кляла вас своей кровью, князь Авредий Кастеон, и вы добровольно испили ее из кубков.
— Стража!.. — На последнем издыхании воскликнул мужчина, потянувшись к двери, как к последнему угасающему лучику света. Но никто не пришел, необъяснимая тишина испугала его еще сильнее. — Тебе это не сойдет с рук…
— А вам — убийство моего отца.
Более Авредий не продержался и рухнул на пол, последним в темный мир забытья отправилась старшая дочь мужчины. Стоящая тишина оголяла звуки, доносившиеся из глубины дома: топот ног, суматоха, чьи-то редкие крики. Обведя членов семьи Кастеон взглядом, дабы убедиться, что ее кровь подействовала на всех, Алетта опрокинула графин с водкой — прозрачная жидкость моментально растеклась по столу.
Тяжелые шаги она услышала заблаговременно, но когда отворилась дверь, не соизволила даже обернуться. Ее не удивила и затянувшаяся пауза.
— Твои люди убивают всех.
— Не всех, только тех, кто дает отпор, — поправила девушка, обернувшись к Ламберту, который с недовольством осматривал хозяев дома. — Хорошая работа. Хотя опасалась, что в тебе возобладают моральные принципы.
— Они не мертвы, я слышу слабые сердцебиения.
— Думал, я даю тебе подсыпать в графины яд? — Криво улыбнулась девушка. — Этот ваш знак магический, размягчающий сознание и делающий его податливым, идеально работает.
— Что ты мне дала? Эта жидкость была похожа на…
— Кровь. Это она и была, — заключила Алетта, подхватив со стола горящую свечу в серебряном подсвечнике. — Они выпили всего лишь кровь… кто умирает от крови, верно?
— Ты говорила, что тебя прокляли, но это чушь собачья. Проклятья не так работают. Кто ты такая? Или что?
Определенно, что ведьмаку не приходилась по душе неизвестность, и поднятый меч, готовый отразить угрозу, подтверждал боевой настрой. Алетта понимала, что против стали ей не выстоять, но от забранной энергии у нее закипала кровь, адреналин мчался по артериям и обжигал нервы. Пусть даже Ламберт пронзит ее мечом, возможно, у нее хватит сил исцелить тело, но тогда ей придется искать новый источник энергии, чтобы удержать сознание Асаризама и Алетты единым.
— Это твоя услуга? На это ты хочешь ее потратить?
— Ты хоть представляешь, что с тобой сделают, если узнают обо всем?
— Ты беспокоишься обо мне? — Улыбнулась девушка, сделав шаг навстречу. — Или испытываешь чувство вины? Знаешь, мне стоит поблагодарить тебя, наверное… ведь ты избавил меня от последней слабости… но не от последнего страха. Эти люди угрожали моей семье, из-за них умер мой отец, пострадала сестра, и я была на грани, чтобы не потерять свои земли. Я боюсь потерять свою семью, свою власть и себя, поэтому ничто не сможет удержать меня от того, чтобы защищаться любыми способами.
— Эти способы заведут тебя в могилу.
— Хочешь меня убить?
— Призвание ведьмаков — охотиться и убивать монстров, а ты явно не человек.
— Я человек. Самый обычный.
— Но с необычными талантами, — язвительно подметил ведьмак. — Уйди, оставь этих людей, и я тебя не трону.
— Ты отравил их, ведьмак. Ты заколдовал поваров и стражников. А теперь ты хочешь убить баронессу Валхольм. Как думаешь, на кого покажут люди?
— Эти заколдованные люди ничего не вспомнят.
— О… а ты уверен?
Скорее всего он не лгал, однако посеять зерно сомнения Алетта посчитала не лишним. Ведьмака никто не видел в числе людей, сопровождающих девушку, она попросила его незаметно пробраться в поместье и подлить в кувшины проклятую кровь. При любом раскладе она могла сбросить вину на Ламберта, который чересчур увлекся загадкой ее силы, чтобы увидеть подвох.
Напряженный момент прервали люди Алетты: Агасфер в сопровождении четырех солдат влетел в комнату с видом человека, готового пускать реки крови. Глядя на багряные следы на его одежде и оружии, девушка поняла, что оказалась не далека от истины.
— Вы в порядке?
Он даже не обратил внимание на Ламберта, который максимально осторожно и плавно опустил меч, дабы не вызывать вопросов. Пусть он и ведьмак, но лишними проблемами он не стремился обзавестись.
— В полном. Что с поместьем?
— Зачищено. Во всяком случае, сопротивляться уже некому.
— Прекрасно.
Вот она — точка невозврата. Глядя в пламя свечи, Алетта испытала волнение, которое не знала уже давно. Возможно, с тех пор как обрушила на нильфгардские земли «проклятье», из-за которого разрушилась ее жизнь. Она начала новую, однако ее тревожило предчувствие, что история повторялась, и вместо золота и славы ее ждали гонения и крах. В тот раз она пошла на дно одна, но в этот рисковала потянуть за собой десятки преданных дому Валхольм людей.
— Госпожа, — заметив ее колебания, Агасфер решительно кивнул и сказал: — мы с вами. Что бы вы не решили.
Преданность воина тронула Алетту, укрепила решимость, несмотря на противоположную реакцию Ламберта. Он свое дело сделал, это уже не его личная война, в которую он по глупости влез.
«Если они не понимают, мы заставим их понять».
