Одним из последних пунктов при подготовке к поездке было распечатать заново свою любимую фотографию. Он сложил ее и убрал в кошелек. Сэнди об этом не знала, но каждый раз, когда они отправлялись в дорогу, Карл всегда прихватывал с собой копию. На этом снимке у нее на коленях лежала голова модели – той, с которой они работали на первой охоте, летом, после того как убили в Колорадо того самого сексоголика. Снимок был не из лучших, но неплох для того, кто еще только учится. Карлу напоминал Деву Марию с младенцем-Христом – с таким нежным и целомудренным выражением взирала Сэнди на модель; в первые года два ему еще удалось подловить это выражение разок-другой, но потом оно кануло в небытие. А парень? Насколько он помнил, они проехали пять дней без единого автостопщика.
Были на мели и постоянно грызлись – Сэнди хотела домой, а он уговаривал продолжать. Миновав поворот, выехали на какую-то ухабистую двухрядку под Чикаго – и там, будто манна небесная, на обочине внезапно возник он – паренек с поднятым большим пальцем. И большой же был приколист этот парень, все шутил и травил тупые анекдоты, и если Карл приглядывался хорошенько, то все еще мог разглядеть упрямство у него в лице. Вдобавок к этому, снимок всякий раз напоминал: он никогда не найдет для работы другой такой же девушки, как Сэнди.
41
Первое воскресное утро августа выдалось особенно жарким, и рубашка Карла уже вся вымокла от пота. Он сидел на кухне и таращился на закопченную деревянную обшивку и налет прогорклого жира на стене над плитой. Взглянул на часы – полдень. Уже четыре часа, как они должны бы быть в дороге, но вчера ночью Сэнди ввалилась вся красная, с перекошенным лицом, дышала перегаром и только и говорила, что для нее эта поездка станет последней. Все утро она приводила себя в порядок. Когда они вышли к машине, остановилась и нашарила в сумочке солнечные очки.
– Господи Иисусе, – простонала она. – Все еще мутит.
– Пока не выехали из города, надо заправиться, – пропустил Карл ее жалобы мимо ушей. Ожидая жену, решил, что не позволит ей испортить поездку. Если придется, будет с ней грубым, как только они уедут из округа Росс, подальше от ее ебаного любопытного братца.
– Блядь, у тебя вся неделя на это была, – бросила она.
– Я серьезно говорю, кончай уже.
В «Тексако» на Мейн-стрит Карл вышел и начал заправлять бак. Когда воздух прорезал высокий и резкий звук сирены, он чуть не выскочил под «мустанг», отъезжающий от колонок. Обернувшись, Карл увидал за универсалом патрульную машину Бодекера. Шериф выключил сирену и со смехом вышел наружу.
– Блин, Карл. Надеюсь, ты в штаны не наложил. – Он походя взглянул на их машину, заметил вещи на заднем сиденье. – В путешествие собрались?
Сэнди открыла дверцу и вышла.
– В отпуск, – ответила она.
– Куда? – спросил Бодекер.
– Вирджиния-Бич, – соврал Карл. Почувствовал что-то мокрое, опустил взгляд и увидел, что промочил туфлю бензином.
– Я думал, вы туда уже в прошлом году ездили, – сказал Бодекер. Задумался: что, если сестра опять начала блядовать? Если да, она явно стала осторожней. Со звонка той старухи прошлым летом новых жалоб на сестру не поступало.
Карл бросил взгляд на Сэнди:
– Да, нам там нравится.
– Сам подумывал отдохнуть маленько, – сказал Бодекер. – Значит, местечко там хорошее, да?
– Милое, – ответила Сэнди.
– И что вам там нравится?
Она перевела взгляд на Карла в поисках подсказки, но он уже опять согнулся над бензобаком, вынимая шланг. Штаны сидели на нем низко, и она надеялась, Ли не заметил, как оголилась белая задница.
– Просто мило там, и все.
Бодекер достал из кармана рубашки зубочистку.
– Сколько вас не будет? – спросил он.
Сэнди скрестила руки на груди и презрительно на него взглянула.
– Что за расспросы-то? – В голове у нее снова застучало. Не стоило мешать пиво с водкой.
– Да просто так, сестренка, – улыбнулся он. – Интересно.
Минуту она буравила его взглядом. Попыталась представить выражение на его лице, если бы она сказала правду.
– Недели две, – ответила Сэнди.
Они стояли и смотрели, как Карл закручивает крышку на баке. Когда он ушел на заправку, чтобы расплатиться, Бодекер вынул зубочистку изо рта и фыркнул.
– Отпуск?
– Отвянь, Ли. Это наше дело, что хотим, то и делаем.
42
Джейми Йохансен оказался первым из таких ребят, кого они подобрали: волосы до плеч, в мочках – тонкие золотые кольца. Женщина сказала ему об этом, как только он сел в их поганую машину, – да таким тоном, будто ничего интереснее с нею в жизни не приключалось. Джейми сбежал из дома в Массачусетсе год назад – тогда же в последний раз сходил в парикмахерскую. Он не считал себя хиппи – те немногие, кого встречал на улицах, вели себя как дауны, – но какая, блядь, разница? Пусть думает, что хочет. Последние полгода он жил в Филадельфии – в ветхой развалюхе с семейкой трансвеститов и стаей кошек. Там Джейми зарабатывал кое-какие гроши в автовокзальном туалете на Кларк-стрит, но старшие сестры решили, что пора бы делиться заработком – тогда он свалил. На хер такие запросы, решил Джейми. На хер этих неудачников с уродским макияжем и в дешевых париках. Он поедет в Майами и найдет себе богатого старого педика, которому понравится играться его длинными красивыми волосами и хвастаться смазливым любовником на пляже. Джейми выглянул из окна машины на знак, где говорилось что-то про Лексингтон. Даже не помнил, как его занесло в Кентукки. Кому вообще на хуй сдался этот Кентукки?
