— Да хватит… хватит меня молотить, — пытался отмахнуться от нее ведьмак, как от надоедливой мухи. Поймав ее связанные руки, он сурово глянул на нее: — Успокойся.
— Успокоиться? Ты издеваешься?!
— Нет.
— Нет?
— Нет — в смысле, я не говорил. И, честно говоря, не знал.
— И как тогда узнали мятежники? Йеннифер им рассказала? Или Ламберт? А, может, Кейра?
— А они знают?
Алетта не то зарычала, не то прикрикнула в ответ. Удивился ведьмак вполне естественно и искренне.
— Ладно, не важно. Помоги мне отсюда выбраться, я заплачу тебе, можешь считать это заказом.
— Хочу заметить, что с королем сейчас явно небезопасно.
— Да к черту короля! — В отчаянии воскликнула девушка, раздражаясь по мелочи. — Я просто хочу выбраться отсюда. От королей, чародеек, мятежников. Как они тебя-то впутали?
— А тебя?
— Меня? Серьезно? Филиппа меня забрала прямо из Каэр Морхена, эта Кейра… я задушу эту суку голыми руками, ей богу…
— Так, успокойся. — Встряхнув девушку за плечо, Геральт сосредоточил ее сердитый взгляд на себе и сказал: — Я выведу тебя, но для начала мне нужно убедиться, что с Радовидом покончено.
— И когда ты успел ввязаться в политические дрязги? — Немного успокоившись, уточнила девушка и неодобрительно покачала головой. — Ладно, только развяжи мне руки. И… одолжи милый кинжал, что у тебя на поясе. Пожалуйста. Обещаю, бить в спину не буду.
Ведьмак с сомнением посмотрел на собеседницу, полагая, что ожидать от нее можно всякого, но рассек веревки мечом и предоставил клинок в пользование. Алетта с готовностью приняла оружие, тяжесть которого придала ей уверенность. Как минимум ее не так просто будет схватить.
— Не отставай, и не лезь вперед. Пошли.
Вот так из пленницы она стала сообщницей мятежников. Нет, вздор, какой еще сообщницей? Смерть Радовида не принесла бы ей радости, пусть и избавила бы от угрозы. Так просто от привязанностей Алетта не научилась избавляться, даже когда в Каэр Морхене ее день ото дня выбешивал Ламберт своей навязчивостью, она испытывала к нему теплые чувства. С королем все оказалось сложнее — он унижал ее, лупил, однако пощадил и подарил хоть какую-то защиту.
К счастью, собственные слабости никогда не являлись ее путеводной звездой. Единожды чуть не стали, в их свете она едва не сгорела — более такой ошибки Алетта не рискнет повторить.
Ведьмак довольно быстро вывел их из лабиринта улиц, беспокоил девушку лишь приближающийся звук сражения. Не столь громкий и яростный, каким она запомнила его несколько минут назад, а затухающий. Засада, устроенная Дикстрой и Вернаном, идеально сыграла против королевских солдат, Радовид привел с собой людей, чтобы поймать Филиппу, но недостаточно, чтобы справиться с отрядом. Это повергло Алетту в шок — несмотря на прогрессирующие психические отклонения, король оставался расчетливым стратегом, но мысль о расправе над Филиппой ослепила его. И к чему это привело? Практически все его люди мертвы, а сам он…
— Геральт, — шепотом окликнула ведьмака Алетта, кивнув в сторону телеги, за которой прятался Радовид, пока его последних людей атаковали мятежники. — Будешь что-то делать?
— Тут уже вряд ли что-то сделаешь.
И не поспоришь, Алетта могла бы попытаться помочь Радовиду, однако не двинулась с места. Непроизвольно потянувшись к животу, она только ощутила, как в ней растет уверенность — Редания погрузится в хаос без правителя, но этот огонь исцелит страну. Так или иначе.
— Никуда не уходи, — настоял ведьмак и направился к Вернону Роше, который появился в переулке, преследуя Радовида.
Заметив Белого Волка, король хотел позвать помощь, однако все его солдаты уже испустили дух, и ему ничего не оставалось, как пуститься бегством. Он посмотрел на Алетту, стоящую у обочины дороги, но в его глазах девушка не заметила ни мольбы, ни гнева, ни осуждения. Просто признание того, что помощи от нее ждать не придется.
Мужчина добежал до ближайшего дома и принялся молотить кулаками в дверь, проклиная всех и вся, требуя немедленно впустить его. Стоило предупредить, возможно, но взглянув на нож, зажатый в своих руках, Алетта промолчала и неспешно двинулась вперед. Когда она нагнала Геральта, мольбы Радовида были услышаны и дверь действительно отворилась, только на пороге его встретил не преданный поданный, а та, из-за которого он и попался в ловушку.
Воспользовавшись растерянностью короля, чародейка сдула с ладони ему в лицо порошок, и мужчина истошно закричал, закрыв лицо. Какая-то часть княгини хотела сдаться и помочь Радовиду, но ей хватило сил просто стоять и смотреть, как к человеку, подарившему ей второй шанс, подкрадывается смерть.
Кинжал в руке с каждой секундой все ощутимее оттягивал руку, и волнение подкрадывалось к сердцу, будто предстояло спрыгнуть со скалы. В каком-то смысле Алетта действительно собиралась рвануть в бездонную пропасть. Но ведь она поклялась себе, что более не потерпит слабости, восстановит себя прежнюю: по кусочкам, мысль за мыслью, и никакие демоны в голове не сломают ее решимость.
