– Извини, – сказал Пуул.
Они помолчали. Пуул продолжал есть.
– В чем дело? – удивленно спросила Лайза. – Что случилось?
– Ничего.
Снова пауза.
– Тристан, мне надо поговорить с тобой!
– Говори.
– Я… я попала в ужасное положение, и виновна в этом не я одна, верно? Если бы Мэтт не увидел нас вместе на берегу…
– Моя дорогая, ты не можешь винить меня в том, что твой муж изменил завещание в момент гнева и врезался в стену, не успев остыть и переписать его заново.
– Конечно, я могу винить тебя! – взорвалась Лайза. – Если бы я не познакомилась с тобой, Мэтт не изменил бы завещание таким образом!
– Если бы не появился я, появился бы кто-то другой.
– Как ты смеешь!
Она в бешенстве вскочила со стула.
– Будем честными, Лайза! Тебе до смерти надоел твой муж, и ты была готова предложить себя первому встречному.
Она попыталась ударить его, но он бросил нож и перехватил ее руку. Возникла пауза. Лайза попробовала отступить назад, но он лишь сильнее сдавил пальцами ее запястье, Лайза испугалась.
– Тристан, извини – я не хотела, я…
– Лайза, – тихим, сдержанным голосом сказал Пуул, – тыще любишь меня. Ты не любишь меня. Никогда не любила. Извини меня, если мое поведение покажется тебе неоправданно жестоким, но на данном этапе нам обоим необходимо взглянуть правде в глаза. Мы встретились, и это породило некоторые осложнения, от которых у меня во рту – и у тебя, не сомневаюсь, тоже, – остался неприятный привкус. Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы разойдемся в разные стороны. Так будет лучше для нас обоих. Если пойдут слухи о том, чем мы занимались перед смертью твоего мужа, ты не сможешь рассчитывать на сочувствие судьи, когда будешь оспаривать завещание.
– Ну…
Он подождал.
– Да, – наконец сказала Лайза, – думаю, ты прав. Но…
– Да?–
– Я действительно люблю тебя, Тристан. Ничего не могу с собой поделать.
– Ты не любишь меня, Лайза.
– Но…
– Ты не любишь меня.
Она помолчала.
– Ты знаешь, что я прав. Лучше расстаться сейчас, не дожидаясь новых неприятностей.
– Да… наверно, да.
– Несомненно.
– Да.
Она отвернулась, но он не отпустил ее запястье.
– Лайза.
– Да?
– Последний поцелуй на память о прошлом?
Она неуверенно улыбнулась и подставила губы, но он поцеловал ее в лоб. С нежностью провел рукой по волосам Лайзы и начал развязывать платок, которым они были стянуты.
– Ты оставишь его мне на память? – ласково попросил он. – Чтобы я никогда не забыл тебя?
Она кивнула. Пуул потянул платок, Лайза тряхнула волосами. Он снова с болью сожаления отметил, как она красива.
– Счастья тебе, Лайза. Извини, но я знаю – так будет лучше.
– Да.
Она неуверенной походкой направилась к двери.
– Ты прав. Но это очень тяжело.
Лайза ушла. Из коридора донесся приглушенный стук ее каблуков. Пуулу показалось, что она зарыдала.
Через тридцать секунд в столовой появилась Агнес.
– Я не смогла справиться е желанием узнать, что случилось.
Пуул снова начал есть.
– Отлично приготовлено, Агнес. Великолепно.
– Но что с Лайзой? Все в порядке?
– Не уверен. Сядь, Агнес.
Он подождал, когда она сядет на стул, который только что занимала Лайза, и небрежно добавил:
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. Ты могла бы снять искусственно вызванное увлечение?
– Почему бы нет, – сказала Агнес, бросив взгляд на лежавший на столе платок. – На нем остались ее волосы?
– Возможно. Но это ее платок – вот что самое главное.
– Я бы предпочла иметь ее волосы. Это нечто более личное.
– Верно. У тебя, есть все необходимое?
– Я проверю, – сказала Агнес.
– Агнес, я очень ценю, что ты избавляешь меня от мелких хлопот,.. Завтра утром воспользуйся моей комнатой, выбери ясновидящую по своему усмотрению. Я бы сделал все сам, но не хочу тратить утро на колдовство – Никола рассчитывает увидеть меня совсем в другой роли… Уверен, ты меня понимаешь.
– Конечно, – сказала Агнес, – Не беспокойтесь о Лайзе – я позабочусь о ней. А вы не можете просто загипнотизировать се? Это, не будет достаточно эффективным средством?
– Возможно, да. А возможно, нет. Иногда гипноз способен подвести. В случае с Лайзой я не хочу полагаться на гипноз, поскольку есть более надежный способ избавиться от нее. Сейчас я прибегну к гипнозу, но я хочу, чтобы ты вызвала силу, которая навсегда избавит нас от этой проблемы.
– Да, Тристан.
– И еще, Агнес…
– Да, Тристан?
– Пожалуйста, постарайся не убить ее. После недавней смерти Моррисона это может породить нежелательные слухи.
– Хорошо, Тристан, – послушно сказала Агнес и с чувством приятного предвкушения стала думать о силах, которые она призовет, чтобы укротить неистовую страсть Лайзы…
Прошла неделя.