Пламя свечи, брошенной на стол, скользнуло по пропитанной алкоголем скатерти. Ткань вспыхнула моментально и огонь разошелся по всему столу, пожирая блюда и деревянные безвкусные украшения.
— Подготовьте место на подъезде к поместью, как мы и обсуждали. Иди, — отпустила она Агасфера.
Мужчина ушел не сразу, предварительно бросил подозрительный взгляд на ведьмака, который не обратил на это внимания. Он был сосредоточен на Алетте, и девушка могла поклясться, что подобный взгляд видела впервые. Разочарование и страх искрами промелькивали в глазах Ламберта, но куда сильнее он был озадачен ее неожиданной жестокостью.
Хотелось что-то сказать, но долетел бы смысл? Алетта лишь горько ухмыльнулась и покачала головой, от горечи дыма у нее зарезало глаза — она надеялась, что дым тому причина, а не сожаления.
— Идем. Если не хочешь сгореть вместе с ними.
Но едва Алетта прошла мимо, как Ламберт крепко схватил ее за руку, не давая уйти. Вздрогнув от неожиданности, девушка приготовилась к очередному сюрпризу: что ее бросят в огонь, как ведьму, или прижмут к стене. Но ведьмак не двигался, и чем крепче сжимал ее плечо, тем быстрее росла его злость.
— К чему вы готовите место у поместья?
— Ты свою работу выполнил, более тебя не должно ничего беспокоить.
— Что ты собралась делать? — Сквозь злобу пролетали надломленные нотки, которые вынудили Алетту запрокинуть голову и встретить прямой взгляд мужчины. — Если ты тронешь простых людей…
— Простых в этой истории не осталось, Ламберт. — Алетта с раздражением вырвалась из хватки, но вместо злобы посмотрела на ведьмака с сожалением. — Ты свое дело сделал, и я сдержу обещание — за мной услуга. Уходи через задний двор, тебя вряд ли кто увидит.
На секунду Ламберт задумался, если не сказать растерялся из-за слов собеседницы, а затем усмехнулся:
— Беспокоишься что ли обо мне? Не стоит.
— Я не беспокоюсь о тебе, Ламберт. Просто не хочу, чтобы ты открыл для себя иной вид чудовищ.
В детстве, когда Асаризам пытался смотреть глазами Алетты Валхольм, мир выглядел огромной ареной, на которой сражались за выживание. Жестокость и несправедливость переполняли земли Сорбеца, и долгие недели хрупкий девичий разум боролся, чтобы не сойти с ума. Алетта смутно помнила, что происходило в период слияния сознаний, но чувство ужаса и страха перед неизвестностью и жестокостью оставили горькое послевкусие.
Когда приходило время отдать духовную энергию монстров или преступников земле, ее не оставлял привкус болотного воздуха. Используя знания прошлой жизни, Алетта прокладывала дорогу в райские сады по трупам и страху для Бимона Валхольма. Ей хотелось оставить прошлое в прошлом и более никогда не ощущать знакомый вкус тех лет. Потушить жестокость, будоражащую кровь — и дело заключалось не только в моральном упоении властью, Алетта ощущала каждую душу, любое изменение в энергии. Души для некроманта, как наркотик, и чем больше их обитало вокруг, тем быстрее росли силы.
К просторной площади перед поместьем Алатта шла одна, но не была одинока. Прислуга Кастеонов смотрела на нее из окон с ужасом, как если бы мимо них шествовала костлявая смерть в черном плаще. Ночь выдалась холодной, но ветрам не удалось затушить костры и факелы, разожженные по периметру открытого пространства — благо, об этом позаботился сам Авредий. Он ведь и рассчитывал провести незабываемое шоу, только ошибся с участниками.
Воины, прибывшие с ней из Сорбеца, собрались поблизости, поставив на колени сдавшихся солдат княжеской семьи. Вид у них был опечаленный, озлобленный, что ярко подчеркивали тени от кострищ, пляшущие на их лицах. Фактор неожиданности сработал идеально, Авредий действительно поверил, что наследница Бимона приехала к нему сдаваться, а не дать бой. Опустившиеся сумерки не смогли скрыть следов поражения: теплые трупы у главного входа, дым и пламя, вырывающиеся со второго этажа.
Обхватив себя руками и поежившись от холода, Алетта посмотрела на своих людей, найдя в их глазах знакомую злость и уверенность — да, они страшились последствий, но куда сильнее в их сердцах горело желание отмщения за смерть Бимона. Отец воспитал верных солдат… они воспитали.
Алетта молчала, томила мучительным ожиданием пленников, пока со стороны сада не послышалась возня и шарканье ног. Она не стала оборачиваться, а дождалась, когда ей под ноги упадет Изимира. Свет кострищ озарил плачевное состояние чародейки, она едва двигалась, не в силах встать на четвереньки, опухшее от побоев лицо скрывали спутавшиеся волосы. Ее шумное и частое дыхание вместе с хрипами разбивали напряженную тишину.
Подойдя к колдунье, Алетта пнула ее в плечо и заставила откинуться на спину. Зажмурившись от боли, Изимира застонала, но из-за отрезанного языка из горла вырвались отвратительные звуки. Многие из солдат отвели взгляды, а баронесса дождалась, когда пленница, наконец, посмотрит на нее. В глазах ведьмы не нашлось уже места для страха, там грелась только боль.