— Ну конечно, — сказал Пуул. — Мужья всегда считают, что никто не может устоять перед их женами. Поверить в обратное — значит нанести удар по своему самолюбию.
— Хм.
Переваривая услышанное, Никола нахмурилась.
— Послушайте, — Пуул вдруг наклонился вперед, — я действительно должен извиниться, мисс Моррисон. Я знаю, вы считаете, что вчера я вторгся сюда, чтобы увидеть Лайзу, но на самом деле она сама потребовала встречи со мной. Она была близка к истерике, и я, вопреки голосу рассудка, уступил миссис Моррисон и провел с ней некоторое время после похорон, пытаясь успокоить ее.
Он помолчал.
— У меня есть опыт в области клинической психиатрии. Я подумал, что смогу помочь ей.
— Понимаю, — медленно произнесла Никола.
— Познакомившись с Лайзой несколько дней тому назад, я заметил, что у нее есть душевные проблемы, и невольно совершил ошибку, попытавшись помочь ей. У нее очень быстро сформировалась психологическая зависимость от меня — это произошло скорее, чем я предполагал, — и ситуация вышла из-под контроля. Когда я попытался отдалиться, она стала истеричной и... ну вы можете представить, что случилось. Не стану вдаваться в подробности. Достаточно будет сказать, что вчера я посоветовал Лайзе обратиться по поводу ее нервного расстройства к одному лондонскому специалисту. Надеюсь, мне удалось убедить Лайзу.
— По-моему, нет, — сказала Никола. — Она решила вернуться в коттедж к Джейн и Бенедикту.
Его глаза вдруг резко потемнели, став почти черными. Подвижные губы замерли.
— Да? — произнес он наконец. — Очень жаль. Думаю, скоро ей придется понять, что наши весьма поверхностные отношения закончились. Больше я ничего не могу для нее сделать.
— Я этому рада, — не успела одернуть себя Никола.
Он улыбнулся ей. Его исключительно выразительные глаза заблестели, стали светлее, в их уголках собрались морщинки.
— А как вы? — спросил он. — Вы не собираетесь оставаться в этом огромном доме?
— Нет, я... должна в понедельник вернуться на работу. Я здесь не живу. У меня есть квартира в Хэмпстеде.
— Если вы извините меня за непрошеный совет, — сказал Пуул, — я бы не рекомендовал вам так быстро возвращаться на работу.
— Но я этого хочу, — заявила Никола, повторив то, что она сказала Эвану. — Если я не сделаю это, то останусь наедине со своими печальными мыслями. Я хочу быть занята и не думать о личном.
— Иногда подобное вытеснение весьма нецелесообразно — сказал Пуул. — Гораздо лучше позволить ощущению горя самостоятельно покинуть вашу душу.
— О, — промолвила Никола и снова испытала чувство растерянности, — вы действительно психолог? — невольно спросила Пуула девушка.
— У меня есть научная степень по психологии. Я обладаю клиническим опытом в этой области. Меня нельзя назвать дилетантом.
— Какой университет вы заканчивали?
— Я учился в одном калифорнийском колледже.
— Это все объясняет!
— Что именно?
— Ваш акцент. — Иногда он заметен. Вы — американец?
— Нет, я — британский подданный. Но молодость провел в Штатах. Вы никогда не были в Калифорнии?
— Нет. Хотя с радостью побывала бы там когда-нибудь.
— Вам следует это сделать, — сказал Пуул. — Это удивительное место, земной рай... После грехопадения, разумеется.
Он улыбнулся.
— Но забудем пока о Калифорнии. Я думал о более близких местах. Например, о Колвине. Если бы я посмел дать вам совет — на что я не имею никакого права — я бы порекомендовал вам еще на неделю освободиться от работы и отдохнуть в Колвине. Мое общество занимает восточное и западное крылья дома; в центральной части здания есть одна свободная комната. Все будут рады, если вы проведете там несколько дней. У меня есть основания так говорить, потому что вчера после похорон я беседовал с Уолтером Колвином, и он сам предложил нечто подобное.
— Ну...
— Не беспокойтесь из-за Лайзы. Вам нет нужды встречаться.
— Почему вы решили, что я...
— Дорогая мисс Моррисон, не надо быть психологом, чтобы догадаться о вашем отношении к мачехе после ее недавнего поведения.
— Я... — Никола растерянно замолчала.
— Я буду заботиться о вас, если вы приедете в Колвин. Если вы боитесь своих мыслей или просто боитесь собственного страха, думаю, я смогу вам помочь.
— Со мной все будет в порядке, — тотчас заверила Никола.
— Значит, вы приедете?
— Ну, я...
— Вы приедете, верно?
— Я...
— Вы приедете.
— Почему бы и нет? — неожиданно произнесла Никола. — Бояться своих мыслей — это проявление малодушия. Почему бы мне просто не провести несколько дней у моря?
— Отлично! — сказал Пуул. — Это более здоровая позиция.
Вставая, он небрежно добавил:
— Может быть, подвезти вас до Уэльса? Я поеду туда в понедельник утром, мне не составит труда забрать вас отсюда.
— Но я тоже буду в Лондоне, — сказала Никола. — Я собиралась вернуться в город завтра утром, когда все отправятся в Уэльс.
— Еще лучше! Дайте мне ваш адрес, и я приторможу возле вашего дома.
