– Нам придется прочесать местность площадью более трехсот квадратных миль, – холодно заметил Холстед. – А там можно пройти в десяти шагах от строения майя и не заметить его. Мало того, можно пройти по нему, и не обратить на это внимания, – усмехнулся он. – Вы потом сами поймете, почему.
Я только пожал плечами. Все это не казалось мне настолько ужасным.
– Меня беспокоит, почему этим делом так заинтересовался Гатт? – озабоченно сказал Фаллон. – Яне вижу убедительных мотивов его вмешательства.
Я изумленно посмотрел на Фаллона и воскликнул:
– Как, вы так и не поняли до сих пор? Его интересует золото. Гатт охотится за сокровищами!
Холстед расхохотался, а Фаллон взглянул на меня как на ненормального.
– О каком золоте вы говорите? – наморщив лоб, спросил он.
Теперь настало время удивляться мне.
– Но вы же читали письмо Виверо! Разве он не описывает королевский дворец, обшитый золотом? Разве он не говорит постоянно о грудах золота? Он даже упоминает о золотой горе!
– Послушайте, Уил, ну где майя могли взять Столько золота, чтобы изготовить из него панели для дворца? – снисходительно спросил Фаллон. – Нужно же здраво смотреть на вещи.
На мгновение мне показалось, что я и в самом деле спятил. Холстед покатывался со смеху, а Фаллон смотрел на меня с тревогой. Я обернулся к Харрису, но он только пожал плечами, всем своим видом демонстрируя, что все это выше его понимания.
– Не вижу ничего смешного, – с кислой миной заметил я, глядя на умирающего со смеху Холстеда: я впервые наблюдал, как он искренне радуется чему-то.
– В самом деле? – спросил он, вытирая глаза, и снова закудахтал, не в силах остановиться. – Объясните ему, Фаллон. Я не могу, я уже давно не слышал ничего подобного.
– Так вы и в самом деле полагаете, что в Уаксуаноке золото буквально на каждом шагу? – спросил Фаллон. – Или что оно когда-то было там в несметном количестве? – Он тоже едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху, заразившись от Холстеда.
– Но ведь именно так сказано в письме Виверо! – разозлился я. – Вы же верите этим снимкам, черт подери! – сунул я фотографии ему под нос. – Чертежи Виверо совпадают с вашими предположениями, так почему вы не верите ему в остальном?
– Потому что Он был самым выдающимся лжецом во всем западном полушарии, – изумленно глядя на меня, сказал Фаллон. – Мне казалось, вам это известно. Ведь вы присутствовали при нашей дискуссии.
Я велел себе расслабиться и тихо сказал:
– Не могли бы вы еще раз объяснить мне все простыми словами? – Я покосился на Харриса: судя по выражению его лица, он тоже был в замешательстве. – Мистеру Харрису тоже будет интересно узнать, в чем соль этой шутки.
– Мне все ясно, – воскликнул Фаллон. – Вы приняли письмо Виверо за чистую монету. – При этих словах Холстед снова покатился со смеху. Меня это уже начинало утомлять.
– Остановимся на одном или двух моментах его письма, – предложил Фаллон. – К примеру, автор утверждает, что род де Виверо имеет древние аристократические корни и утратил былое величие лишь после нашествия мавров, разграбивших его имущество. Все это ложь. Отец его действительно был ювелиром, но дед – самым обыкновенным крестьянином, как и все остальные предки. Мануэль сам добавил к имени отца приставку «де», причем сделал это, находясь в Мексике, поскольку в Испании такая вольность вряд ли сошла бы ему с рук. Ко времени посещения французом Мурвиллем семьи де Виверо этот миф превратился в реальность, вот почему гость и не поверил тому, что кто-то из аристократов де Виверо мог своими руками изготовить золотой поднос.
– Допустим, что здесь он слукавил. Но ведь многие люди преувеличивают, говоря о своей семье. Из этого, однако, не следует, что он лгал, рассказывая о золоте. К чему нужно было плести такие небылицы?
– Все золото майя было завезено в их страну, – сказал Фаллон. – Его привозили из Мексики, Панамы и с островов Карибского моря. Майя не умели обрабатывать металл, об этом невольно свидетельствует и сам Виверо: вспомните, как описывает он их оружие! Это были деревянные мечи с каменными лезвиями, вернее, это были лезвия из обсидиана.
– Но ведь у майя было золото! – возразил я. – Я сам читал, что при очистке колодца в Чичен-Ице нашли много золотых украшений.
– Но каких именно? Это все, импортированные в страну украшения и предметы культа, – сказал Фаллон. – Чичен-Ица являлась важным религиозным центром, а этот колодец считался священным. Такие священные колодцы встречаются по всему свету, в них находят жертвоприношения. А в Юкатане все колодцы. священны, потому что лам мало воды. Паломники стекались к Чичен-Ице на протяжении многих столетий.
– Трудно представить себе фонтан в Нью-Йорке, в который публика не швыряла бы монетки, – вставил Харрис.
– Вот именно, – довольным тоном подтвердил Фаллон. – Здесь проявляется какая-то примитивная тяга людей к воде, суеверное отношение к ней. Но собственного золота у майя все равно не было.
– Тогда зачем Виверо все это придумал? – смущенно спросил я.
