Инка включила диктофон и подняла руку вверх, записывая ночные голоса. Особо выделялись истеричные чириканья мелких птиц, на которых, судя по всему, охотились. Но увидеть их возможности не было — по направлению источника звука фонарь выделял на чёрном фоне неба только ветки деревьев. Конечно, птиц и днём-то не поймать, не то что ночью. Тем не менее Инка решила идти на этот визг: по крайней мере можно будет забрать себе мёртвую пташку или её кости. Желательно сразу череп, он смотрится хорошо и возни с ним меньше. Разбирать погадки сов, конечно, не очень интересно, но иногда это того стоит.
Однако ни в какой форме мертвецы не попадались, а крики, между прочим, становились всё громче.
Впрочем, смотреть надо было не только наверх, но и под ноги. Инка не заметила торчащий корень и перелетела через него, больно ударившись подбородком о землю.
Однако сложноорганизованный мир, полный энергий и тем не менее допускающий необъяснимые явления, тут же извинился перед ней за эту неприятность: Инка увидела потерянный кем-то складной ножик. Хороший, острый. Надо взять, отдать потом Миртову, пусть метнёт его в Сфага и чуть-чуть промажет, зато у последнего сразу подскочит адреналин и прибавится жизненной энергии.
Инка повертела головой: преподавателя не было. Она положила фонарь на землю, достала пачку и зажигалку и с наслаждением закурила. Белый дымок потянулся в прохладную темноту леса.
Тут Инка испугалась. Совсем слегка, но с ней давно этого не случалось. Прямо перед ней на землю упала птица.
— О Хозяин Леса, это твой знак или моё желание? — зашептала Инка.
Впрочем, других знаков не последовало. Птица не шевелилась.
Инка потушила сигарету и убрала в пакетик в кармане, затем нагнулась и подняла упавшую. Птица была маленькая, с зеленоватым оперением — то ли кто-то из пеночек, то ли зеленушка. Мягкая, тёплая, но плотная, если немного сжать ладонь. Инка изначально замахнулась на беспозвоночных и потому не сильно разбиралась в птицах. По голосам их отличала, а по внешности уже нет, поскольку мелкие воробьинообразные разных видов часто очень похожи.
Инка начала осматривать трупик в поисках раны, но ничего такого не находила. Зато обнаружила на голове странное искусственное приспособление — похоже на маячок, только не отдельной бляшкой, а целиком опоясывающий голову. Это было странно — метки птицам обычно вешают на лапки.
Из уютного мшистого мирка Сфага вывел неожиданно выползший паук. Сфаг по своей привычке сморщился и поспешно отскочил, и тут его ногу задело что-то лёгкое, но обладающее определёноой жёсткостью. Он обернулся и увидел... неясыть. Она спустилась, чтобы поймать юркнувшую мышь, но тут же взлетела, Сфаг даже не успел понять, а точно ли это была именно неясыть и какая. Зато он наконец вспомнил — они пришли за птицами.
— Надо найти Инку, — сказал себе он.
Это приспособление на голове птицы Инке очень не нравилось. Она достала найденный нож и слегка коснулась одного из желобков. Внезапно птица вздрогнула, Инка чуть не выронила её.
— Вот же ж... вивисекция животворящая!
У птицы действительно забилось сердце и напряглись мышцы, но головы она не поднимала. Воодушевлённая Инка снова кольнула ножом, но на этот раз ей не повезло: то ли замёрзшая рука дрогнула, то ли сама птица дёрнулась, вот только девушка проколола крупный сосуд. На ладонь стала стекать ещё не остывшая ярко-алая кровь. Взъерошенная птичка лежала на руке в лужице, точно символ разбившихся надежд.
— Инка?
Девушку осветил фонарь Сфага. Лицо у приятеля сначала испуганно вытянулось, затем исказилось от злости.
И тут Инка поняла, что происходит и как она выглядит с птицей и с ножом в руке. Ей стало ещё прохладнее.
— Это не то, что ты подумал, я сейчас всё объясню... — пробормотала она, но Сфаг уже пылал гневом.
— Да не надо объяснять, и так всё понятно, извращуга ты чёртова! Кровь Хозяину Леса, да? Птичку зарезала? Небось краснокнижную?! Всё, я не могу, сейчас всё скажу Миртову!
Он развернулся и пошёл в ту сторону, где мелькал фонарь Алексея Николаевича. В голове стучало, все крики заглушились, темнота отступила, даже холод прошёл, а в мозгу одна прожигающая фраза: "Извращуга чёртова, извращуга!".
И тут до него донёсся — точнее, достучался — вопль Инки.
— Сфаг, обернись!!!
Сфаг, всё ещё злой, обернулся...
— Это не лиса, — решил Миртов, когда услышал дикий ор со стороны болота.
Уже минут двадцать он пытался определить, куда они отклонились от маршрута. Соединение со спутником хандрило так же, как и компас, связь не ловила вообще.
Он наблюдал вполглаза за фонариками студентов, а потому сразу понял, когда раздался крик и свет замелькал — что-то случилось, и явно чрезвычайное.
Внезапно его чуткое ухо уловило шорох слева...
Ходить-то Миртов мог долго, а вот бегать с большими рюкзаком за плечами и несколькими лишними килограммами очень непросто. И всё же Алексей Николаевич развил скорость хорошего спортивного бегуна, когда понял, что на него пошёл кабан. Хватило и беглого взгляда, чтобы понять — перед ним самец-секач.