Бежать королю было некуда, хотя бы потому, что дорогу преграждали массивные ворота на цепи. А Филиппа наслаждалась каждой секундой его мучений, вальяжно приближаясь к нему и доставая из-за спины клинок.
— Мы в расчете, — с удовольствием произнесла она, всадив ему нож в спину, отчего эхо разнесло неприятный булькающий звук. — Я совершенно искренне.
От столь неожиданного выпада невольные зрители обомлели, даже Геральт запоздало отреагировал на двинувшуюся к Филиппе Алетту — потянулся рукой, надеясь остановить, но не успел.
— Простите, не смогла отказать себе в удовольствии, — стирая с кинжала кровь, улыбнулась чародейка. — Надеюсь, тебе тоже понравилось?
— Понравилось? — Зашипела девушка. — Не таков был уговор.
— Разве? — Самодовольно заулыбалась Филиппа, оглянувшись на лежащего в луже крови и грязи короля. — Мне казалось, мы договорились.
Интересно, что ослепшая женщина не отворачивалась от своей жертвы, будто разглядывала ее сквозь темноту повязки на глазах. И с каждым мгновением, замечая все больше и больше лжи, окутывающей чародейку, у Алетты сдавали нервы. Она будто вернулась в прошлое, за стол Авредия Кастеона, когда он с идентичной ухмылкой наблюдал ее беспомощностью. Тщеславие, сладкие речи, приторная наигранность… и запах горелой плоти.
Чтобы вновь не стать пешкой или разменной монетой, Алетта добровольно согласилась помогать Филиппе. Из-за новых обстоятельств заинтересованность в смерти Радовита возрастала, без королевского титула девушка не сумела бы защитить свое дитя от мужчины, и тем более от его врагов. Она не говорила чародейке о беременности, но та догадалась об этом — или узнала от подруги.
Но вместо честной сделки Филиппа передала княгиню Дикстре: глубокой ночью в комнату вломились люди, вытащили Алетту из теплой постели и перевезли в другое место, закрыли в подвале и не забыли нацепить кляп.
Унижение за унижением, ее окунали в грязь, использовали. Как какую-то крестьянку, как собаку, как… не важно, как кого. Бимон просил ее напоминать людям, кто она. Но, похоже, напоминание требовалось ей самой.
— Да, договаривались, — подойдя ближе к чародейке, любующейся трупом короля, шепнула Алетта. — Так что ничего личного.
Радовид и Филиппа стоили друг друга — обоюдная ненависть ослепила обоих, и в последний момент не уберегла от ножа, ударившего в спину. Лезвие кинжала без труда погрузилось под ребра женщины, разрезая легкие и мягкие ткани. Чародейка едва успела воскликнуть, из ее горла вырвался сдавленный хрип и капли крови. Она попыталась обернуться, но попросту свалилась на землю, истекая теплой кровью.
— Вот теперь мы в расчете. И я совершенно искренне, — удовлетворенно отозвалась Алетта, отряхивая дрожащие не то от возбуждения, не то от нервоза руки.
— Какого?..
— Ты что натворила?
На какое-то время Алетта позабыла об окружении, и с искренним замешательством посмотрела на Геральта и Вернона. Они не скрывали удивления, но предводитель Синих полосок оказался скорее впечатлен выходкой княгини, а вот ведьмак не оценил ее ход.
— Эта тварь меня похитила, причем дважды, потом отдала Дикстре, и я сидела у него в подвале! И слухи еще начала распускать.
— Слухи? — Переспросил Вернон недоверчиво. — Это о том, что у Радовида может появится наследник? Да, это может быть проблемой.
— Не может, потому что его и нет. Не веришь мне, спроси ведьмака, — огрызнулась девушка, раздраженно глянув на Геральта.
Всем своим видом Белый Волк давал понять, что не разделял желание оправдывать или поддерживать историю. Он опасался, что убийство Филиппы Эйльхарт обернется ему боком, хоть это и не его вина.
— Она не врет, — вздохнул Геральт. — Я бы услышал слабое сердцебиение или изменение в энергии.
— Ладно, один черт. — Махнул рукой Вернон. — Нам стоит убираться отсюда, пока вся гвардейская стража не прибежала. Вы идете?
Алетта задумчиво посмотрела на главу мятежников, а затем вернула взгляд к «сладкой парочке». Нож в руках продолжал блестеть от крови, и хотела бы девушка его выкинуть, убежать подальше от дерьма, которое грозило свалиться ей на голову. Но у нее были обязательства: перед востоком, перед семьей, перед собой.
— Похищенная княгиня в порыве отчаяния кончает убийцу своего короля и возлюбленного — зачем мне бежать?
— Думаете, вам поверят?
Покрутив в руке липкое от крови оружие, Алетта горько усмехнулась:
— Заставлю их поверить. Как никак, а убийство чародеек, похоже, входит у меня в привычку — реданцы такое любят.
Комментарий к Ничего личного
Это еще не конец, друзья: З на следующей неделе вас ждет финальная глава!
Зима бывает разной
Снежинки с необычайным изяществом скользили по воздуху: медленно, спокойно, бесшумно. Поля и дворы засыпало мелкой пургой, которая блестела под белым небом, затянутым непроглядным полотном. Ветра не было, отчего субботнее утро будто застыло во времени.