– Кто хозяин? Кто торгует девушками? – резко спросила Таня.
– Щас! Так я тебе все и сказал! – заржал старик.
Володя снова приставил револьвер к его голове.
– Ладно, пушку-то убери! – Похоже, капитан не слишком-то и испугался. – Виктор Гольштейн его зовут. Папаша его был известным адвокатом в городе, членом Городской управы. А на самом деле на контрабанде и девках разбогател. Все в городе знают за это.
Виктор Гольштейн, торговец живым товаром… Все внутри Тани словно обмерло. Странные и частые исчезновения девушек, иностранные монеты, знание адвокатуры, но в то же время непонятные поступки… И попытка ее убить – по всей видимости, подготовленная лично Марией Никифоровой. Ведь, похоже, именно для нее предназначалась выручка за живой товар.
– Где держат девушек? Где собирают всю партию? – Таня, едва дыша от ярости, схватила старика за грудки и начала его трясти.
– Где-где, – отбивался он. – Где-то в катакомбах, где ж еще? Он так сказал. Это только хозяин знает за место. Сказал – партию наберет, тогда погрузим на товар.
– Где вход в катакомбы?
– А я знаю? Шоб я так жил, как знаю за этот холоймес! Я же сказал: хозяин девок привозит. Он сам этим занимается. Он мне ничего не говорит. А на что мне слышать-то? Они все просто товар. Отвезли, передали туркам, получили золото – и всего делов. Чего мне-то париться?
– Значит, так, – твердо сказала Таня. – Сейчас ты подойдешь к пристани в поселке, а хозяину потом скажешь, что испугался шторма. И учти: если хоть слово про нас пикнешь, вернусь и прострелю башку.
– Я и сам хотел идти к пристани, шторм усиливается, – проворчал старик, поднимаясь из-за стола и ковыляя на своей деревяшке. – А вы где хотите, там и сойдете, мне до вас никаких делов нет…
– Где хозяин берет снадобье, которым колет девушек? – спросила Таня его напоследок.
– Так друг у него есть, смеси разные делает, – охотно ответил капитан. – Он француз, парфюмер. В городе, кажись, большой магазин по редким духам держит. Вот он и составляет такие смеси, шоб девки в трюме не орали, а потом шоб мы шлюпкой их на турецкий корабль могли перевозить. В трюме мы их кандалами приковываем, а они сидят как вареные, ни бельмеса от его смесей не соображают. Становятся как чистые полудурки. Но это хорошо, ведь, когда туркам передавать, их расковывать приходится. Раньше были случаи – в море прыгали. А теперь такая смесь, шо уже все… – оскалил он желтые зубы.
Они пошли за стариком на палубу, и по дороге Таня шепнула Володе, что знает этот парфюмерный магазин. Именно в нем соврали, что никогда не производили таких духов, которые преподнес ей убийца…
Когда «Юпитер» пришвартовался у пристани, им сбросили веревочную лестницу и они спустились вниз. За пристанью были видны огни постоялого двора. Но Таня и Володя не собирались оставаться в поселке. Наняв экипаж, они быстро поехали в Одессу. Каждая секунда была на счету.
В парфюмерный магазин вошла молодая пара, в которой с первого же взгляда можно было определить богатых господ. И приказчик, понимая это, сразу же провел их к хозяину магазина.
Молодой нервный француз, в котором Володя сразу опознал героя одной скандальной статьи про закрытые клубы, где мужчины предпочитали мужчин, приветливо усадил их в кресла.
– Вы хотели поговорить о заказе крупной партии духов? Каких именно?
– Вот этих, – Таня вынула из сумочки свой уже пустой флакон, а Володя вытащил револьвер и нацелил на француза. Тот затрясся и побледнел.
– Адрес Гольштейна, – сказала Таня, – и быстро.
– Прошу вас, не стреляйте… Улица Ланжеро…
– Прострели ему колено, – обернулась к Володе Таня.
– Нет! Нет! Не надо стрелять! – завизжал француз. – Он живет на даче за городом! Постоянно живет на даче за городом! Фонтанские дачи! За мысом Большой Фонтан! Его вилла прямо на верхушке мыса!
– Там есть вход в катакомбы?
– Конечно, есть! Сразу под горой! Там все стоит на катакомбах, он мне сам рассказывал!
– И много он покупал у вас таких духов? – поинтересовалась Таня, пряча флакон.
– Эти духи особенные… Немного. Но было несколько раз. Для девушек. Одну из них звали Катья… Он сказал, что эта Катья слишком любопытная, куда не надо сует свой нос… Эти духи… – Француз закатил глаза, выражая дикий ужас, – они страшные! Я не хотел их делать! Он меня заставил. Он меня шантажировал. Я не хотел… Они страшные…
– Я знаю, – улыбнулась Таня.
Связав француза и, заткнув ему рот носовым платком как кляпом, заперев его в кабинете, Таня и Володя быстро покинули магазин.
Глава 24Подземная тюрьма работорговцев. Предсмертные откровения Гольштейна. «Карета Катерины»
– Если пройти по берегу под горой, то будет меньше мили… – Перед Таней и Володей из темноты вырос один из ее людей – бывший контрабандист, приведенный в банду Корнем. От отлично знал морское побережье в районе Фонтанских дач. Именно поэтому, отправляясь на рискованное дело посещения дома Гольштейна, Таня взяла своих людей.