Преподаватель рванулся к болоту и забежал на самую его середину, промочив ноги аж до колена и наконец выбравшись на кочку. Для него это путешествие показалось вечностью, сопровождаемой чужим тяжёлым дыханием, хотя на самом деле едва ли прошло секунд десять.
Хрюндель в воду не полез, но остался пасти́, и Миртов возблагодарил небо, лес, болото и всё что ни на есть за то, что вовремя убежал. Про кабанов можно шутить сколько угодно, вот только они действительно опасны и при встрече с человеком...
Кстати о встрече с человеком: почему они вышли?
Да, сейчас весна, однако они явно давали знать о своём присутствии, а не нападали исподтишка.
Миртов наконец отдышался и посвятил фонарём на пыхтящего кабанчика. Свет отразился от странной приблуды, ободком покрывающую голову зверя. А на лбу, точно у пушкинской царевны-лебедя, была...
— А-а-а-а-а! — вопил Сфаг, летя напролом через подрост, траву, мхи и всё прочее, что его теперь совершенно не интересовало. Рядом также сломя голову неслась Инка, позабыв о своей мрачной очаровательности. Они уже побросали рюкзаки, Сфаг потерял один сапог и фонарик, девушка свои сигареты, но от кабана убегать это не сильно помогало. Что сказать, сорок километров в час против двадцати трёх...
— На дерево! Лезь на дерево! — проорала Инка.
Сфаг не умел лазать по деревьям, но на эту берёзу взлетел быстрее кошки. Инка вцепилась в ветку ниже.
И, также как у Миртова, кабанчик тут же прекратил погоню, а стал бродить кругами вокруг дерева, шумно сопя.
— Х-хозяин Л-леса... — проговорила Инка, еле дыша. — Т-так вот к-как звучит твоё дыхание...
Сфаг ничего не ответил, он был полумёртвым от ужаса.
— Н-напали всё-та-таки... — сказала за него Инка. — А Миртов говорил... Где он?
— Н-не з-знаю... — наконец процедил сквозь сжатые зубы Сфаг.
— Надо бы его найти! — выдала "гениальное" предложение девушка.
Кабан, судя по всему, отдышался, потому что перестал бродить и улёгся, как будто никого сейчас не гнал.
Инка изловчилась и закинула на ветку ногу, освободив одну руку. Пошарила в кармане и вынула запасной фонарик, которым посветила на зверя.
— Сфаг, на нём эта штукенция, которая была на птице. Ой, и камера... — сообщила она Сфагу. — Со всеми здесь что-то не так.
Сфага наконец отпустило.
— Хочешь сказать, что ими управляет твой Хозяин Леса?
Инка вздохнула. Не ожидала, что её песенка ей же боком выйдет.
— Может и он, я не знаю.
Сфаг не видел Инку, поскольку упирался лбом в кору, но слышал её. И внутри у него всё ухнуло вниз, когда Инка спрыгнула с дерева.
— С ума сошла?!
— Хочу проверить!
Инка побежала прочь, и Сфаг услышал, как поднялся с места кабан.
— Это безобразие! — думал вслух доблестный преподаватель, стоя посреди болота. — Это безобразие — так издеваться над животным! Вот выйдем с маршрута, и я настучу кому следует.
Правда, стучать пока не получалось: зомбированный кабан оживлялся при всякой попытке Миртова покинуть болото. Нормальный, конечно, хрюкнул бы на всё это дело и давно бы ушёл по своим кабаньим делам.
— Вот и сел я в лужу с этим GPS... — вздохнул Алексей Николаевич.
Оставалось только ждать рассвета. В промокших штанах, с тяжёлым рюкзаком на плечах, стоя на кочке, будучи и без того замёрзшим.
Хотелось бы верить, что студенты нашли себе местечко получше...
Несмотря на то, что под берёзой кабана давно не было, Сфаг не мог решиться спрыгнуть с дерева. Он совсем окоченел от холода и страха и потерял связь с реальностью. Не слышал ни ночных птиц, ни сопения, ни голоса Инки, ни бурчания мотоциклов.
— Сфаг, Сфаг! Очнись уже, слезай! Эй, снимите его, по вашей же вине он туда залез!
Сфаг очумело таращился вперёд, пока Инка отряхивала его. Перед ним стояли две женщины и один мужчина, все в не самой подходящей для походов одежде, примчавшиеся на двух мотоциклах неизвестной ему модели — какие-нибудь вездеходные.
— Мне очень, очень жаль, — быстро и без видимых сожалений заговорила одна женщина. Похоже, Инка её уже достала. — Мы не ожидали, что кто-то сюда придёт и их датчики сработают и включится программа слежения, так что простите нас за кабанов, они не очень хорошо поддаются контролю...
Рядом громко и глухо хрюкнули.
— Ч-чего? — не понял Сфаг.
— Со станции они секретной, военную разработку делают, животных с камерами наблюдения и управляемых с помощью каких-то там нейромодулей. Кибер-зомбарей, короче, — фыркнула Инка. — Вот наш Хозяин Леса. Лучше бы настоящий, клянусь Астаротом, а то издевательство какое-то.
Женщина сморщила нос, но от дальнейших комментариев воздержалась. Пусть собратья по науке, но раз секретно, значит, болтать не надо.
— И нечего морщиться! Вам ещё это надо нашему преподавателю объяснять, почему весь наш учёт накрылся! И раз уж ваш кабан меня повалял, выведите нас на маршрут, который по вашей же милости заглючил, мы птичек досчитаем и обо всём забудем. А то скоро утро, спать хочется.