то них была только красная жара и пар. От всей этой монотонности она утратила чувство времени. Сколько она проспала? Четыре часа? Пять? Целый день? И что это за солнце, которое никогда не садится? Она вдруг почувствовала себя такой опустошенной и брошенной, что из глаз хлынули слезы. Никакой надежды, что Гумбольдт и остальные придут на помощь. Они уже давно потеряли ее след, если вообще на него выходили. Чего хотят от нее эти создания? Откуда эта ненависть к людям? По дороге сюда она видела десятки рабов, выполняющих самую черную работу. Мужчин, женщин, детей. У всех на лице было отчаяние. Казалось, все только и ждали, когда же закончится этот кошмар.
Она представила, как превращается в птицу и улетает отсюда, как вдруг услышала сопение. Девушка обернулась. У двери стоял каменный. Как этим чудовищам удается так тихо передвигаться? И как они узнали, что она уже проснулась? Знаком он велел ей следовать за ним.
Властитель уже ожидал ее. Перед троном лежал прямоугольный каменный блок.
– Садись, – указал он на него длинным, морщинистым пальцем. – Мы должны поговорить.
Она кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Ты не такая, как остальные, – сказало существо. – О твоем прибытии несколько дней назад мне сообщил наш наблюдатель. Он сказал, что видел на небе летучий корабль.
– Верно.
– Расскажи мне, откуда ты.
Может быть, она ошибается, но голос у него звучал мягче, чем в прошлый раз.
– Мы с друзьями прибыли с другого края земли. Мы перелетели через горы и моря, потому что до нас дошел крик о помощи, а спешить на помощь – наша миссия.
– Разве вы боги, что летаете, как птицы?
– Мы не боги, мы ученые. Наша цель – узнать правду.
– Правду, – властитель сухо рассмеялся. Губы его скривились, обнажив коричневые зубы. – Кто может сказать, что здесь правда, а что легенда? Кто помнит, что случилось на этом острове целую вечность тому назад?
– Мы, – ответила Лена и тут же испугалась своей смелости. Собственно, она поклялась сама себе, что будет молчать, но почему-то чувствовала доверие к этому существу. Если она хочет получить больше информации, нужно расположить его к себе.
– Мы слышали эту историю, – продолжила она. – Легенду про два острова.
Властитель поднял брови.
– Ты знаешь об этом?
Лена кивнула.
– Как такое может быть? – впился в нее глазами черт.
У Лены сжался желудок.
– Нам рассказал мальчик, – ответила она. – Люди пытаются объяснить, почему земля на Яве дрожит, и горы плюются огнем. Они любят свой остров, но боятся его. Естественно, никто по-настоящему ничего не понимает, но в глубине души они знают, что эта легенда правдива. С тех пор, как вы нагнали на деревни страх и ужас, это ощущение стало еще сильнее.
Она помолчала, а потом высказала догадку, которая с некоторого времени не покидала ее мысли:
– Вы анаки?
– Да, это мы.
– Но почему вы делаете столько зла? Почему убиваете и грабите, почему берете в плен людей?
Властитель выпрямился в полный рост.
– Мы ужас этого острова. Террор – плата за то, что нам причинили. Люди так легко все забывают. Это орда легковерных, безмозглых обезьян. Но мы не забыли. Мы располагаем временем. Когда-нибудь мы вернем то, что у нас украли, пусть даже и придется ждать тысячу лет. Пока нам не заплатят, мы будем сеять ужас на этом острове.
Только теперь Лена заметила, что беседует с этим существом как с другом. Ну да ладно. Для сомнений было уже слишком поздно.
– Почему вы приходите из-под земли? И какое отношение к вам имеет Кракатау?
– Кракатау – только первая гора, которую мы взорвали. Тебе интересно, почему только сейчас? С тех пор, как нас обманул Сукарно, прошло уже тысячу лет. Тысячу лет ожиданий и страданий. Но нас не оставляла надежда, что мы вернем то, что нам принадлежит. Даже если придется применить силу.
– Но чего же вы хотите от людей? – спросила Лена. – Что может быть настолько важным, чтобы ради него покрыть пеплом всю страну?
– Золото.
– Что, простите? – Лене показалось, что она ослышалась. – Золото? У людей нет золота. Большинству даже на жизнь не хватает.
– Нам все равно. Мы усвоили, что золото – самое важное в жизни.
– Вздор, – возмущенно фыркнула Лена. – Это просто металл, пусть и красивый. Как вы можете утверждать, что ради него стоит приносить в жертву человеческую жизнь.
– Потому что мы заплатили за него кровью. Долг нужно возвращать. Когда-то эта страна принадлежала нам. Мы были хозяевами этого острова, пока его не отняли у нас обманом. Но мы напомним, что значит обманывать настоящих хозяев. За грехи придется платить снова и снова. Наша месть будет преследовать их, пока руки не склеятся от крови. Снова и снова, – властитель откинулся на спинку. Губы его искривила ироническая улыбка. – А ты интересный экземпляр. Мне доставляет удовольствие беседовать с тобой. Наверное, я тебя оставлю. А теперь, иди. Займись делами. В дальнейшем будем общаться в это же время.
