В процессе работы над книгой я поехал в Нью-Йорк, чтобы встретиться с одной из нынешних экспертов в вопросах дыхания, которые предлагают иные подходы к увеличению размера легких и долголетию. Ее апартаменты, в которых она и работает, расположены в нескольких кварталах от здания ООН в коричневом кирпичном доме с навесами, на которых изображены голуби с розовыми глазами. Я прошел мимо дремлющего консьержа, вошел в лифт и уже через минуту стучал в дверь под номером 418.
Линн Мартин пригласила меня войти. Она была худая, как жердь, и одета в черный комбинезон с поясом, украшенным огромной металлической пряжкой. «Я предупреждала вас, что кабинет у меня маленький», – сказала она. Вокруг были расставлены папки с бумагами, книги по анатомии человека и несколько пластиковых моделей человеческих легких. На стене кроме книжных полок висели черно-белые фотографии самой Мартин в начале 1970-х годов. На одной из них она была запечатлена в черном трико в танцевальной студии. Светлые волосы были завязаны в хвост, а в выражении лица несомненно просматривалась Миа Фэрроу в роли из фильма «Ребенок Розмари».
После непродолжительного обмена любезностями Мартин усадила меня за стол и начала рассказывать о том, ради чего я, собственно, и пришел. «Он был очень разговорчив, но если его спрашивали, в чем суть его метода, то внятного объяснения невозможно было дождаться, – сказала она. – Никто с тех пор так и не сумел повторить то, что он делал».
Объектом беседы был Карл Стаф – хоровой дирижер и медицинский уникум, чья история началась еще в 1940-х годах. Из всех пульмонавтов, с которыми мне довелось иметь дело в последние годы, Стаф был самым незаметным. В 1970 году он опубликовал книгу, которая не имела успеха и больше не переиздавалась. Спустя двадцать лет один продюсер телеканала CBS подготовил часовую программу о его деятельности, но она так и не вышла в эфир. Сам Стаф не афишировал свою методику. Он никогда не выступал с лекциями. Тем не менее тысячи профессиональных оперных певцов, саксофонистов, завоевывавших приз «Грэмми», паралитиков и пациентов, умиравших от эмфиземы, сами находили его. Стаф нарушал все каноны: он увеличивал объем легких и удлинял жизни. И все же большинство тех, кто живет в наши дни, ничего не слышали о нем.
Мартин работала со Стафом более двух десятков лет. Она является живым свидетелем деятельности этого загадочного человека и его исследований в области утраченного искусства дыхания. От него она узнала, что самый главный аспект дыхания – это не просто вдох через нос. В этом как раз нет ничего сложного. Ключевой фактор расширения легких и связанного с ним долголетия заключается в той трансформирующей силе, которой обладает полный выдох.
На фотографиях 1940-х годов Стаф отдаленно напоминает Терстона Хауэлла III – миллионера из комедии «Остров Гиллигана». Стаф любил петь и обучать пению. Он не раз замечал, как его коллегам-певцам порой не хватает дыхания и они вынуждены брать паузу. Пение, речь, зевание, вздохи – все это происходит на выдохе. Стаф считал, что слабые голоса у его учеников объясняются лишь тем, что они неправильно делают выдох.
Будучи дирижером хора Вестминстерского хорового колледжа в Нью-Джерси, Стаф начал обучать своих хористов правильному выдоху за счет развития соответствующих дыхательных мышц и увеличения объема легких. Уже после нескольких занятий ученики пели чище, их голоса звучали сильнее, в них появлялись дополнительные оттенки. Затем он переехал в Северную Каролину и возглавил церковный хор, который выигрывал призы на национальных конкурсах и был представлен в еженедельной программе Liberty Radio Network, транслировавшейся на всю страну. Стаф приобрел такую известность, что перебрался в Нью-Йорк, где получил возможность работать с певцами театра «Метрополитен-опера».
В 1958 году с ним связалась администрация клиники ветеранов войны East Orange в Нью-Джерси. «Очевидно, вы знаете о дыхании что-то такое, чего не знаем мы», – сказал ему доктор Морис Дж. Смолл, возглавлявший отделение туберкулеза. Смолл спросил, не заинтересуют ли Стафа занятия с учениками несколько иного рода. Никто из них не умел петь, и лишь немногие способны были ходить и говорить. Они страдали от эмфиземы легких и отчаянно нуждались в помощи.
Прибыв через несколько недель в клинику, Стаф ужаснулся. Он увидел десятки пациентов на каталках с желтыми и бледными лицами и открытыми, жадно хватавшими воздух ртами, из которых без всякого толку торчали во все стороны кислородные трубки. Больничный персонал не знал, что с ними делать, и просто перекатывал их то на террасу, то обратно в скудно обставленные палаты, где они лежали в ряд, ожидая смерти. Все было как и 50 лет назад.
«Я наивно полагал, что у всех тут есть хотя бы начальные познания в физиологии, – писал Стаф в своей автобиографии «Доктор Дыхание» (Dr. Breath). – Столь же наивным было мое предположение, что хоть кто-то представляет себе, в чем заключается важность дыхания. Ничто не могло быть дальше от истины».
