Дыхание снова перехватило. Перед глазами возник лишившийся на её глазах души проходчик. Даже сейчас она может сделать это и с ней, если захочет. Нужно всего лишь подойти вплотную и прикрыть глаза от алого света.
— Эм… как ты призвала Гарри и Дину? — спросила Сайна. Вопрос был внезапным, и механистка планировала подойти к нему плавно, но в последний момент испугалась, что если немедленно не продолжить разговор, может случиться что-то непоправимое.
— Альфа каард… Астральная связь… — ответила Тия. — Призыв…
— Альфа — это воплощение побеждённых противников?
— Да… Тела — каард… души — мои…
— Твои? Погоди, тебе принадлежат души Гарри и Дины?
— Нет… Они… в омуте… больше нет… В телах слуги…
— Слуги?
— Фракир… — тяжело выдохнула Тия. — Аластор…
Шаманка в полубреду не отдавала себе отчёт, где и что она говорит, или воображала Сайну Арком — тут она так и не поняла. Но вместе с тем разговор отвлекал Тию.
Но увы, Сайна Синица не была суггестором с даром манипулятора.
— Если ты призвала Дину способностью Каард… Получается… это ты её убила? — спросила механистка. — Так же, как того своровца?
— Да… да-да-да! Ты это от меня хочешь услышать⁈ — рыкнула Тия, ударила кулаком о стену. — Жжется… как же жжётся. Горит… мне срочно нужна свобода. Воздух. Небо…
— Его нам теперь не скоро увидеть.
Девушка снова в бессильной злобе забила кулаками по стене, оставляя кровавые следы на камне. Но алый свет ионитов сдерживал любую духовную и магическую активность. Здесь мог помочь только хитрый физический мод, который завязан только на физических явлениях… какая-то техника.
— А-арк… — сползло на пол камеры самое жуткое чудовище из встреченных Сайной в Стене.
По щекам девушки скатились янтарные слёзы.
Тия захныкала, как загнанная одноклассниками школьница.
Даже Сайне стало не по себе. И… жаль её. Что не отменяло и страха.
Она вдруг поняла, что перед ней запутавшаяся девушка, настолько панически боящаяся одиночества, что начала сходить с ума от одного только страха перед ним. Из всех, Тия вспомнила больше всего жизней. Не Арк или остальные, поднявшие воспоминания лишь об одной. Некоторые помнят о Земле, самой далёкой из жизней, которая только была. Но Тия помнит их десятки, если не сотни. Кто бы на её месте остался в здравом уме?
Кто вообще оставался человеком, дойдя до десятого этажа? Да что там, хотя бы до пятого…
— Как же горячо… жарко… Арк… что мне делать, Арктур?…
Очень острое, но необычайно хрупкое лезвие, вот что такое Тия.
Это… эта девушка — хрустальный клинок.
Как тот, что лежал на полке в той локации, которая стала для Арктура первым домом, и в которой Сайна рассказала свою историю.
— Горячо-горячо-горячо…
— Что с тобой?
— Хаос… я убила… души… сколько…?
— Ну, душу вроде бы только у одного, — поняла Синица. — Убила… десятка два точно. В последнем бою. До этого ещё десяток. Призванных существ… их не знаю. Около сотни. Но их точно жалеть не стоит. Местные переродятся, а иномирные вернутся домой. Хотя… несколько их душ ты тоже… эм… того.
— Жжётся… — янтарь пытался вылететь светлячками, но не мог противостоять свету ионитов и растекался расплавленной рыжевато-жёлтой светящейся массой. Даже при таком освещении он казался чем-то инородным, привнесённым из-за клеток камеры. Как и не утратившие янтаря глаза бедствия.
— Сколько осознанности? — всплыл в голове вопрос Эфкерии.
— Это хаос? Откат от способностей?
— Да… — с трудом ответила она, укрывая руками лицо и размазывая жжёный янтарь светящихся слёз. А затем неожиданно осмысленно закончила. — Он ничего не привносит… всё уже есть… в нас… хаос лишь преумножает…
— Преумножает откат? — Сайна надеялась, что разговором хотя бы отвлекает шаманку. Но огни в её глазах ей сильно не нравились. Своровцы — идиоты. Запереть бедствие с проходчиком в одной камере? Серьёзно⁈
Если Тия утратила осознанность, то какая бы хорошая она не была раньше, сейчас в ней будет говорить птица. Как шаманка раньше справлялась с этим? Глупый вопрос. Раньше она не использовала и половины сегодняшней силы.
— Послушай… может, я могу тебе чем-то помочь? — спросила Сайна без особой надежды.
— Нет… — выпалила Тия. А затем подняла голову и впилась немигающим взглядом двух хищных янтарных глаз. — Да…
Девушка встрепенулась. Сайна похолодела. Чутьё подсказывало ей, что только что она совершила чудовищную ошибку. Ошибку, результат которой будет ещё долго преследовать её во снах, если эти сны вообще когда-нибудь будут.
— Пожалуй, да, можешь… — произнесла она ледяным голосом бедствия. Сайну пробрало ознобом, и она открыла было рот, чтобы спросить «а что, если нет?», как шаманка закончила. —…Если правда хочешь помочь.
То есть выбор всё таки есть? Проклятие на головы строителям, почему я всегда на это ведусь? Почему я никому не могу отказать в помощи?
Сайна едва заметно кивнула. На большее её просто не хватило.