В Лондоне Эван, страдая от безразличия, с которым Никола отнеслась к его запоздалому предложению, поговорил о своей сестре с известным психиатром, выслушал мнение юриста по поводу договора аренды и поручил частному детективному агентству покопаться в прошлом Пуула. Через четыре дня раздумий врач сообщил, что охотно примет Гвайнет, если она согласится пройти курс лечения в Лондоне, детективы заявили, что, если мистер Тристан
Пуул запятнал себя чем-нибудь, это, несомненно, будет выявлено в результате тщательного расследования, которое они предпримут. Сделав все от него зависящее, Эван решил вернуться в Колвин-Корт и проверить, не обрела ли Никола вновь трезвый взгляд на ситуацию.
Он сердился на Николу. С каждым днем в нем крепло убеждение, что она обошлась с ним несправедливо, и с трудом удерживал себя от звонка в Колвин-Корт. Однако он все же не позвонил Николе. Он решил дать девушке то, ‘что ей требовалось, – время для обдумывания предложения. Тогда йри следующей встрече она не сможет обвинить его в том, что он толкает ее к поспешному решению.
Тем временем в коттедже Бенедикт успешно продвигался в работе над диссертацией, а Джейн наслаждалась каждой минутой общения с близнецами. Она заметила, что проводит с ними времени больше, нежели Лайза. Молчаливая, замкнувшаяся в себе миссис Моррисон почти не выходила из своей комнаты. Обеспокоенная Джейн думала, что Лайза еще не пришла в себя после шока, вызванного, смертью Мэтта, и старалась проявлять к ней еще больше доброты и сочувствия.
Лайза оставалась безучастной ко всему, никогда прежде она не пребывала в такой апатии. Когда Джейн предположила, что это вызвано потрясением, испытанным Лайзой в связи с гибелью мужа, женщина не стала разубеждать ее. Лайзе хотелось снова увидеть Пуула, но у нее не было физических сил даже для прогулки до Колвин-Корта. Лежа в постели, она непрерывно думала о Пууле, постепенно ее воспоминания о нем притупились, сильное возбуждение, которое она испытывала в его обществе, сменилось загадочным безразличием, которое Джейн объяснила пережитым горем. Через неделю апатии Лайза почувствовала себя лучше, и в тот день, когда Эван вернулся из Лондона в Колвин, она решила после ленча прогуляться по берегу.
Погода стояла хорошая. Пока Лайза переодевалась в своей комнате, Джейн пекла на кухне оладьи, а близнецы лежали на траве внутри колвинского замка. Сказание об их пропавшем отце подошло к захватывающей, критической фазе.
– И вот, – сказал Тимоти, – он оказался лицом к лицу с бенгальским тигром.
– И «Звезда Индии» зловеще сияла в кармане его брюк. –
– Разве рубины сияют?
– Глупый, «Звезда Индии» – не рубин! Это…
Люси замолчала.
– А что? – спросил Тимоти.
– Я слышу голоса, – сказала Люси.
– Ну, ты как Жанна д’Арк!
– Тсс! Слышишь?
Тимоти, слышал.
– Давай спрячемся.
– Хорошо.
Они вскочили с земли, прижались к стене замка и посмотрели в щель, служившую в качестве окна.
– Это мисс Миллер, – сказал Тимоти,
– Это обе мисс Миллер. Вторая женщина – сестра Агнес. По-моему, они направляются к замку.
– Нет, к часовне.
– Когда они зайдут внутрь, давай…
– …проследим, что они будут делать, – сказал Тимоти, раздосадованный тем, что эта идея пришла на ум Люси раньше, чем ему.
Агнес и ее сестра Харриет скрылись за стенами часовни, их голоса внезапно пропали.
– Идем, – сказал Тимоти.
– О’кей.
Пригнувшись, они бегом преодолели несколько метров, отделявших замок от часовни. Две дикие лошади, которые паслись неподалеку, удивленно подняли головы, овца, бродившая по склону холма, недовольно заблеяла.
– Глупое животное, – пробормотала Люси.
– Тсс!
Они подползли к дыре в полуразрушенной кладке и заглянули внутрь часовни. Теперь голоса были слышны отчетливо, дети различали каждое слово.
– Отличное место, – сказала Агнес. – Тристан был прав. Здесь чувствуется атмосфера.
– Какое место для Ламмеса! Я горда тем, что буду участвовать в празднике, который состоится здесь!
– Как и мы все, – радостно произнесла Агнес, она изучала каменную плиту – остаток алтаря.
– Надеюсь, можно не сомневаться в, том, что эта часовня секуляризирована?
– Разумеется. Тристан сразу же выяснил это у Уолтера Колвина.
– Чудесно! – сказала Харриет и добавила после паузы: – Ты имеешь понятие о том, что будет представлять из себя церемония?
– Я еще не обсуждала это детально с Тристаном, думаю, за традиционным актом почтения последует месса.
– Где Тристан возьмет девственницу?
– Он нашел выход из положения. Состоится крещение. Преподнесение девственницы высшим силам пройдет в форме крещения, а не мессы.
– Чудесно! Я еще никогда не присутствовала на крещении. Месса будет венчальной?
– Да. Нам следует подумать о платье. Думаю, подойдет черный атлас с кружевами… Может быть, на следующей неделе мы съездим за ним в Свонси.
– Отлично! – сказала Харриет. – Кто будет принесен в жертву?
– Конечно, ягненок. Жертвенный символ Другой Церкви.