Эмфизема представляет собой постепенную деградацию легочных тканей, следствием чего становятся хронический бронхит и кашель. Повреждения легких приобретают такой масштаб, что люди уже не могут эффективно усваивать кислород. Они вынуждены переходить на короткое и очень частое дыхание. При этом они нередко вдыхают даже больше воздуха, чем им требуется, но тем не менее ощущают нехватку кислорода. Методов лечения эмфиземы пока не существует.
Медсестры с самыми лучшими побуждениями подкладывали пациентам под спины подушки, так что их груди выгибались дугой. По идее такая поза должна было облегчать дыхание, но Стаф сразу понял, что она лишь усугубляет ситуацию.
Он понимал, что причиной эмфиземы является неправильная техника выдоха. Пациенты страдали не от того, что им не хватало свежего воздуха, а от того, что не могли удалить из легких застоявшийся.
Обычно кровь, циркулирующая в наших артериях и венах, совершает полный цикл за одну минуту. Таким образом, через систему кровообращения за сутки прокачивается в среднем 9 тысяч литров крови. Этот стабильный кровоток необходим для снабжения клеток кислородом и удаления из них отходов.
На скорость и силу этого потока оказывает большое влияние давление в грудной полости, возникающее при дыхании. Во время вдоха отрицательное давление помогает притоку крови к сердцу, а во время выдоха кровь вновь устремляется от сердца к периферии тела и к легким. Это похоже на приливы и отливы в океане.
Давление в грудной клетке создает диафрагма – мышца, расположенная под легкими и имеющая форму зонта. При выдохе диафрагма поднимается, что уменьшает объем легких, а при вдохе опускается, за счет чего легкие расширяются. Это движение вверх и вниз совершается примерно 50 тысяч раз в день.
Обычно взрослый человек использует для дыхания лишь 10 процентов амплитуды движения диафрагмы, что создает излишнюю нагрузку на сердце, повышает артериальное давление и вызывает ряд проблем кровообращения. Если задействовать от 50 до 70 процентов возможностей диафрагмы, это снизит нагрузку на сердце и позволит организму функционировать с большей эффективностью. По этой причине диафрагму иногда называют «вторым сердцем», поскольку она не просто работает в своем собственном ритме, но и влияет на силу сердцебиения.
Стаф обнаружил, что у всех пациентов клиники East Orange, страдавших эмфиземой, диафрагма работала очень слабо. Рентгеновское обследование показало, что амплитуда движения диафрагмы составляла лишь незначительную часть от ее возможностей, поэтому в легкие каждый раз поступал лишь небольшой глоток воздуха. Пациенты болели уже так долго, что мышцы и суставы в области грудной клетки атрофировались или были закрепощены. Они утратили мышечную память о глубоком дыхании. На протяжении двух месяцев Стаф напоминал им, как это делается.
«Со стороны мои действия могли показаться глупыми, и уж точно казались глупыми людям, с которыми я работал», – писал Стаф.
Процесс лечения начинался с того, что он укладывал пациентов спиной на ровную поверхность с вытянутыми вдоль тела руками и мягко разминал закрепощенные мышцы груди. Затем он просил их задерживать дыхание на счет от одного до пяти несколько раз подряд, насколько хватало возможностей. После этого он массировал им шеи и слегка давил на ребра во время очень медленных вдохов и выдохов, стараясь разбудить диафрагму от долгого сна. Каждое из этих упражнений позволяло пациентам выдыхать чуть больше воздуха, чтобы затем появлялась возможность чуть больше вдохнуть.
После нескольких сеансов некоторые пациенты смогли впервые за долгие годы произнести полное предложение на одном выдохе. Другие начали ходить.
«Один пожилой мужчина, который до этого не мог даже пересечь комнату на своих ногах, стал ходить по лестницам, что является большим достижением для пациента с эмфиземой в тяжелой степени», – писал Стаф. Еще один больной, который не мог выдержать больше 15 минут без кислородной подушки, стал теперь обходиться без нее по восемь часов. Пятидесятипятилетний мужчина, страдавший тяжелой эмфиземой в течение восьми лет, выписался из больницы и самостоятельно отправился на своей яхте во Флориду.
Рентгеновские снимки, сделанные до и после лечения, демонстрировали заметный рост объема легких у пациентов Стафа всего за несколько недель. Что еще более удивительно, тренировка непроизвольно работающей мышцы – диафрагмы – привела к тому, что она начала подниматься и опускаться на большее расстояние, чем раньше. Руководство клиники заявило Стафу, что с медицинской точки зрения это невозможно и что внутренние органы не поддаются тренировке. Некоторые врачи выступили за то, чтобы отстранить Стафа от лечебной деятельности и вообще от медицины. В конце концов, он был не врачом, а всего лишь хоровым дирижером. Но рентгеновские снимки не могли обманывать. Чтобы подтвердить свои результаты, Стаф начал делать записи движущейся диафрагмы с использованием новой технологии – кинофлюорографии. Это привело всех в замешательство.