вало долгое напряженное молчание, которое, казалось, продлится вечно; она ждала наказания.
Но наказания не последовало.
Кори почувствовала, как его руки, на удивление неуклюжие и не согласованные в движениях, взяли ленту, все еще охватывавшую ее тело, и снова прикрыли ей грудь.
Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на него.
Глаза Дэймона были прикрыты; сдавленным голосом он проговорил:
– Ну вот, с этим теперь порядок. Я думаю, тебе лучше уйти.
– Уйти? – ошеломленно повторила она, словно эхо.
– Ты слышала меня. Я не хочу тебя сегодня ночью. – Он отодвинул резким движением стул, встал и прошел широкими решительными шагами по комнате к дверям, ведущим на террасу.
"А ведь он хотел меня", – с изумлением подумала Кори. Она была достаточно хорошо знакома с его телом и тем, как оно реагирует на различные раздражители. Он действительно был возбужден, все признаки этого состояния были налицо.
– Почему ты еще здесь? Я отпустил тебя! – Он стоял спиной к ней, глядя на ночное небо. – Сейчас мне не нужна киран.
Она медленно поднялась на ноги. Этого она уже вовсе не понимала. Он что, пытался продемонстрировать, сколь мало она значит для него даже в физическом смысле?
– Это что, какая-то игра?
– Я хотел бы, чтобы это была игра, – тяжело проговорил он. – Тогда бы я смог сложить все кусочки в аккуратную маленькую коробочку и забыть о них. Ты уберешься отсюда когда-нибудь?
– С удовольствием. – Она быстро повернулась к двери. – У меня совершенно нет никакого желания оставаться здесь дольше, чем требуется. – Она быстро направилась к выходу из комнаты. – Я счастлива, что ты переменил свое мнение обо всей этой чепухе насчет киран.
Он не обернулся на звук ее голоса, продолжая всматриваться в усыпанное звездами небо.
– Я не переменил своего мнения. Это всего лишь временная передышка, Кори. Я увижусь с тобой утром. Спокойной ночи.
Она немного помедлила в дверях. Было что-то болезненно-сдавленное в том, как он произнес эти слова, отчего она почувствовала странную боль. Но она не понимала ни этой боли, ни почему он решил так поступить.
– Спокойной ночи.
Она закрыла за собой дверь и быстро прошла по коридору в свою комнату.
– Дэймон! – Это был голос Селима, раздавшийся у приоткрытой двери, но Дэймон даже не обернулся.
– Входи.
– От Мараина приехал гонец. – Голос Селима звучал неуверенно. – Он почтительно осведомился, когда ты осчастливишь его визитом. Наступает время сирокко, и они хотели бы оставить их нынешний лагерь и отправиться в горы.
Мускулы на шее Дэймона вздрогнули и напряглись. Черт, ему еще этого не хватало. Только не сейчас.
– Дэймон?
"Бесполезно пытаться откладывать решение. И так прошло слишком много времени", – подумал Дэймон.
– Хорошо, передай Мараину, что я буду у них в лагере завтра днем. Они смогут уехать на следующий день.
– Он будет очень благодарен.
– Будь она проклята, его благодарность! – проговорил Дэймон с тихой яростью. – Я не хочу… – Он запнулся; его грудь вздымалась и опускалась, он тяжело дышал, словно взобрался на высокую гору. – Боже, я не хочу делать этого?
Селим молча стоял позади него. Долгое время никто из них не проронил ни слова.
– Но это будет сделано, – в голосе Дэймона слышалась нечеловеческая усталость.
– Мне поехать с тобой? – спросил Селим. – Или ты хочешь, чтобы я остался с Кори и Майклом?
– Я хочу, чтобы ты поехал со мной. – Дэймон обернулся и посмотрел ему прямо в лицо. – И еще я беру с собой Кори.
Глаза Селима расширились от удивления.
– Будет ли это разумным?
– Скорее всего, нет. – Дэймон бесстрашно улыбнулся. – Но она приняла близко к сердцу твой совет насчет того, чтобы влезть в глубины моей загадочной личности и поискать там способы, как заставить ее кровоточить. Мне бы не хотелось лишать ее такого удобного шанса.
– Я думаю, ты уже кровоточишь.
– Еще нет. – Дэймон направился к двери. – Мне больно, но крови пока еще нет. Тем не менее, мне явно требуется какое-то утешение.
– Женщина? Я могу послать за кадын.
– Зачем мне посылать за женщиной, когда она у меня уже есть?
– Но ведь ты ее только что отослал. Я подумал, может быть, она не угодила тебе…
Полная, налитая грудь с розовыми остриями сосков, мягкие каштановые волосы, окружавшие ее лицо кудрявым шелковым облачком, прямая спина и уверенно развернутые плечи, которым никак не соответствовали тени усталости под ее глазами… Именно эти тени и покорили его, оставили в одиночестве и боли, именно эти тени и породили в нем проклятое половодье нежности…
– Она угодила мне. – Дэймон властно поднял голову. – Но я решил подождать. – Он открыл дверь. – У нас еще достаточно времени.
– Тогда какого утешения ты ищешь? "Того, которого искал всегда", – мысленно ответил другу Дэймон. Сознания того, что он больше не один. Сознания того, что есть еще кто-то, кому он может дарить свою любовь и кто в силах навсегда лишить его одиночества.