Он махнул рукой. Знак, что аудиенция окончена. Два стража шагнули вперед и вывели Лену из тронного зала. Она совсем приуныла от того, что услышала. В какую историю ее угораздило попасть?
Эх, были бы рядом друзья!
Часть 3Проклятие Сукарно
41
Путешественники шли, растянувшись цепочкой. Попытки разглядеть что-нибудь в подзорную трубу каждый раз терпели неудачу.
– Если вас интересует мое мнение, то об этом можно забыть, – говорил Лилиенкрон. – Вертикальные стены, хорошо охраняемые ворота, множество стражников. С таким же успехом мы можем заявиться к ним и попросить подъемник.
Оскар молчал. Он понимал, что ученый во многом прав, хотя соглашаться с ним никак не хотелось. Крепость действительно выглядела неприступной. Высотой метров четыреста, она величественно возвышалась над окрестностями и казалась вытесанной прямо из скалы. Даже Гумбольдт, не терявший улыбки даже в самых безысходных ситуациях, выглядел подавленным. И они еще даже не приблизились. До могучего бастиона оставалось еще примерно полкилометра. Возле крепости высились огромные каменные глыбы, между которыми стражники с верховыми ящерами разбили лагерь. До путешественников доносилось глухое рычание ящеров. Картину дополняли деревянные загоны и несколько примитивных палаток. За лагерем находился вал и лестница, – оба хорошо охранялись. Тут камуфляж не поможет. Даже если Лена и там, – чего нельзя было утверждать наверняка, – как они попадут внутрь? Оскар надеялся, что отец не будет на этом настаивать. Конечно, маскировка очень помогла, но вряд ли с ее помощью можно незаметно проникнуть в крепость.
– Лучше всего спрятаться между скал и немного отдохнуть, – заявил Гумбольдт. – Вон хорошее место. Нужно подумать, как быть дальше, – он печально улыбнулся. – Боюсь, вы сочтете меня сумасшедшим, но если мы ничего не придумаем, я пойду к стражникам и предложу обменяться пленниками. Похоже, каменные – разумные существа. Если они что-то делают, то не без причины.
– Да, конечно, – возразил Оскар. – И причина в том, что они злобные. Другого объяснения я не вижу.
Гумбольдт покачал головой:
– Ни одно существо не станет злиться без причины. Отдельные индивиды – да, но не весь вид. Я должен узнать, почему они так поступают, что ими движет, а для этого с ними нужно поговорить. Вероятно, как и у всех разумных существ, у них существует своя иерархия. То есть, имеется руководитель, который отдает приказы. Я с ним поговорю и попрошу обменять Лену на меня.
– Вы правы, – пробормотал Лилиенкрон. – Вы безумец. Теперь даже я в этом уверен. Один вопрос: даже если не учитывать того, что мы не понимаем язык каменных, что может им помешать взять в плен всех нас? От нас им нет никакой пользы, кроме мышечной силы.
– Тут вы ошибаетесь, Лилиенкрон. Кое-что есть.
Ученый бросил на Гумбольдта скептический взгляд.
– И что это, позвольте поинтересоваться?
– Знания, – постучал себя по лбу исследователь. – Информация. То, что им непременно нужно получить, в чем они очень нуждаются. Правда, я не уверен, пойдут ли они на переговоры.
– Что за информация? О чем вы говорите? Поделитесь с нами. Мы имеем право знать.
Гумбольдт покачал головой.
– Нет. Для вашего же блага.
– Но…
– Вас когда-нибудь допрашивали? По-настоящему, а не в виде душевной беседы?
– Вы имеете в виду пытки?
Гумбольдт кивнул:
– Поверьте, ни один человек пытки не выдержит. Если будет хоть малейшее подозрение, что вы что-то скрываете, вас будут пытать до тех пор, пока вы не выложите все. И будьте уверены, вы расскажете все. Даже то, чего не знаете. Единственный шанс, это не знать. Именно поэтому я ничего не могу вам рассказать. Никому из вас, – он обвел взглядом свою команду.
У Оскара защемило сердце. Он не знал, что отца пытали. Когда это было, и какие тайны у него выведывали? Но спросить об этом он не решился. Не сейчас.
Время шло.
Они спали, наблюдали, выжидали. Оскар дремал и думал о Лене. Как они встретились, как вместе совершали первые разбойничьи налеты, как потом над этим смеялись. Как часто он не спал и ждал, когда же она вернется. Как часто считал часы до следующей вылазки, и бывало, с волнением сидел у ее кровати, когда она была больна. Он рассказывал ей истории, читал, иногда даже пел. Даже несмотря на все трудности, все плохие воспоминания тускнели, в памяти оставалось только хорошее. А вот теперь ее нет, и может статься так, что они больше никогда не увидятся. Он утер слезу в уголке глаза. Проклятая пещера! Даже после стольких дней, проведенных здесь, внизу, он никак не может привыкнуть. Слишком низкое содержание кислорода, слишком высокое – серы. Страшная сухость и нестерпимая жара.
В хмурых сумерках красного небосвода минуты незаметно перетекали в часы, часы – в дни.
Поодаль сидели Гумбольдт с Лилиенкроном и что-то обсуждали.
Вскоре они вернулись.
Их вердикт был неутешительным.