– О’кей, – сказал он, закладывая машину в вираж над Уаксуаноком, и я стал смотреть на открывающийся моему взору вид. Теперь, после расчистки, я смог убедиться, что подо мной действительно раскинулся большой город. Четко вырисовывалась огромная платформа храма Кукулькана, рядом обозначилось здание, в шутку названное Фаллоном «мэрией». К востоку от горной гряды виднелись контуры еще одной гигантской платформы, раскрытой лишь частично, а на холме над синотом высилась окруженная колоннами пирамида – храм Юм Чака: Холстед действительно потрудился на славу.
– Спасибо, Гарри, – сказал я, когда мы трижды облетели город. – Можно брать курс на базу. Только постарайся лететь пониже: мне хотелось бы посмотреть получше на лес.
Райдер снизился до высоты трехсот футов, и мы полетели на восток со скоростью примерно шестьдесят миль в час. Под нами простирался бескрайний густой лес, настоящие зеленые дебри высотой в сто шестьдесят футов от земли, которой за кронами деревьев не было видно.
– Здесь лучше летать, чем ходить пешком, сказал я.
– Не хотел бы я очутиться ночью в этом лесу, – рассмеялся Райдер. – Ты слышал, как орут по ночам эти проклятые обезьяны? Можно подумать, что кого-то режут, причем медленно.
– Обезьяны меня не беспокоят, – сказал я. – Они только шумят, хотя и действуют на нервы. Куда опасней змеи и пумы!
– И чиклерос, – добавил Райдер. – Я слышал, что для них убить человека – раз плюнуть. – Он взглянул на лес. – Адское местечко для работы, должен я сказать. Неудивительно, что они тут озверели. Если бы я работал там, внизу, я бы тоже не дорожил ни собственной, ни чужой жизнью.
При этих его словах машину внезапно тряхнуло, и пилот чертыхнулся.
– В чем дело? – встревожился я.
– Не знаю, – хмыкнул Райдер, – судя по приборам, все о’кей.
Но едва он это сказал, как позади нас что-то треснуло, и фюзеляж стал с бешеной скоростью вращаться. Меня прижало к стенке кабины, а Гарри отчаянно пытался выйти из штопора. Лес стремительно надвигался на нас.
– Держись крепче! – крикнул Гарри и ударил ладонью по приборной панели, выключая мотор.
Шум двигателя оборвался, но мы продолжали вертеться волчком.
Впереди я увидел верхушку дерева и понял, что сейчас мы врежемся в. нее. В следующую секунду раздался страшный треск, меня бросило вперед, я стукнулся головой о металлическую стойку и потерял сознание.
Глава девятая
Голова моя раскалывалась на кусочки. Сперва это была всего лишь отдаленная мелкая дробь, потом звук начал нарастать и перешел в мощный барабанный бой: казалось, кто-то изо всех сил лупит меня палкой по черепу. Я пошевелился – внутри меня что-то взорвалось, и сразу же вокруг все потемнело.
В следующий раз, когда я очнулся, мне было несколько лучше. Я даже приподнял голову, но кроме пляшущих вокруг меня красных огоньков ничего не увидел. Я уронил голову и потер глаза: красный цвет сменился зеленым, и рядом кто-то застонал. Я повернул голову и увидел Гарри Райдера, скрючившегося на сиденье. По его подбородку сочилась из уголков рта алая кровь. Слабость во всем теле и боль в голове мешали мне сосредоточиться на осмыслении увиденного, и я просто обернулся и уставился в окошко.
Передо мной на широком листе сидела, вытаращив на меня неподвижные глаза, лягушка. На шее у нее пульсировала жилка. Мы долго смотрели друг на друга, и за это время я дважды повторял про себя стишок о чудесной лягушке-невесте, заканчивающийся восклицанием: «Хай-хо! – воскликнул Роули». Наконец лягушка подмигнула мне, и я вновь обернулся на Гарри.
Он пошевелился и покачал головой. Лицо его по-прежнему было бледным, а струйка крови, сочившаяся изо рта, не предвещала ничего хорошего, кроме повреждения внутренностей. Я был слишком слаб, чтобы пошевелиться и помочь ему. «Ну, давай же! – сказал я самому себе. – Не будь маленьким сереньким человечком. Действуй же, Уил! Будь наконец мужчиной, уверенным с своих силах!»
Наконец мне удалось сесть прямо на сиденье, несмотря на то, что вся кабина затряслась и закачалась, словно лодчонка на волнах.
– Боже мой! – воскликнул я. – Что делать? – Я взглянул на лягушку, качающуюся на листочке.
– Ты точно спятил, – сказал я, радуясь уже тому, что способен еще говорить и слышать собственный голос. – Разговариваешь с лягушкой!, У тебя бред после контузии, Уил.
– Вода под сиденьем, – чуть слышно произнес Гарри.
Я потянулся за флягой, и вертолет накренился и задрожал. Нащупав флягу, я достал ее из-под сиденья и поднес ему ко рту, не уверенный, что поступаю правильно. Но все обошлось: сделав пару глотков, Гарри пришел в себя. Он прополоскал рот и сплюнул два сломанных зуба, упавших на приборную панель.
– Мне раздробило рот, – промычал он.
– Слава Богу, что ребра целы, – сказал я. – Но откуда кровь?
Он пошевелился, и вертолет вновь качнуло.
– Что за дьявольщина! – воскликнул Гарри.
– Спокойно, – сказал я, сообразив наконец, что мы зависли на дереве. – Не делай резких движений, мы еще не на земле.
