восходит ко временам царствования Франциска I. Согласно семейному преданию, прадед писателя по материнской линии Луи Анго был незаконнорожденным сыном короля Людовика XV. Таким образом, в роду Барбе д'Оревильи соединились крестьянская, аристократическая и даже королевская кровь.
В юности Барбе д'Оревильи увлекается поэзией Байрона, Мюссе, Виньи, а также романами В. Скотта. Поступив в 1829 г. на юридический факультет в Кане, он уделяет внимание не столько юриспруденции, сколько литературе и журналистике, участвует в издании либерального журнала «Revue de Саеп» и сближается с республиканцами, что приводит его к разрыву с отцом.
Первое из известных произведений Барбе д'Оревильи, написанное в пятнадцать лет, — элегия «Герои Фермопил», в которой звучит модная в 20-е гг. XIX в. греческая тема. За элегией последовало много других стихотворений, не заинтересовавших ни одного издателя и потому сожженных неудачливым автором. Только шесть лет спустя Барбе д'Оревильи снова берется за перо и пишет две новеллы: «Агатовая печать» и «Леа», в которых исследователи традиционно видят своего рода наброски двух из будущих «Дьявольских повестей» — «Обеда безбожников» и «Пунцового занавеса». К началу 30-х гг. относятся и первые публикации, которые не приносят автору успеха.
С 1833 г. Барбе д'Оревильи живет в Париже, время от времени совершая поездки в Нормандию. Он ведет жизнь денди, блистает в свете, нравы которого знакомы ему до мелочей. Люди этой среды позднее станут персонажами его романов и повестей, а такое социальное явление, как дендизм, — объектом исследования в трактате «О дендизме и Джордже Бреммеле» (1844–1845), «блестящей, глубокой и парадоксальной книге», как сказал М. Волошин.[454]
Дендизм стал для Барбе д'Оревильи образом жизни и образом мышления, способом своеобразного эксцентрического протеста против реальности, в которой его особенно пугает грубый «материализм», лишающий человека способности к полноценной духовной жизни. Под этим знаком низменного меркантилизма и нравственной деградации человека он воспринимает утвердившуюся в обществе 30-х гг. новую социальную силу: буржуа, финансистов, лавочников, предпринимателей всех мастей — мощную стихию, устремленную к обогащению и ко всему, что дает богатство, — комфорту, вульгарным физическим удовольствиям и власти. Светские салоны — слишком ненадежное «убежище» для Барбе д'Оревильи, который, подобно Бодлеру, конвульсивно ненавидит новое общество — «социальный ад», как он говорит (в повести «Месть женщины»). К тому же и «свет» подвержен веяниям нового времени и неотвратимо мельчает, хотя его представители и мнят себя «высшим» обществом. Поэтому дендизм Барбе д'Оревильи означает вызов всем, в том числе и «свету», его отличает не столько внешний характер (манера одеваться, круг знакомств и т. п.), сколько внутренний: моральная позиция, душевный настрой, определенная философия жизни, в основе которой — сознание своего превосходства над ничтожным обществом. Отсюда — презрение к окружающим, высокомерная привычка ничему не удивляться и стремление вообще не проявлять чувств, кроме пресыщенности и скуки. Денди не ждет одобрения окружающих, но это не значит, что их мнение для него безразлично: своими эксцентричными поступками он вызывает удивление, эпатирует, и это его вполне удовлетворяет.
Позиция Барбе д'Оревильи сродни дендизму и эстетическим принципам Ш. Бодлера, с которым он познакомится в 1854 г. и сохранит дружеские отношения до самой смерти поэта. Со своей стороны, Бодлер, восхищавшийся Барбе д'Оревильи, очень ценил общение с ним.
Эксцентричность не была мимолетным увлечением молодого Барбе д'Оревильи, данью моде 30-х гг. Вызывающие облик и поведение писатель сохранит и в восьмидесятилетнем возрасте: в воспоминаниях современников он неизменно предстает в шляпе с большими полями, подбитыми красным бархатом, в сюртуке, подчеркивающем его юношескую фигуру, сохранившуюся до старости, в белых панталонах с серебряными галунами. Позволяя себе в таком виде появляться на парижских бульварах, он вызывает раздражение и неприятие.
В 40—50-х гг. Барбе д'Оревильи печатается во многих периодических изданиях разных направлений, вначале преимущественно либеральных, а затем — и легитимистско-католических. Смена его политической ориентации происходит в значительной степени под влиянием г-жи де Местр, салон которой он посещает с 1840 г. В 1846 г. Барбе д'Оревильи переживает глубокий духовный кризис, в результате которого он возвращается к религии, что в конце концов приведет его к примирению с отцом в 1856 г.
Оставив на некоторое время занятия литературой, он вместе с единомышленниками из салона г-жи де Местр организует «Католическое общество», а в 1847–1848 гг. возглавляет журнал «Revue du monde catholique» и печатает в нем ряд статей о религии и церкви. Через призму своих католических увлечений он воспринимает и революцию 1848 г.: писатель становится председателем клуба рабочих-католиков «Смоковница Св. Павла», который просуществовал недолго и был закрыт с наступлением реакции.