– Меня это сперва тоже смущало, но мы с Холстедом обсудили этот момент и совместно разработали одну теорию.
– С удовольствием бы ознакомился с ней, – кисло улыбнулся я.
– Виверо, несомненно, что-то нашел. Но что именно – мы не знаем. Он зашифровал свое послание, желая скрыть свой секрет от посторонних. Одно он выразил совершенно ясно – лавры первооткрывателя должны достаться семье де Виверо. Он не мог прямо рассказать сыновьям о своей тайне, и поэтому вынужден был придумать какой-то другой способ заманить их в эту страну. И он выбрал для этого золото!
Я тяжело плюхнулся в кресло, чувствуя, что силы оставляют меня.
– Но почему испанцы должны были ему поверить, если знали, что золота там нет? – удрученно спросил, я. – Мне кажется, что придется начать все сначала.
– Но ведь это так просто! Испанцы надеялись найти в Мексике богатую добычу, и нашли ее. Напав на ацтеков, они обнаружили много золота в храмовых хранилищах и во дворце Монтесумы. Но они не поняли, что запасы золота не беспредельны. Это были недалекие люди, поэтому им не пришло в голову, что груды золота, которые они обнаружили у ацтеков, скопились за столетия, из крупинок. Они считали, что где-то должны быть золотые копи. Они даже дали этому месту название – Эльдорадо – и никогда не прекращали его поиски. Но никакого Эльдорадо не существовало. Представьте себе этих испанских солдат. Ограбив ацтеков, Кортес разделил добычу, обманув при дележе своих капитанов. Те, в свою очередь, обделили простых солдат, оставив им жалкие крохи. Кому-то досталась золотая цепь, кому-то кубок для вина. Солдаты не собирались оседать на новых землях, их манила Эльдорадо, и они напали на майя, думая, что именно на их земле найдут золотые залежи. Потом Писарро напал на перуанских инков. Конкистадоры безжалостно разрушали целые цивилизации, потому что не желали в поте лица добывать золото из земли. А оно там было, это точно, но его определенно не было на Юкатане. У майя, как и у ацтеков, имелось золото, но не в таком количестве, чтобы покрывать им здания или делать из него водосточные желоба. Знать носила изделия из этого металла, а жрецы пользовались золотой утварью.
– Значит, Виверо просто хотел заманить своих сыновей в эту страну, соблазнив их сказками о золоте? – спросил Харрис.
– Похоже на то, – сказал Фаллон. – Он действительно удивил майя, расплавив золото и отлив из него чудесную фигурку. Ничего подобного им видеть раньше не приходилось. Я покажу вам образец ювелирных поделок майя, и вы поймете, что я имею в виду. – Он подошел к сейфу и взял из него маленький золотой диск. – Вот тарелка, принадлежавшая, по всей вероятности, знатному человеку. Посмотрите, какая на ней чудесная резьба.
Тарелка была очень тонкой и казалась хрупкой. На ней был изображен воин с копьем и щитом в руках на фоне других фигур, держащих довольно странные предметы.
– Возможно, эта тарелочка изготовлена из самородка, найденного где-то далеко от Юкатана, в горном ручье. Майя расплющили самородок, придав ему круглую форму, и украсили резьбой с помощью каменных инструментов, – пояснил Фаллон.
– А как же золотая гора? – спросил я. – Еще одна выдумка Виверо? Разве там не может быть залежей?
– Это исключено, – уверенно заявил Фаллон. – Данные геологической разведки говорят о том, что полуостров Юкатан представляет собой известняковый мыс, золотоносных пород там нет. Как, впрочем, нет и других металлов. Поэтому-то майя, при всей их сообразительности, так и не удалось выбраться из каменного века.
– Хорошо, – улыбнулся я, – вы меня убедили: золота там нет.
– И снова встает вопрос о Гатте, – сказал Фаллон. – Какого дьявола ему от нас нужно?
– Золото, – сказал я.
– Но ведь я только что объяснил вам, что его там нет! – вздохнул Фаллон.
– Мне-то вы все объяснили, – сказал я, – и вполне убедительно. Харрис теперь тоже в этом не сомневается, – обернулся я к Харрису. – Вы же ведь были раньше уверены, что на Юкатане есть золото, не так ли?
– Я думал, что из-за него все и затеяно, – сказал Харрис. – Погребенные сокровища в разрушенных городах.
– То-то и оно! – воскликнул я. – Почему же Гатт должен думать иначе? Он, возможно, и образованный человек, но не специалист в археологии. Я тоже кое-что знаю, однако и я верил в сокровища, потому что не обладал специальными знаниями, чтобы определить, лжет ли Виверо. Откуда же это знать Гатту? Да конечно же, он мечтает о золоте! У него то же мышление, что и у конкистадоров, он такой же разбойник, не желающий добывать деньги трудом.
– Вы, черт подери, правы! – изумленно посмотрел на меня Фаллон. – Нужно раскрыть ему глаза!
– И вы полагаете, что он вам поверит? – криво усмехнулся Харрис. – После того, что он прочитал в письме Виверр? Да у меня до сих пор стоит, словно наяву, перед глазами этот сверкающий на солнце королевский дворец, хотя я теперь и знаю правду. Даже не пытайтесь переубедить Гатта, зря потеряете силы и время.