда опасно. Они со Шнуксом поблагодарили дежурного за его внимание и готовность помочь и направились наводить справки в других отелях.
Солнце стояло высоко, на улицах парило. Цикады посылали друг другу скрежещущие сообщения с каждого дерева. Они зашли в отель «Бристоль», расположенный на пересечении Шестой улицы и Вайн-стрит, и выяснили, что 29 сентября 1894 года постоялец, назвавшийся «А. Э. Куком», поселился в этом отеле с тремя детьми. Гейер показал дежурному клерку фотографии, и тот сразу узнал своих постояльцев: Холмса, Эллис, Нелли и Говарда. Они выписались из отеля на следующее утро, в воскресенье 30 сентября. Эта дата явно вписывалась в хронологию событий: из писем детей Гейеру было известно, что утром в воскресенье они покинули Цинциннати и под вечер прибыли в Индианаполис.
Однако Гейер пока не спешил покидать Цинциннати. Он обдумывал ситуацию. Пинкертоны еще раньше выяснили, что Холмс иногда арендовал дома в городах, в которых останавливался во время своих поездок – именно так он и поступил в Берлингтоне. Гейер и Шнукс решили побывать в местных агентствах по продаже и аренде недвижимости.
Поиски привели их в конце концов в офис некоего Дж. С. Томаса на Третьей Западной улице.
В Холмсе было нечто такое, что привлекало к нему внимание людей, потому что и самому Томасу, и его клерку он запомнился. Холмс снял дом номер 305 на Поплар-стрит, оформив аренду на «А. С. Хейса» и заплатив внушительный аванс.
По словам Томаса, датой подписания договора аренды была пятница, 28 сентября 1894 года, то есть день, когда Холмс вместе с детьми прибыл в Цинциннати. В снятом доме Холмс прожил всего два дня.
Томас не мог сообщить детективам никаких других подробностей, но посоветовал им обратиться к женщине по имени Генриетта Хилл, жившей в соседнем доме с домом, снятым Холмсом.
Гейер и Шнукс тут же, не теряя времени, направились к мисс Хилл, которая оказалась не только наблюдательной, но и весьма словоохотливой особой. «Честно говоря, мне практически нечего вам сообщить», – сказала она, однако на самом деле рассказала им многое.
Впервые она увидела своего нового соседа в субботу 29 сентября, когда фургон для перевозки мебели остановился напротив только что снятого дома. Из фургона вышли мужчина и мальчик. Больше всего внимание мисс Хилл привлекло то, что фургон фактически был пустым и, кроме железной печи, показавшейся ей непомерно большой для такого дома, в нем ничего не было.
Эта печь показалась мисс Хилл настолько странной, что она поделилась своими наблюдениями с соседями. На следующее утро Холмс появился перед ее входной дверью и сказал ей, что он вообще-то не намерен задерживаться в этом доме. Если ей понадобится печь, добавил он, она может ею воспользоваться.
У детектива Гейера появилось предчувствие, что Холмс, по всей вероятности, почувствовав излишнее внимание к себе соседей, решил поменять планы. Но что это были за планы? В свое время Гейер писал: «Я не мог тогда оценить истинную цель аренды дома на Поплар-стрит и доставки туда этой огромной печи». Он был, однако, уверен в том, что «ухватился за ниточку», которая приведет его к детям.
Помня о том, что писали в своих письмах девочки, Гейер знал следующую точку своего маршрута. Он поблагодарил детектива Шнукса за совместную работу и поспешил на поезд, идущий в Индианаполис.
В Индианаполисе было еще жарче. В полном безветрии вялые листья свешивались с веток, словно руки покойника.
Ранним воскресным утром Гейер пришел в полицейский участок, где ему дали нового помощника из местных детективов, Дэвида Ричардса.
Одну часть их маршрута определить было легко. Нелли Питзел в своем письме из Индианаполиса писала «мы в Английском о.». Детектив Ричардс знал, о каком месте идет речь. «Английский отель».
В журнале регистрации постояльцев отеля Гейер нашел запись от 30 сентября: «три ребенка по фамилии Кеннинг». Кеннинг, как он знал, была девичья фамилия Кэрри Питзел.
Однако все оказалось не так просто. Согласно записи в регистрационном журнале, дети выписались из отеля на следующий день, в понедельник, 1 октября. Гейеру было известно из тех же самых писем, что дети оставались в Индианаполисе еще по крайней мере на неделю. А Холмс, по-видимому, повторил тот же трюк, который он проделал в Цинциннати.
Гейер начал то же методическое прочесывание, к которому прибег в Цинциннати. Он и детектив Ричардс проверяли отель за отелем, но не могли обнаружить никаких следов детей.
Однако им повезло найти нечто другое.
В регистрационном журнале отеля «Серкл Парк» они обнаружили запись «Миссис Джорджия Говард». Говард, как было известно Гейеру, был одним из близких подельников Холмса. Он полагал, что эта женщина могла быть последней женой Холмса, Джорджианой Йок. В регистрационном журнале было отмечено, что «миссис Говард» поселилась в отель в воскресенье, 30 сентября 1894 года, и провела в нем четыре дня.
Гейер показал фотографии хозяйке отеля, некой миссис Родиус, которая узнала и Холмса, и Йок, но никого из детей не узнала. Миссис Родиус объяснила, что она и Йок подружились. Беседуя с нею, Йок сообщила, что ее супруг «очень состоятельный человек, он является владельцем недвижимости и скотоводческих ранчо в Техасе; у него также есть дорогая недвижимость в Берлине, в Германии, куда они намерены направиться сразу, как только супруг уладит свои дела в бизнесе настолько, чтобы можно было на время оставить их без присмотра».
Само пребывание этих людей в отелях вызывало немалое недоумение. Как мог предположить Гейер, Холмс в тот воскресный день, 30 сентября, каким-то образом умудрился развезти трех детей и свою жену по разным отелям в одном городе, но так, что они не подозревали о существовании друг друга.
Но куда после этого делись дети?
Гейер и Ричардс просмотрели журналы регистрации постояльцев во всех отелях и пансионах Индианаполиса, но никаких следов исчезнувших детей обнаружить им не удалось.