— Вы хотите сказать, что зайдете за мной, — сказала Никола, и они оба рассмеялись.
— Когда я волнуюсь, я забываю, по какую сторону Атлантики нахожусь, — обезоруживающе улыбнулся Пуул.
Никола заметила, что она весьма неожиданно воспряла духом.
— Хотите остаться на ленч? — внезапно предложила она.
— Да, но, к сожалению, мне пора в город. Пока я не забыл — где вы живете?
Она продиктовала ему свой адрес и телефон, потом спросила, где он остановился.
— В отеле «Солсбери», возле Британского музея. Я заеду в понедельник в половине десятого — или это слишком рано?
— Нет, нормально.
Они вышли в пустой коридор.
— На вашем месте я бы не стал говорить Лайзе о моем приезде. — Пуул открыл входную дверь. — Лучше избежать ненужных осложнений. Уверен, вы меня понимаете.
— Конечно, — согласилась Никола.
Он снова протянул свою руку, и Никола машинально коснулась ее.
— До понедельника, — сказал Пуул, поворачиваясь.
Яркий солнечный свет позолотил его темные волосы.
— До понедельника, — отозвалась Никола.
Она проводила зачарованным взглядом Пуула, севшего в свой черный «ягуар» и отъехавшего от дома.
II
— Я передумала насчет приезда в Колвин-Корт, — сказала Никола Эвану, когда они случайно встретились перед ленчем. — В понедельник я отправлюсь туда на неделю.
— Почему ты думаешь, что приглашение осталось в силе? — спросил Эван, задетый их неудачной утренней беседой. — И вообще, что заставило тебя передумать? Ты решила позволить мне съесть пирог?
— Что? О, Эван, извини меня! Я от волнения не соображала, что говорю... Ты не хочешь, чтобы я приехала?
— Не говори глупости, — грубовато сказал он и попытался поцеловать девушку, но она отвернулась.
— Наверно, я завелась из-за ерунды, — рассеянно сказала Никола. — Ты имел право рассердиться на меня.
— Забудем об этом. Ники, позволь мне отвезти тебя в понедельник в Уэльс — завтра Бенедикт и Джейн оставят папу домой, а я могу остаться здесь.
— Нет, не надо, Эван. Спасибо за предложение, но меня другие планы.
— Ты хочешь поехать поездом?
— Нет, на машине. Я уже договорилась.
— Не валяй дурака, мне вовсе не трудно...
— Мистер Пуул возвращается в понедельник в Колвин, он предложил подвезти меня.
— Пуул! — Эван уставился на девушку. — Ты хочешь сказать мне, что намерена провести бог знает сколько времени в обществе этого... этого...
— Тсс! — сказала Никола. — Не кричи об этом на весь свет! Я не хочу, чтобы Лайза закатила сцену.
— Черт возьми, когда ты говорила с Пуулом?
— Сегодня утром. Он подтвердил правильность твоего совета и сказал, что мне станет лучше, если я проведу неделю в Колвине вместо того, чтобы вернуться на работу; я решила, что глупо игнорировать рекомендации двух докторов.
— Он вовсе не врач! — закричал Эван.
— Нет, он психиатр!
— Он проходимец! Ники, не верь этому человеку. Не верь ни единому его слову.
— Мой дорогой Эван, он лишь дал мне тот же совет, что и ты!
— Но...
— Почему ты невзлюбил его?
— Он жулик, — сказал Эван. — Мошенник. Он хитростью забрался в мой дом.
— Он говорит, что заключил договор.
— Я в это не верю!
— У него есть степень по психологии, полученная в калифорнийском колледже...
— Калифорнийском! — фыркнул Эван.
— И клинический опыт.
— Он назвал тебе колледж, присвоивший ему степень?
— Нет, не назвал, но...
— Я не верю ни единому его слову, — сказал Эван. — Он прохвост.
— Нет, — рассердилась Никола. — По-моему, ты потерял благоразумие, если веришь в его болтовню! Слушай, Ники, позвони Пуулу, отмени поездку, давай поедем завтра со всеми.
— Не могу, — упрямо сказала Никола. — Сначала я должна вернуться в мою квартиру, постирать, погладить, собрать вещи.
— Тогда позволь мне отвезти тебя в понедельник. Мы поедем вдвоем.
— В этом нет необходимости, Эван. Мистер Пуул...
— Будь проклят этот чертов Пуул! — закричал молодой человек.
— Ради бога, Эван! — рассердилась Никола. — Что с тобой?
Они снова расстались, злясь друг на друга.
III
— Отец, — сказал Эван, застав Уолтера любующимся в одиночестве орхидеями в одной из оранжерей Мэтта, — я хочу поговорить с тобой.
— А, — протянул Уолтер, стараясь не выдать своего страха перед разговором, который он пытался оттянуть, — конечно... ты видел когда-нибудь такие орхидеи? Исключительные экземпляры. Такая расцветка...
— Отец, — суровым тоном произнес Эван, — я хочу знать, какие у нас отношения с Тристаном Пуулом и его обществом.
— А, — сказал Уолтер, — да, конечно.
— Я предлагаю выйти отсюда и сесть на скамейку, что стоит у дальнего конца лужайки. Здесь слишком жарко для серьезной беседы.
— Жарко, да? Для орхидей это отлично.
Он перешел к другим цветам.
— Отец...