– Пахнет горючим, – втянув ноздрями воздух, заметил он. – Мне это совсем не нравится.
– Что с нами произошло? – спросил его я.
– Отвалился задний винт, – сказал Гарри. – Поэтому-то фюзеляж и начал вращаться. Хорошо еще, что я вырубил мотор.
– Видимо, деревья смягчили падение, – сказал я. – Поэтому мы еще и целы. Упади мы на землю – разбились бы непременно.
– Но что случилось с винтом? – спросил Гарри. – Это ведь новая машина.
– Сейчас главное выбраться отсюда, – сказал я. – Любопытно, высоко мы от земли? Будь готов к любым неожиданностям.
Я приоткрыл дверцу дюймов на десять и взглянул вниз: под нами я увидел толстую ветку и сплошную зеленую массу листвы.
Подняв голову, увидел лоскут голубого неба, обрамленный той же листвой.
– Веревка у тебя есть? – спросил я, прикинув, что мы зависли примерно в восьмидесяти футах от земли.
– Целая лебедка, – сказал Гарри. – Попробую размотать трос.
Совместными усилиями мы сняли барабан с тормоза и выложили трос бухтой на переднем сиденье.
– Где мы находимся? – спросил я. – Карта у тебя есть?
– А как же! – Гарри достал планшет с картой и разложил на коленях. – До лагеря приблизительно десять миль. Это будет нелегкая прогулка. У нас есть пара мачете, аптечка, две фляги с водой и еще кое-что по мелочи. Я сейчас все подготовлю.
– А рация в порядке? – спросил я.
– Не уверен, что стоит ее включать, – сказал Гарри. – Если произойдет замыкание, вертолет вспыхнет от одной искры. Ладно, я попытаюсь, – взялся он за тумблер. – Черт! Сигнала нет совсем, рация сломана! – прижав к уху наушники, воскликнул он.
– Ладно, забудем об этом, – сказал я, вновь открывая дверь. – Попробую выбраться, ветка, похоже, достаточно прочная, не менее девяти дюймов в толщину. А ты сбросишь мне трос, когда я подам команду снизу.
Зависнув над веткой на руках, я разжал пальцы и, стукнувшись о нес подошвами, соскользнул и полетел вниз. В последний момент мне удалось ухватиться руками и удержаться. Подтянувшись, я сел верхом на ветку и, переведя дух, крикнул Гарри, чтобы он сбросил мне трос.
Гарри спустил мне на тросе фляги с водой и мачете, я пристегнул ремни к ветке и велел ему спускаться самому. Вместо этого он начал карабкаться на крышу кабины.
– Хочу взглянуть, что стряслось в хвостовом отсеке, – пояснил он, тяжело дыша.
– Остановись, ради Бога! – взмолился я. – Сейчас эта махина рухнет мне на голову.
Не обращая внимания на мои слова, Гарри на четвереньках пополз к хвосту вертолета, державшегося исключительно благодаря колесу, которое застряло между стволом и веткой и потихоньку соскальзывало вниз, как я успел заметить,
Гарри исчез в листве, я поднял голову и прислушался: машина слегка накренилась, с хрустом сломав пару веток, еще несколько дюймов – и она лишилась бы опоры. Наконец пилот вернулся в кабину, спустил ноги и, зависнув на мгновенье на руках, спрыгнул на ветку. Та прогнулась, и я едва успел ухватить Гарри за талию. Вышел неплохой цирковой трюк.
– Пора сматываться, – указал я ему на сползающее колесо.
Отвязав мачете и фляги, мы перекинули лямки с грузом через плечи и вытянули с. лебедки остаток троса, надеясь спуститься по нему на землю. Я стравил трос на полную длину и первым стал спускаться вниз. Гарри последовал за мной.
– Кажется, я сломал-таки себе ребра, – тяжело выдохнул он, устраиваясь на одной из веток.
Я дал ему выпить воды, он сделал несколько судорожных глотков и вернул флягу мне. Допив остатки воды, я наполнил флягу, зачерпнув из углубления в стволе черной жижи, в которой плавали головастики древесных лягушек, завинтил пробку и велел Гарри приготовиться к спуску.
Он кивнул головой, и я стал спускаться по тросу на землю, по пути спугнув паукообразную обезьяну. Издав пронзительный вопль, он которого у меня едва не лопнуло сердце, она перепрыгнула на соседнее дерево и, обернувшись ко мне, сердито заверещала.
Наконец мы с Гарри оба почувствовали под ногами твердую почву и смогли перевести дух.
– Что ты хотел найти там, наверху? – спросил я его.
– Сперва давай-ка выберемся из-под вертолета, – озабоченно сказал он, с тревогой поводя головой. – В любую минуту он может рухнуть вниз. – Гарри достал мачете из ножен и принялся прокладывать им себе путь в зарослях. Наконец он остановился и обернулся ко мне.
– Знаешь, а машина-то была испорчена, – сказал он.
– Как? – изумился я.
– Катастрофу нам подстроили, открутив болты на карданном приводе. Привод сорвался с крепления, и вал пробил обшивку фюзеляжа. Я два дня тому назад проверял кардан, все было в порядке. И еще вчера я летал на вертолете совершенно нормально. Нам еще повезло, что мы продержались в воздухе десять минут.
В этот момент вертолет со страшным грохотом рухнул на землю, после чего взорвался.
– Нам повезло вдвойне, что мы не упали вместе с ним, – сказал Гарри.