– Извини, Агнес, лучше я воспользуюсь тем, кто соблюдает пост. Кто сегодня не завтракал?
– Джекки. Но…
– Она мне подойдет. Мне все равно понадобится ясновидящая.
– Возьмите Сандру, – предложила Агнес. – Ее способности весьма развиты в этом направлении, и она по утрам лишь выпивает стакан апельсинового сока.
– Нет, пора Джекки отработать свой хлеб, к тому же это на несколько часов развеет ее скуку. И еще Агнес…
– Что, Тристан?
– Позови кота.
Мэтт был человеком, привыкшим анализировать факты и принимать решения под давлением сложных обстоятельств. Подобным образом, он вел свои дела на протяжении более тридцати лет, когда возникала необходимость, он без колебаний точно так же отнесся к решению своих личных проблем. Последняя серьезная ссора с Лайзой дала ему неопровержимые свидетельства того, что жена не любит его, втайне лелеет мысль о разводе и колеблется только из-за денег и собственности. Хорошо, разгневанно подумал он, хорошо. Возможно, он сам виноват в том, что потерял голову и увлекся в его возрасте такой женщиной, как Лайза,
Возможно, ему вовсе не следовало жениться на ней. Но он сделал это, и их брак потерпел фиаско. Признав это, он решил как можно скорей разрубить брачные узы. Мэтт во всем предпочитал честность. Смотрел в глаза реальности, принимал ее, учился жить с ней. Это составляло часть его силы, которой он гордился. Сейчас он увидел конец своего брака, сделал практические выводы и тотчас начал думать о деньгах.
Доехав утром до Свонси, он отправился в один из крупных отелей, провел десять минут в кабинете и заказал междугородный. разговор с телефона, стоявшего в вестибюле.
Он никогда не забывал правила, усвоенные им давно, когда он карабкался наверх. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Изучи факты, прими решение й держись его. Нерешительность и колебания приводят к потере времени и денег. Нерешительность и колебания – свидетельства слабости.
Перед тем, как сделать телефонный звонок, он подумал: сердечные приступы ежедневно убивают многих мужчин моего возраста. Нельзя ничего оставлять на волю случая. Ничего.
Телефонный разговор длился некоторое время, потому что собеседник Мэтта выразил сомнения в правильности его действий и не одобрил их, но наконец беседа закончилась, Мэтт разделался с формальностями, необходимыми для осуществления задуманного им. Теперь следовало определить, каким будет его следующий шаг. После раздумий он решил вернуться в коттедж и посмотреть, что произошло в его отсутствие, если Лайза уехала, он продолжит свой отдых в соответствии с прежними планами, но если она осталась, он прервет отпуск и уедет из Колвина. Что будет с близнецами, подумал Мэтт. Заберет ли их Лайза с собой, покидая коттедж, или оставит у Джейн на время, необходимое для встреч с адвокатами и устройства личной жизни? Он не знал этого, но при мысли о детях его рот мучительно искривился.
Поездка из Свонси протекала однообразно, но при въезде на полуостров Говер Мэтт прибавил газу, он срезал повороты на пустой дороге и не реагировал на знаки ограничений скорости. Возле Колвина пошел слабый дождь, тусклый открытый ландшафт тянулся к серому, морю. Мэтт уже находился среди фермерских хозяйств, по обеим сторонам дороги возвышались каменные стены, которыми были обнесены поля.
Мэтт заметил кота слишком поздно. Он сидел на середине дорога сразу за поворотом и облизывал свои белые лапы с таким видом, будто имел полное право заниматься этим здесь. В последний момент перед катастрофой Мэтт успел увидеть кота, метнувшегося в безопасное место, его белая шерсть вздыбилась, а острые зубы были обнажены в злобной усмешке.
Глава четвертая
Эвана охватила растерянность. Он с таким нетерпением ждал встречи с Николой, что когда они наконец оказались вместе, молодой человек испытал лишь чувство облегчения. Он мчался в этот субботний вечер к ее дому, охваченный радостным предвкушением – его рука дрожала, нажимая кнопку звонка, – но когда Никола открыла дверь, он обнаружил, что не знает, что сказать.
Даже сейчас, в конце вечера, он не понимал, что произошло. Почему, спрашивал себя в недоумении Эван, он испытывает такое разочарование? Причина не могла заключаться в том, что Никола недостаточно хорошо выглядит. Кончики ее блестящих темных волос, как обычно, слегка завивались, серые глаза были большими, спокойными и красивыми – такими он их помнил. Но непосредственность, которая нравилась ему, исчезла, Никола стала более серьезной, сдержанной, почти неприступной. Эван решил, что сильнее всего его задевает ее официальный тон.
– Ты пройдешь в комнату и выпьешь до нашего ухода? – вежливо спросила его Никола, когда в шесть тридцать он вошел в ее квартиру. Эван не мог сказать, хотела ли она на самом деле, чтобы он принял приглашение.
– Ну… я бы не хотел беспокоить твою соседку…
– Она уехала днем на уик-энд к родителям.
– А… Может быть, потом…
Но позже его не пригласили.
– Я могу зайти к тебе? – произнес Эван после неудачного вечера, в течение которого он поддерживал казавшуюся бесконечной беседу об Африке. Такси стояло возле дома Николы, перед тем, как расплатиться с водителем, Эван помог девушке выйти.
