Эван отступил на шаг назад и задумчиво осмотрел находку. Запертый черный деревянный ящик. Детские рисунки на полу, прикрытые абсолютно новым ковром. Пятно – возможно, след крови, возможно, другого вещества, – частично выступавшее из-под того же нового ковра. Странный запах непонятного происхождения. Назойливые пентаграммы.
У мистера Пуула, подумал Эван, несомненно, странный вкус по части оформления интерьера.
Он все еще размышлял о вкусах Пуула, когда секундой позже за его спиной совершенно неожиданно раздалось тихое покашливание, кто-то прочистил горло.
– Я могу вам помочь, доктор Колвин? – спросил стоявший у двери Тристан Пуул.
Глава шестая
Пуул был в темном костюме, белой рубашке и неярком галстуке. Он выглядел, как бизнесмен, привыкший к ежедневным совещаниям в могущественной корпорации! Лишь едва заметные складки на брюках напоминали о том, что Пуул провел несколько часов за рулем автомобиля.
– Я могу помочь вам? – вежливо повторил он. Его темные глаза смотрели настороженно, лицо ничего не выражало. – Вы что-то искали?
– Да, – сдержанно, невозмутимо произнес Эван. – В этом шкафу лежали мои бумаги, они куда-то пропали.
– Они сейчас на чердаке, в помещении, где стоит пианино. Коробки с вашими бумагами лежат рядом со сломанной швейной машинкой.
– Спасибо, – сказал Эван.
– Пустяки. Похоже, они вам очень нужны, коль вы решились разобрать замок и вторгнуться в мою комнату.
– Мне очень жаль, – с подчеркнутой вежливостью сказал Эван. – Я сейчас же соберу замок.
– Большое спасибо. Да, кстати, могу я, как друг мисс Миллер, исключительно из любопытства, спросить, почему вы сочли ее лгуньей.
– Извините? – сказал Эван.
– Мисс Миллер сказала вам, что бумаги находятся на чердаке.
– Она не уточнила, в каком именно месте. Я не смог найти их там и решил, что она ошиблась. Пожалуйста, извините меня.
Он прошел мимо Пуула через спальню и занялся замком.
– Уверен, вы не знали о том, – донесся из-за его спины голос Пуула, – что условия аренды не позволяют вам заходить в оба крыла дома, в настоящее время принадлежащие обществу.
– Домовладелец может заходить в помещения для производства ремонта, – сказал Эван, умело вворачивая винты.
– Но не взламывать двери и нарушать неприкосновенность жилища.
Эван молча продолжал собирать замок.
– Может быть, вы хотите посмотреть договор, – сказал Пуул.
– С радостью это сделаю, – Эван ввернул последний винт. – По правде говоря, именно об этом я и хотел поговорить с вами.
– Да? – Пуул выдвинул ящик стола, стоявшего возле окна. Когда он повернулся, Эван увидел в его руках документ.
– Пожалуйста, ознакомьтесь с договором аренды, – он протянул бумагу Эвану.
Молодой человек выпрямился, проверил, как работает задвижка, и убрал отвертку в карман. Взяв документ, он бросил на него взгляд.
– У моего отца есть копия?
– Я уверен, его адвокат дал ему экземпляр.
– Его адвокат?
– Договор составлял его юрист. Отец не сказал вам об этом?
– Понятно.
Эван уставился на договор, не в силах уловить смысл слов, отпечатанных мелким шрифтом, и решил сохранять невозмутимость.
– Уверен, вы убедитесь в том, что все законно, – безмятежно произнес Пуул.
– Спасибо.
Эван вернул ему договор.
– Вы хотели поговорить со мной еще о чем-то?
– Да. По-моему, вы задолжали моему отцу значительную сумму денег.
– Я не слежу за расходами, связанными с ведением хозяйства, – сказал Пуул. – Такими мелочами, к моей радости, занимается мисс Миллер. Но я могу вас заверить – все долги будут погашены в августе. Если хотите, я попрошу мисс Миллер составить перечень расходов вашего отца, связанных с обществом, и вручить вам копию. Вы увидите, как мала задолженность. Ваши слова о «значительной сумме» показались мне, извините, преувеличением. Однако если вас беспокоит эта ситуация, я буду рад дать вам расписку.
– Это не преувеличение, – сказал Эван. – Зная теперешнее финансовое положение отца, я по-прежнему считаю, что долг велик. Боюсь, он не имеет экономической возможности содержать ваше общество.
– До августа осталось меньше четырех недель.
– Это не имеет значения. Он .не может позволить себе сдавать дом бесплатно.
– Он не тратит денег на экономку.
– Его расходы превышают эту сумму. Кстати, насчет экономки. Мне не нравится еда, которую готовит общество. Почему мы должны есть натуральную пищу, если мы не хотим делать это?
– Для вас отдельно готовится обычная еда.
– Все равно она мне не нравится. Ваш повар когда-нибудь использует соль? Все блюда пресные, безвкусные, их невозможно есть.
– Избыток соли в пище, доктор Колвин, – сказал Пуул, – может оказаться губительным для людей с повышенным давлением.
– А ее полное отсутствие, – заметил Эван, – вызывает спазмы в некоторых мышцах. Вы хотите поучить меня моему ремеслу, мистер Пуул?
– А вы хотите выставить меня из Колвин-Корта, доктор Колвин?