– Пожалуй, я пойду к моему сыну.
– Уже поздно. Наверное, он уже спит.
– Я не потревожу его. Я просто посижу у его постели. – Улыбка, полная радостного нетерпения, озарила его печальное лицо. – И думаю, это мне принесет облегчение.
Он вышел, дверь бесшумно захлопнулась за ним.
4
– Просто как картинка из журнала "Нэшнл джиогрэфик".
Завороженный взгляд Кори блуждал по десяткам черно-серых полосатых шатров, колыхавшихся под ударами сильного горячего ветра, который несся через пустыню. Казалось, в палатках никого не осталось, а вся жизнь переместилась на небольшую открытую площадку в центре лагеря. Одежда мужчин и женщин сильно отличалась по цвету от темных полосатых палаток и ярких темно-золотых песчаных дюн, видневшихся со всех сторон. Мужчины были одеты в полосатые халаты ярких павлиньих цветов и белые повязки на голове, которые защищали их от сильного солнца. В то же время платья женщин были однотонными и делились на три группы: белые, пурпурные и синие. Лица женщин не были закрыты, но их головы прикрывали длинные шарфы, похожие на мантии, тех же цветов, что и платья.
Кори, сидевшая в джипе, подалась вперед для того, чтобы получше рассмотреть и понять, что же ей показалось странным во всей этой сцене.
– Но я не вижу ни одного ребенка.
Дэймон не ответил. Селим кивком показал ей на большую палатку на краю поселения.
– Дети вон в той, учебной палатке. Дэймон издал декрет, по которому каждое племя должно выделить одну палатку и нанять учителя, закончившего университет, для того, чтобы дети учились хотя бы по четыре часа в день. – Он пожал плечами. – Это самое большее, что можно было сделать. Племена никогда не остаются на одном месте так долго, чтобы дети могли учиться в обычной школе. Но в деревне неподалеку от дворца есть средняя школа и небольшой госпиталь, и любой может воспользоваться ими.
– Я не видела поселка. – Она замерла и бросила украдкой взгляд на Дэймона, сидевшего на водительском месте. – Это именно там ты держишь Майкла?
Дэймон не ответил. Она не была уверена, что он ее вообще слышал. Он весь был словно под током высокого напряжения, стоило ему увидеть среди бедуинов высокого мужчину в халате, стоявшего около одной из палаток поменьше.
Удивленная Кори всмотрелась в него вслед за Дэймоном. В этом мужчине, казалось, не было ничего необычного. Судя по всему, ему было за пятьдесят: в темной бороде проглядывало немало седых волос, кожа была изъедена морщинами и высушена солнцем; его поведение никак нельзя было назвать угрожающим. Бородатое лицо расплылось в широкой улыбке, и он с готовностью шагнул вперед, когда джип остановился перед палаткой и Дэймон вышел наружу. Он очень тепло обнял Дэймона и принялся что-то говорить. Кори не понимала слов, но искренняя привязанность этого человека к Дэймону не вызывала сомнений.
Однако Дэймон стоял не шевелясь, будто замороженный, с лицом, совершенно лишенным какого бы то ни было выражения. Кори бросила вопросительный взгляд на Селима.
Лицо Селима было мрачно.
– Этого человека зовут Рабан, он приветствует Дэймона в лагере. Рабан практически заменил Дэймону отца, когда он остался без родителей.
– С тех пор их отношения явно испортились, – сухо заметила Кори, выходя из джипа. – Я бы сказала, что любовь теперь явно носит односторонний характер. Почему?
Селим покачал головой.
– Если ты так думаешь, то ошибаешься. Дэймон очень любит Рабана.
– Тогда почему…
Дэймон неожиданно обернулся к ним, и Кори поразили перемены, происшедшие буквально за несколько минут в его лице. Под слоем загара оно было мертвенно-серым, а в глазах застыла неизбывная боль.
– Отведи Кори в мою палатку, – отрывисто проговорил он. – Я должен поговорить с Рабаном. Селим кивнул.
– Я прослежу, чтобы ее там устроили, а потом пойду к Мараину и старейшинам. – Он взял Кори под локоть и легко, но решительно подтолкнул вперед. – Я присоединюсь к тебе позже, Дэймон.
– Да, позже, – эхом ответил Дэймон и обернулся к Рабану. Тот продолжал улыбаться, затем снова заговорил и повел Дэймона к своей палатке.
– Что происходит? Дэймон не сказал и трех слов по дороге от дворца. – Кори недоуменно нахмурилась. – Зачем он вообще взял меня с собой?
– Я не уверен, что он и сам это знает. – Селим не смотрел на нее. – А насчет того, что здесь происходит… У племени есть одна проблема, о которой Дэймон должен позаботиться.
– А что за проблема?
– Дэймон скажет тебе… – Он помолчал и добавил:
– Если захочет…
Было совершенно ясно, что от Селима она не услышит по этому поводу больше ничего, расстроено подумала Кори.
– Как я поняла, существует большой и важный секрет, в который нас, презренных женщин, вообще посвящать не положено.
Селим вымученно улыбнулся.
– Лучше спроси себя, зачем ты хочешь знать это. Если твоя единственная цель – забрать отсюда Майкла, то почему для тебя должно иметь какое-то значение, возникли у Дэймона проблемы или нет?