Оторвав взгляд от драгоценного металла, Грей обратился к Уолдорфу:
— Пожалуй, первый вопрос будет вот какой: нет ли здесь чего-либо необычного помимо золота?
— Что? Вы имеете в виду колбы с нервно-паралитическим газом, наркотики, биологическое оружие? Все это я уже слышал. Слышал даже то, что у нас тут хранятся тело Джимми Хоффы[26] и инопланетян из Розуэлла.[27] Так вот, в прошлом в хранилище действительно находились предметы, представляющие бесконечную историческую ценность. Во время Второй мировой войны у нас хранились оригиналы Декларации независимости и Конституции, а также английской Великой хартии вольностей, и драгоценности нескольких королевских семейств Европы. Однако вот уже несколько десятилетий здесь ничего не менялось. Более того, уже много лет золото не поступает в хранилище и не вывозится из него.
— В таком случае расскажите мне о самом золоте, — попросил Грей. — Я вижу множество золотых брусков, но есть ли здесь золото в другом виде?
— Ну да, разумеется. Мы храним также золотые монеты. Помимо стандартных брусков у нас есть еще и старинные пластины, плитки, кирпичики — всего и не перечесть.
— И старинные золотые слитки? — уточнил Монк, целясь сразу в яблочко.
— Так точно. У нас есть слитки всех эпох американской истории.
Грей кивнул.
— Именно это нам бы и хотелось посмотреть. В первую очередь все относящееся к колониальной эпохе, доставленное из Филадельфийского монетного двора.
Уолдорф заметно насторожился.
— Какое отношение это имеет к национальной безопасности?
— Точно не можем сказать, — ответил Грей, что по большому счету соответствовало истине. — Но начать можно будет именное этого.
— Ну хорошо, вы возглавляете эту охотничью экспедицию. Тогда нам придется спуститься в подвал, где золото из Филадельфии лежит нетронутым с тех самых пор, как его привезли в Кентукки.
Уолдорф направился к лестнице, ведущей в подземную часть хранилища. Грею снова вспомнились слухи о том, что в случае необходимости весь комплекс можно затопить. Он воочию представил себе, как подвалы заполняются водой и он сам тонет здесь среди всех этих сокровищ.
— Сюда, — указал провожатый, быстро шагая по коридору.
Здесь отсеки были заполнены не так плотно, как наверху, в основном из-за отсутствия единообразия форм и размеров золотых слитков.
Уолдорф указал вперед.
— Все это поступило сюда из Филадельфии. У нас есть образцы самой первой чеканки филадельфийского монетного двора. Они хранятся в самом конце. Прошу следовать за мной.
Когда они дошли до конца коридора, Линделл достал ключ и отпер решетку, закрывавшую доступ в крошечное помещение площадью всего десять квадратных футов. Казалось, оно беспорядочно завалено золотом — которого, к сожалению, здесь было много. В одном углу находились бруски неправильной формы, похожие на маленькие наковальни, в другом высились штабеля квадратных стержней, в третьем были сложены плоские плиты размером с подносы.
Грей уныло оглядел помещение, представляя себе волны элементарных частиц, вырывающихся отсюда. Если здесь действительно тот самый отсек, как найти иголку в этом золотом стогу сена?
Монк, никогда не чуравшийся тяжелой работы, протиснулся в маленькую комнату и огляделся вокруг, решая, с чего начинать. Этот человек привык не столько размышлять, сколько действовать, и порой такое качество оказывалось весьма кстати.
— Эй, взгляните-ка вот на это. — Монк указал на большие плиты, сложенные невысоким штабелем. — Они отмечены Большой печатью.
Грей встал рядом с ним. Посередине плоского золотого слитка было выгравировано грубое изображение белоголового орлана с распростертыми крыльями, сжимающего в когтях оливковую ветвь и стрелы.
— Помните, что писал Фортескью о Большой печати? — спросил Монк.
Грей помнил слова французского ученого наизусть: «Никто никогда не заподозрит, что сокровище скрыто в самом сердце Печати».
— Быть может, он имел в виду Большую печать, — предположил Монк.
Грей осмотрел верхнюю плиту. Размером примерно четырнадцать на десять дюймов, она имела около дюйма в толщину. Хотя не сохранилось никаких точных указаний на размеры старинной индейской карты, она была обнаружена внутри черепной коробки мастодонта. То есть карта была достаточно большой — как и эти плоские слитки.
Грей обвел взглядом помещение. Таких плит здесь больше сотни. Какая из них та самая? Неужели на одной из этих плит, погребенной и спрятанной среди остальных, на поверхности изображена древняя карта? Был только один способ это выяснить. Придется последовать примеру Монка. Настало время применить грубую физическую силу.
Грей указал на штабеля плит.
— Давайте выносить их в коридор.
21 час 10 минут
Стоя в стороне, Сейхан наблюдала за тем, как работают Грей и Монк, вынося по одному золотые слитки из маленького помещения и складывая их в коридоре. Раненая нога не позволяла ей прийти им на помощь. Но даже будучи здоровой, Сейхан с трудом подняла бы золотую плиту. Каждый слиток весил больше семидесяти фунтов.