И эти двое, которые его подобрали, – тоже какая-то парочка неудачников. Женщина, похоже, мнит себя сексуальной, так лыбится ему в зеркало и облизывает губы, но у него от одного взгляда на нее бегут мурашки. Откуда-то в машине разило прелым рыбным духом – наверняка от нее. А толстяку, видимо, так и свербело ему отсосать – извертелся на переднем сиденье и все задавал дурацкие вопросы, лишь бы поглазеть на его промежность. Они не проехали и десяти километров, когда Джейми решил, что угонит их машину, если выпадет шанс. Даже это ведро с болтами лучше, чем автостопить. Мужик, подобравший его прошлой ночью – жесткая черная шляпа, длинные белые пальцы, – перепугал насмерть россказнями о бандах бешеных реднеков, племенах полуголодных бомжей и ужасах, что они творят с красивыми молодыми бродяжками, которых ловят на дорогах. Пересказав кучу баек, которые он слышал: как хоронят заживо, вкапывая головой в землю, точно заборные столбы, или готовят из человечины склизкое рагу с овощами, диким луком и яблоками-падалицей – мужик предложил хорошие деньги и ночевку в приличном мотеле за особую вечеринку, где должны были играть какую-то роль пачка ватных шариков и воронка; но впервые с тех пор, как Джейми оставил дом, он отказался от хороших денег, так и представляя себе, как горничная найдет его на следующее утро в ванной выпотрошенным, как тыква на Хеллоуин. Эти двое в сравнении с тем ебнутым гондоном просто Ма и Па Кеттлы [5].
И все-таки он удивился, когда женщина свернула с шоссе, а мужчина прямо спросил, не желает ли Джейми трахнуть его супругу, а сам он тем временем это поснимает. Такого поворота Джейми не ожидал, но виду не подал. Он не особенно любил женщин, тем более таких страшных; но если уговорить жирдяя тоже раздеться, то угнать машину будет раз плюнуть. У него никогда не было собственной тачки. Парень ответил: да, желает, если, конечно, они готовы заплатить. Взглянул поверх мужчины в лобовое стекло, заляпанное дохлыми насекомыми. Теперь они были на гравийной дороге. Женщина замедлилась и явно искала, где припарковаться.
– Я думал, ваши верят во всякую там свободную любовь, – сказал мужчина. – Так недавно Уолтер Кронкайт [6] рассказывал по новостям.
– Жить-то на что-то надо, правильно? – ответил Джейми.
– Пожалуй, что твоя правда. Двадцать баксов устроит?
Женщина остановила машину и заглушила двигатель. Они оказались на краю соевого поля.
– Блин, да за двадцать долларов можно и с вами обоими, – улыбнулся Джейми.
– С обоими? – толстяк обернулся и уставился на него холодными серыми глазами. – Ты меня, что же, красавчиком считаешь?
Женщина хихикнула.
Джейми пожал плечами. Подумал, так ли они посмеются, когда он уведет у них машину.
– У меня бывали и хуже.
– Ой, сомневаюсь, – толкнул мужчина дверь со своей стороны…
43
– Ты взял только одну рубашку? – спросила Сэнди. Они провели в дороге шесть дней и поработали с двумя моделями: патлатым пацаном и мужчиной с губной гармошкой, который собирался в Нэшвилл, чтобы стать звездой кантри, – собирался, пока они не послушали, как несусветно он изуродовал «Ring of Fire» Джонни Кэша, а она этим летом как раз оказалась у Карла в числе любимых.
– Ага, – ответил Карл.
– Ладно, тогда пора стираться, – заявила она.
– Почему?
– От тебя воняет, вот почему.
Через пару часов они нашли прачечную в каком-то городишке в Южной Каролине. Сэнди заставила Карла снять рубашку. Собрала грязную одежду в продуктовую сумку и загрузила в стиралку. Он сидел на скамейке на улице, поглядывал, как мимо изредка проезжает машина, и пожевывал сигару, а его обвисшие сиськи почти касались белого брюха. Сэнди вышла, села на другом конце скамейки и надвинула темные очки. Блузка приклеилась к спине от пота. Она прислонила голову к стене здания и закрыла глаза.
– Мы – лучшее, что могло с ним случиться, – сказал Карл.
Господи, подумала Сэнди, опять он погнал про мудака с губной гармошкой. Зудел о нем все утро.
– Я это уже слышала, – вздохнула она.
– Просто говорю – для начала, он ни хрена не умел играть. И сколько у него, три сраных зуба было во рту? Ты когда-нибудь видела кантри-музыкантов? У них зубы дорогие. Нет, его бы подняли на смех, и тогда он сбежал бы домой, залетела бы от него какая-нибудь старая корова, уселась бы на шею куча спиногрызов – и все, конец.