Впрочем, сам дом был не нужен. Главное было найти вход в катакомбы. Именно там (в этом Таня не сомневалась) Гольштейн и держал девушек.
– Я с вами пойду, – выступил вперед Володя, сжимая револьвер.
– Куда ты пойдешь, швицер! – заржал бывший контрабандист. – Ты побережье знаешь, а? Ты ж чужак в наших краях… Еще провалишься кудой – имей потом за тебя беременную голову! Так шо ты опосля пойдешь, как за сигнал дам! Есть у меня мыслишки насчет этого входа.
– Ты знаешь, где это? – уточнила Таня.
– А то! Был там когда-то контрабандный причал, еще до войны. Шо-то вроде складов. Товар там держали. А потом, как пошел передел, бывший владелец лодок разорился да дело свое закрыл. Заколотили склад, так и остался ничейным. А сейчас, похоже, его и оприходовали.
– Людей там можно держать? – не отставала она.
– Да шо людей – там такой шелк держали, шо людям и не снилось! Шелк – он понежней людей будет. Там вентиляция должна быть шо мама не горюй – бо протухнет, завоняется весь товар. Так шо людей держать можно скоко хочешь!.. И ничего с ними под землей не будет. Я сигнал дам. Как увидите красный свет – ну, значит, нашел.
Осторожно двигаясь в ночной темноте, Таня и Володя шли по берегу моря. Оно было на удивление спокойным и теплым. Яркие звезды отражались на гладкой, темной поверхности воды. Не было даже ветра – казалось, природа спит в каком-то зачарованном сне, не обращая ни малейшего внимания на людские страсти и пороки.
– Зачем ты потащила их с собой? – вдруг ревниво спросил Володя. – Мы и вдвоем бы справились!
– Не справились бы, – ответила Таня. – Не справились бы. Там охрана. Несколько человек сразу придется уложить. И потом – они бывшие контрабандисты, они хорошо знают берег моря и все подземные логова. Без них не было вообще никакого смысла идти.
– А если это не тот вход?
– Зачем гадать? Может быть все что угодно, но только зачем об этом думать? – нервно усмехнулась Таня.
Вдруг впереди загорелся красный огонь, отчетливо проступающий сквозь темноту.
– Нашли! – Она резво побежала вперед. Володя неотступно следовал за ней.
Люди Тани стояли возле дощатой двери, которая находилась под самой горой. Она буквально вросла в песок. Из-под двери пробивалась узкая полоска тусклого света.
– Алмазная, сдай назад! – Бывший контрабандист обернулся к Тане с лицом, не предвещающим ничего хорошего. В руке его был зажат какой-то небольшой темный предмет. Очертания предмета были круглыми, и Таня не могла понять, что это такое.
– Что ты собираешься делать? – удивленно спросила она.
– Танцы танцевать! Сдай назад, говорю! Ты зайти хочешь или нет? Я людей на верную смерть не поведу! Сдай по-хорошему! – зарычал он, но, разглядев выражение лица Тани, принялся ее уговаривать: – Там охрана внутри, всех нас положат, как откроют стрельбу. А снаружи охрану не выставили. Только один способ есть, – контрабандист разжал ладонь. – По-другому зайти никак не можна…
На его ладони Таня разглядела самодельную бомбу, которые делали на Молдаванке. Такой бомбой пользовались почти во всех бандах, она была эффективной, хоть и слишком шумной. Таня подумала, что девушки, находящиеся под землей, вряд ли сидят возле двери. А за дверью – твари, которые торгуют живым товаром, люди афериста Гольштейна. Того самого Гольштейна, дьявола в образе человека, который с самого начала во всем лгал, а потом пытался убить…
Володя понял, что Таня приняла решение, ее губы сжались в суровую, резкую полоску, она отступила назад, увлекая его за собой:
– Бросай!..
Выбив дверь мощным ударом плеча, бывший контрабандист швырнул в открывшийся проем свою бомбу. Взрыв был не сильный, но чувствительный. Таню и Володю присыпало фонтаном щебня, земли и песка. Песок неприятно забился в ноздри и волосы. Все-таки они отошли недостаточно далеко, потому что сразу после взрыва что-то словно взорвалось в Таниной голове, отдаваясь в ушах неприятным пронзительным звоном. Из ноздри потекла тонкая струйка крови, и Таня в раздражении смахнула ее рукой. Ее люди бросились внутрь.
Потом началась стрельба. Она звучала настоящей канонадой в тихом ночном воздухе. Володя тоже бросился внутрь, вскидывая свой револьвер. Как он ни пытался быть другим, в глубине души он был точно таким, как окружавшие его бандиты. Жажда крови, схватки, охотничий азарт захватили его с головой, в то время как, прячась за каменной стеной, Таня продолжала тихонько стоять, чувствуя, как выстрелы, звучащие в ночи, разрывают ее душу.
Ей думалось, что никогда, что бы в ее жизни дальше ни произошло, ни за что она не привыкнет к ним.
– Идем, – покрытый сажей, песком, землей, перепачканный, но воодушевленный Володя потащил ее за собой, – идем. Там больше никого нет. Ну… почти никого…
Споткнувшись у порога о два трупа (это были не ее люди, нервов Тани едва хватило на то, чтобы это заметить), она прошла дальше по узкому проходу, напоминающему лабиринт. Среди этих вековых камней пахло порохом и кровью… Коридор вел в небольшую комнату, из которой снова разветвлялись хо