Девушка-бедствие шагнула к механистке, приблизилась вплотную и вдруг впилась в её губы страстным поцелуем. Требовательным и неотступным, какому противиться невозможно.
Камера покрылась рябью и начала оплывать, являя перед девушками бесконечный мёртвый лес Тии, источник воли мёртвого пересмешника.
Сердце забилось чаще. Жжёный янтарь потянулся дальше. С руками шаманки, обхватившими её спину, крепко прижимая к себе. Всё новые и новые мотыльки потянулись к ней, облепляя астральными щупальцами.
Спустя миг и в чёрном лесу, и в камере Своры были уже две горящих янтарём души…
18. Лабиринты, из которых нет выхода
По ту сторону дома было серое марево из перекрученных искажённых остовов зданий и изуродованных магией руин. Это когда полуразрушенный дом неестественно вытянут и исковеркан, будто был сделан из пластилина.
Клубы серо-зелёного тумана сновали по всей территории от полуметра до трёх в высоту. Будто облака, только у самой земли. И словно живые, они постоянно меняли направление. Чем-то это напоминало астрал, только очень мрачный и зловещий. Без капли той магии, что везде горит на Изнанке, а именно мрачное, зловещее место, где умерли все цвета, оставив лишь оттенки серости с каплей серо-зелёного.
Зрелище своеобразное — будто перед тобой раскрывается вид на утонувший в облаках мёртвый город.
— Что это такое? Оно опасно? — спросил я, кивнув вниз.
— Миазмы флууда. Он не убивает. Отберёт волю. Потеряешь амбиции, потом мотивацию, потом мечты… и сам захочешь быть рабом на цепи. Чтобы не думать. Те, кто слишком долго ими дышит, уходят в мирные слуги своры. Добровольно. Одна из причин популярности своры. Попав туда, сложно выбраться обратно.
Договорив, девушка пригладила короткие волосы, убирая пряди с ушей. Только сейчас я увидел крохотные затычки в ушах. Выходит, её слух ещё сильнее, чем она показывала. Настолько, чтоо вынуждена его притуплять, чтобы не оглохнуть от простого разговора.
Мелькнула мысль, что Эстель сама когда-то была жителем Кунсткамеры или подобного места. С учётом того, что она была начисто лишена брезгливости и знала район как свои пять пальцев — очень похоже на то.
— Что-то ещё есть, об этом месте?
— Я буду твоим сенсором. Но остальные роли твои. Ты танк. Ты дамагер. Ты сам себе саппорт. Я сенсор-физик. Духов и магические штуки могу пропустить. Всё, что не издаёт звуков. Внизу рандом. Может быть любой монстр. Искажённый. С хаосом. Аномалии бывают редко.
Затем искатель надела старенький респиратор, явно служивший ей не одну сотню дней.
— Последнее, — произнесла она уже через искажавшую голос экипировку. — Я здесь только до утра. Затем я тебя брошу.
— Даже если мы будем в сердце вражеской базы в разгар боя?
— При любом раскладе. Просто имей это ввиду.
Вот уж действительно, союзники, которых мы заслужили…
Спустились вниз по ледяной цепи Эстель. Я тоже вооружился защитной экипировкой и приготовил майр. Большую часть пути нужно будет пройти так, не отсвечивая.
Внизу было так же мрачно и серо. Скелеты, остовы зданий, куски искажённых локаций. Будто первый этаж выехал под свет холодного солнца.
Первые метров сто было спокойно. Затем Эстель предупредила о появлении монстра с тяжёлыми шагами. То есть что-то очень тяжёлое и большое.
Мы свернули в сторону. Затем ещё некоторое время шли без происшествий. После — короткая встреча с чем-то лёгким и быстрым. Мы снова чуть сменили маршрут.
Дома обитаемых районов давно скрылись позади. Мимо проплывал ядовитый туман, на миг скрадывая видимость. Эстель большую часть времени шла, закрыв глаза. А когда мы вышли к пустынному перекрёстку между четырёх разрушенных домов, и вовсе вытащила из сумки шарф и повязала его на глаза.
Поверх повязки проступили угловатые руны из множества недорисованных треугольников, сраставшихся под разными углами. Спустя пару секунд они разгорелись до яркого бирюзового свечения. В этот момент Эстель сорвалась с места и уверенно свернула направо.
Я уже начал верить, что мы так дойдём до нужного места, но ещё спустя метров пятьдесят девушка вдруг застыла и попятилась.
— Что там?
— Нужно назад… нет. Сюда.
Она развернулась в сторону разрушенного храма, от которого осталась лишь пара обрушеных колонн и груды камня.
Но стоило нам зайти на территорию постройки, как девушка снова застыла и подняла повязку, открыв глаза.
— Пузыри, — в её голосе послышались нотки вины. Редкое для неё чувство.
Спросить, о чём она, я уже не успел. Ответ сам пришёл в виде серых кожистых пузырей, бесшумно паривших в полуметре над землёй. По всему телу без остановки хаотично набухали и рассасывались большие шишки, и это было всё описание монстра. Ни глаз, ни рта, ни чего-то ещё.
Твари нас грамотно окружали, так что убежать сейчас Эстель точно не выйдет.
— Что они делают?
— Взрываются. Не дай коснуться кожи! Я о себе позабочусь!
Девушка присела, касаясь левой рукой лодыжки. Сперва одной, затем другой. Ноги девушки начали чернеть. Вокруг них заклубилась обволакивающая тьма, а затем поверх проступили светящиеся бирюзовые символы, вроде тех что на повязке.