Сейхан не представляла себе, как Монку удается управляться одной рукой.
К этому времени мужчины уже сняли пиджаки и закатали рукава рубашек. Мышцы на руках вздувались канатами, когда они выносили плиты, одну за другой. Грей изучал каждую плиту с обеих сторон, ища какое-либо свидетельство спрятанной карты. Он также попросил двоих сотрудников службы охраны позволить им сделать все самим. Подчинившись, Уолдорф и Линделл отошли в сторону и стояли, переговариваясь вполголоса и внимательно наблюдая за работой Грея и Монка.
Мрачный дежурный офицер не скрывал своего скептицизма.
И у него были на то все основания.
Грей и Монк уже разобрали штабель больше чем наполовину, и пока все было безрезультатно.
Грей вынес из отсека очередную плиту. Когда он укладывал ее вместе с остальными, Сейхан отметила, как стиснуты у него обескровленные губы. И дело было не в физическом напряжении, а в отчаянии. Присев на корточки, он поставил плиту на ребро, осматривая ее с обеих сторон. У него на лбу выступили бисеринки пота.
Хромая, Сейхан приблизилась к нему.
— Я буду изучать эту сторону, а ты займись другой.
— Спасибо. — Грей бросил на нее взгляд поверх поставленного торчком слитка. — Неужели мы ищем то, чего здесь нет?
— Твое предположение показалось мне правильным. — Сейхан провела пальцем по золотой поверхности, пытаясь нащупать какие-либо признаки карты. — Нам остается только продолжать искать дальше.
— На твоей стороне ничего нет?
— Ничего.
Развернув плиту, Грей уложил ее на остальные.
— Мне не дает покоя одна мысль, — произнес он, понизив голос. — Если Джефферсон выгравировал карту на одной из этих плит, почему ее никто не увидел? И ничего не сказал?
— Быть может, карта не на слитке, а внутри его.
— Что ты хочешь сказать?
— Если верить этому французу, карта была сделана из нанозолота, гораздо более плотного металла, который не плавится при обычной температуре. Поэтому чтобы сохранить и спрятать карту, почему бы не облить ее обычным золотом, полностью скрыв? Никакого риска нет. Если карта когда-нибудь понадобится, всегда можно будет расплавить обычное золото, поскольку нанозолото становится мягким при гораздо более высокой температуре.
Грей ладонью отер мокрый от пота лоб.
— Ты права. Я должен был сам догадаться.
— Всего предусмотреть нельзя.
«Как нельзя обо всех позаботиться».
От Сейхан не укрылось, как Грей в течение всей поездки то и дело проверял сотовый телефон. В Вашингтоне солнце уже зашло, и Грея беспокоило умственное состояние его отца.
— У Фортескью в дневнике так прямо и было сказано, — хлопнул себя по лбу Грей. — «Сокровище скрыто в самом сердце Печати».
— Лучше взгляните-ка вот на это, — окликнул их из хранилища Монк.
Грей и Сейхан прошли к нему в тесный отсек.
Опираясь на единственную здоровую руку, Монк стоял, склонившись над следующей плитой в штабеле. Выпрямившись, он сместился в сторону.
— Посмотрите на эту печать.
Сейхан заглянула поверх плеча Грея, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки его влажную от пота спину. Она не поняла, что так взбудоражило Монка, но отметила, как мышцы на плечах Грея затвердели, превращаясь в камень.
— Это та самая плита, — пробормотал Грей.
— Но карты на ней нет, — возразил Монк. — Я проверил с обеих сторон.
— Ты не проверял внутри… — сказал Грей и обернулся к Сейхан, едва не коснувшись губами ее щеки.
Та отшатнулась назад и спросила:
— Чем вы оба так возбуждены? Что такого важного в этой плите?
Грей увлек ее вперед, прижимая к себе. Взяв ее палец, он провел им по пучку стрел, зажатому в когтях орла.
— Их четырнадцать.
Сейхан посмотрела ему в лицо. Она помнила грубый набросок раннего варианта Большой печати, сделанного тогда, когда Джефферсон и его соратники думали о создании индейской колонии. На том наброске тоже было четырнадцать стрел.
— Это та самая плита, — уверенно произнес Грей.
— Но как можно это проверить? — спросил Монк. — Может быть, лучше все-таки перебрать все плиты до самого конца?
Грей покачал головой.
— Существует способ убедиться наверняка. Если в сердце этой плиты действительно скрыта карта, это можно будет определить, просто сравнив ее массу с массой любой другой плиты той же серии. Карта, если она на самом деле спрятана внутри, изготовлена из более плотного материала, так что плита с ней будет весить чуть больше.
— Как насчет тех огромных весов на входе? — предложила Сейхан.
— Вероятно, они чересчур грубые, но можно попросить помощь у Уолдорфа. Здесь столько золота, поэтому должны же быть какие-то точные весы.
Грей взял плиту сам, оберегая свой приз. Монк и Сейхан вдвоем захватили вторую плиту, чтобы использовать ее для сравнения. Все втроем они направились к Уолдорфу и Линделлу.