– Да, хорошо, – равнодушно произнесла она и повернулась. Эван сказал водителю, чтобы тот не ждал его.
Они молча зашли в дом, поднялись на лестничную площадку. Эван спрашивал себя, зачем он напросился в гости. После такого напряженного вечера ему следовало испытывать желание как можно скорее остаться одному, но какой-то упрямый инстинкт настаивал на продлении общения до тех пор, пока между ними не возникнет более близкий контакт. Он много думал о Николе в Африке, ему показалось унизительным расстаться сейчас с ней, даже не попытавшись понять, что произошло.
– Кофе? – спросила она вежливым тоном, который он успел возненавидеть.
– Пожалуйста.
Эван принялся бродить по гостиной, Никола ушла на кухню. Спустя минуту испытываемое им чувство разочарования стало нестерпимым.
– Ники.
– Да?
– Что случилось?
Она удивленно посмотрела на него.
– Ничего. Что ты имеешь в виду?
– У тебя кто-то есть, да?
– Нет.
Она с грохотом поставила чайник на плиту и зажгла газ.
– У меня быстрорастворимый кофе – надеюсь, он тебя устроит.
– Может быть, ты хочешь, чтобы я ушел?
Она резко покачала головой и принялась доставать из шкафа чашки и блюдца.
– Кто он?
Ответа не последовало. К разочарованию Эвана стала примешиваться злость.
– Почему ты не велела мне исчезнуть, если не хотела меня видеть? Зачем было вводить меня в заблуждение? Какой в этом смысл?
– Я действительно хотела тебя видеть. Извини, что вечер не удался.
Стоя к нему спиной, она размешивала кофе в чашках.
– Ради бога!
Он попытался сдержать свою ярость.
– Давай перестанем играть, ладно? Почему бы нам не назвать все своими именами? Ты встретила кого-то, а со мной решила повидаться, как с другом, в память о прошлом. Я оказался дураком. Так ведь?
Она не ответила.
– Ты спишь с ним?
Это ее задело. Обиженно застыв на месте, она тряхнула головой.
– Нет.
– Значит, кто-то все-таки существует!
– Нет.
– Тогда почему…
Она резко повернулась к нему, потеряв невозмутимость, слезы заблестели в ее глазах.
– Никого нет – никого, никого, никого! А теперь уходи! Оставь меня одну!
– Ники…
Он обнял ее, и она не оттолкнула его. Он стал целовать девушку. Чайник на плите закипел, но они этого не заметили.
– Эван, я…
Он поцеловал ее в губы, внезапно все стало, как прежде, Никола прильнула к нему своим податливым телом.
– Я так по тебе соскучилась! – услышал он голос девушки, когда его губы оторвались от ее рта. – Так мечтала о том, чтобы ты оказался здесь…
Он смутно видел валивший из чайника пар и яркий верхний свет, но совсем забыл о том, где находится. Мир сузился до блестящих волос, гладкой, шелковистой кожи и охватившей Эвана страсти.
– Пойдем…
Одной рукой он крепко обхватил ее талию, другой нашел дверь.
– Эван…
Он поднял ее на руки, чтобы избежать возражений. Не чувствуя веса девушки, вышел из кухни, шагнул к закрытой двери спальни.
– Открой дверь, – сказал он, держа Николу на руках, Эван подождал, когда она протянет свободную руку, но девушка не сделала этого.
– Ну же, открой ее.
– Эван, я…
Он опустил ее на пол и так неистово распахнул дверь, что она задрожала на петлях. Эван повернулся, чтобы втянуть Николу в спальню, но она отстранилась.
– Ники, – сказал он. – Ники.
Она посмотрела на него. Они помолчали. Потом она произнесла:
– Ты, верно, сочтешь меня ужасно глупой.
– Слушай, я люблю тебя. Схожу с ума от любви к тебе. Я…
– То же самое ты говорил пятнадцать месяцев тому назад. Произносил те же самые слова.
– Теперь все будет по-другому…
– Надеюсь, да, – сказала Никола, – иначе мне ничего не нужно.
– Слушай, я…
– Нет! – внезапно Никола стала такой же непосредственной и прямодушной, какой он ее помнил. – Теперь для разнообразия послушай меня. Целых три года, с женитьбы моего отца, познакомившись с тобой и твоей семьей через Лайзу и Джейн, я сходила по тебе с ума, как какая-нибудь девчонка, влюбившаяся в модного поп-идола. После первых восемнадцати месяцев, в течение которых ты едва замечал мое существование, ты наконец спустился со своих высот и обратил на меня внимание. Это было чудесно. Неудивительно, что я потеряла голову и повела себя, как сумасшедшая школьница без капли здравого смысла. И тут ты уезжаешь. Это пошло мне на пользу. Я это заслужила. Потребовался год, чтобы я пришла в себя. Отлично! Именно в нем я нуждалась. И теперь ты имеешь наглость, вернувшись из Африки, снова посмотреть на меня со своих высот и решить, что можно вести себя так, будто этого года не было. Почему ты смеешь так думать? Если бы ты знал, что я пережила за эти месяцы, пока ты изучал свою благородную душу в дебрях Африки…