– Весьма сожалею, но в данных обстоятельствах будет лучше, если общество найдет себе другое пристанище. Если договор имеет законную силу, я выплачу вам неустойку.
– Договор вполне законен, – сказал Пуул. – Я отказываюсь от компенсации.
Возникла пауза. Они стояли и смотрели друг на друга – крупный Эван с сердито взлохмаченными рыжими волосами и сдержанный, стройный, ухоженный Пуул, темные глаза которого выражали спокойный вежливый интерес.
Будь он проклят, подумал в ярости Эван. Я еще поставлю его на место.
– Доктор Колвин, – сказал Пуул, – давайте сохранять благоразумие. Не стоит выходить из себя. Я учту ваше беспокойство по поводу моего долга вашему отцу, я попрошу мисс Миллер подсчитать точную сумму и выдам вам расписку. Деньги будут возвращены вам в течение двух ближайших месяцев. Я учту, что вам не нравится еда. Я передам вашу жалобу мисс Миллер, она, несомненно, внесет необходимые изменения в процесс приготовления пищи. Но, пожалуйста, не рассчитывайте на то, что мы покинем Колвин-Корт до истечения срока аренды. Мы имеем полное право находиться здесь и, как бы это ни было для вас огорчительно, намерены оставаться в Колвин-Корте.
– Понятно, – сказал Эван. – Теперь вы во всяком случае ясно заявили о своих намерениях.
– Мне жаль, что вы испытываете к нам враждебность. Если бы вы сумели смириться с нашим присутствием, я бы не видел препятствий для нашего мирного сосуществования.
– Поскольку мы заговорили весьма откровенно, – сказал Эван, – сообщу вам, что я намерен проконсультироваться с юристом насчет договора. И вы очень обяжете меня, если не будете ничего делать с моей сестрой, пока вы остаетесь в Колвин-Корте. Я знаю, что она больна, но помощь дилетанта может причинить ей больше вреда, нежели пользы.–
– Я не дилетант, – сказал Пуул.
– Кажется, вы учились в Америке. Вы имеете право ставить буквы «Д. М.» после вашей фамилии?
– Доктор Колвин, простите меня, но думаю, ваше сознание затуманено типичной для большинства англичан неприязнью к Америке и всему американскому.
– Вы ошибаетесь, – сказал Эван. – Так имеете вы право на буквы «Д. М.» или нет?
– Я называю себя доктором Пуулом.
– Я могу считать это вашим ответом?
– Он свидетельствует о том, что я не подвержен,обывательскому преклонению перед буквами, право на которые дается невежественными людьми.
– Значит, вы не являетесь дипломированным врачом. Спасибо. Будьте добры, позвольте профессионалам заботиться о моей сестре.
– Профессионалы, – сказал Пуул, – не очень-то помогали вашей сестре до моего появления.
– Тем не менее…
– У меня есть степень в области психологии, доктор Колвин. Я знаю о проблемах Гвайнет гораздо больше, чем беспомощный семейный доктор, лечивший ее до меня, и чем вы с вашим опытом в области тропических болезней – к сожалению, здесь он совершенно неприменим.
– Я…
– Гвайнет страдает отнюдь не тропическим заболеванием.
– Как вы…
– Хотите узнать, что неладно с вашей сестрой?
Меня не интересует набор из психологических терминов, составленный безответственным шарлатаном! – закричал Эван. – Оставьте в покое мою сестру, не то я…
– Мой дорогой мистер Колвин, вы поднимаете такой шум из-за наших с ней отношений, что со стороны может показаться, будто я сплю с Гвайнет!
– Меня бы это не удивило! – закричал Эван. – Я бы не удивился, узнав, что вы спите с каждой из двенадцати ваших женщин! Я бы не удивился…
– Вы льстите моим сексуальным возможностям, – сказал Пуул. – Большое спасибо.
– И еще я хочу– предупредить вас насчет Николы Моррисон! – взорвался Эван, почти не услышав замечания Пуула. – Держитесь от нее подальше, понятно? Не приближайтесь к моей девушке! Если вы полагаете, что можете…
– Вашей девушки? – сказал Пуул. – Мои поздравления! Я не знал, что вы помолвлены.
– Мы не были помолвлены! Но сейчас мы помолвлены, так что руки прочь от Николы.
– Хорошо, – сказал Пуул. – Но на вашем месте я бы уточнил это у Николы. Во время сегодняшнего путешествия, у меня сложилось впечатление, что Никола считает себя свободной. А теперь извините меня – я должен принять ванну и переодеться к обеду. Спокойной ночи, доктор Колвин, и… – Пуул сделал паузу и улыбнулся. – И постарайтесь обрести большую уверенность в себе. Тогда вы не будете видеть источник угрозы в любом незнакомом элементе вашего окружения.
Эван не успел замахнуться кулаком, как дверь спальни захлопнулась перед его носом, Пуул проворно повернул ключ в замке.
– Ники? – произнес Эван, постучав в дверь маленькой комнаты, расположенной в центральной части дома. – Ники, можно с тобой поговорить?
– Подожди.
Спустя несколько секунд она приоткрыла дверь на дюйм. На босой девушке был белый халат, наброшенный, как догадался Эван, второпях.
– Здравствуй, – сказала она. – Я переодеваюсь. Ты можешь подождать полчаса?