В различных периодических изданиях Барбе д'Оревильи публикует серию статей, которые позднее составят книгу «Пророки былых времен» (1851).
Параллельно с журналистикой и общественной деятельностью писатель обдумывает и некоторые литературные замыслы. Так, у него появляется идея создать цикл произведений о Нормандии, а в 1849 г. он пишет «Изнанку карт» — первую из будущей серии «Дьявольских повестей». Это уже симптомы активизации литературного творчества, под знаком которого пройдут 50—60-е гг. Наиболее значительными произведениями этих лет являются романы «Околдованная» (1850), «Старая любовница» (1851), «Шевалье Детуш» (1863) и «Женатый священник» (1865). Последний по распоряжению архиепископа Парижского вносится в список запрещенных книг и изымается из продажи. С 1860 г. Барбе д'Оревильи предпринимает издание многотомной серии «XIX век. Произведения и люди», включающей памфлеты, в которых он изливает свое неистовое презрение ко всему, что порождено «мещанским духом» его времени.
В последние два десятилетия творчества Барбе д'Оревильи написаны «Дьявольские повести» (1874), «История без названия» (1882), «Страница истории» (1886), а также сборник статей «Гете и Дидро» (1880). С 1869 г. писатель ведет раздел литературной критики в газете «Constitutionnel», ощущая себя «наследником» знаменитого критика Ш. О. Сент-Бёва, который умер в 1869 г.
Литературно-критические статьи Барбе д'Оревильи отличаются остро полемическим тоном и субъективностью позиции. Даже А. Франс, мэтр импрессионистической критики, считавший, что перед автором критического эссе стоит единственная задача — поведать о «приключениях своей души среди шедевров», отмечает крайне субъективный, прихотливый характер суждений и оценок Барбе д'Оревильи. «Двенадцать томов его критики — это самое экстравагантное из всего того, что может внушить каприз».[455] К тому же полемика Барбе д'Оревильи приобретала иногда агрессивный характер, что, естественно, порождало в его адрес обиды, недоброжелательность и даже ненависть. Неудивительно, что отношения с собратьями по перу складывались далеко не идиллически. С некоторыми из тех, кто считал себя оскорбленным, ему удается смягчить отношения, граничившие с враждебностью (с Т. де Банвилем, Э. Гонкуром, И. Теном, М. Ж. Эредиа). Но В. Гюго, Г. Флобер, Э. Золя остаются непримиримыми.
Одиночество скрадывают немногие друзья, такие, как Ф. Коппе, Л. Блуа, и небольшая группа молодых писателей, которые по своим литературным интересам тяготеют к Барбе д'Оревильи, — среди них П. Бурже, Р. Пеладан, Ж. Ришпен, М. Роллина, К. Ж. Гюисманс. Но и по отношению к ним писатель испытывает разочарование: «Друзей нет, есть люди, относительно которых мы пребываем в заблуждении». Этим обескураживающим выводом завершается история противостояния Барбе д'Оревильи своему времени, подводится итог судьбе неприкаянного человека и художника, оставшегося непонятым. «Too late»(«Слишком поздно») — девиз, украшавший его печатку, был не просто кокетством денди, а признанием своей отторженности от современников, живущих в упоении благами бездуховного «прогресса». Неприкаянным Барбе д'Оревильи остается до самой смерти, которая наступила 23 апреля 1889 г. в Париже.
Итак, период наиболее активного творчества Барбе д'Оревильи приходится на три десятилетия — с начала 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Панорама литературной жизни Франции этого времени была достаточно пестрой и динамичной. Если первая половина столетия завершилась художественными открытиями Бальзака, то уже в 50-е гг. в литературе с достаточной четкостью обозначились тенденции, характерные для новых времен. Это прежде всего утрата исторического оптимизма, которым в известной мере компенсировалось критическое восприятие современности, свойственное романтизму и классическому реализму первой половины века. После революции 1848 г. и государственного переворота 1851 г. широко распространились настроения скептицизма во всем, что касалось возможностей совершенствования общества. Утрачивается вера в прогресс и чувство исторической перспективы, а романтический «энтузиазм» воспринимается как не обоснованная реально и чисто внешняя аффектация. Отсюда — атаки против романтического лиризма и противопоставление ему «объективной» поэзии (Т. Готье, Ш. Леконт де Лиль и движение «Современный Парнас») и «безличного» искусства (Г. Флобер).
Кризис идеализма становится плодотворной почвой для распространения позитивистской философии О. Конта и на ее основе — натурализма, который начиная с 60-х гг. проявляет себя в творчестве Э. и Ж. Гонкуров и Э. Золя как новое литературное направление. Уже в 50-е гг. в поэзии Ш. Бодлера ощутимо предвестие символизма, и скоро оно реализуется в творчестве П. Верлена, А. Рембо, С. Малларме и др.
Параллельно с этими важнейшими линиями литературного движения заявляет о себе «искренний реализм», развиваются социальный роман, фантастический роман и повесть, а исторический роман устремляется в русло приключенческого жанра. Эти и другие явления и составляют общий поток литературы, в котором развивается и творчество Барбе д'Оревильи.