– Что значит «если»?
Но он уже шел обратно.
Когда Джейми вошел, Макдональд учтиво поднялся со стула и дождался, пока он усядется.
– Вы подумали над моим предложением, мистер Фрэзер? Мы будем крайне признательны, если вы присоединитесь – и генерал Макдональд, и губернатор, и, конечно же, я.
Джейми молча глядел на огонь.
– Дональд, мне жаль, что в этом вопросе у нас противоположные точки зрения. Вам известна моя позиция. Я объявил о ней.
Майор кивнул.
– Никогда не поздно все исправить. Пока что ничего непоправимого не произошло. Человек вправе признать ошибку.
– Конечно, Дональд. Может быть, лучше вы признаете ошибку и примкнете к освободительному движению?
Макдональд поднялся.
– Понимаю, вам нравится меня дразнить, мистер Фрэзер. Но мое предложение серьезно.
– Знаю, майор. Извините за неоправданное легкомыслие. А также за то, что напрасно ехали сюда по такой погоде.
– То есть вы отказываетесь? – Щеки Макдональда вспыхнули, а бледно-голубые глаза приняли оттенок зимнего неба. – Оставите свой собственный народ? Отречетесь от клятвы?
Джейми открыл было рот, однако промолчал. Я чувствовала, в нем что-то борется. Неужели он впал в ступор от прямого – и бьющего прямо в цель – обвинения? Или же колебался? Пусть ему не приходилось обсуждать ситуацию в подобных выражениях, он не мог об этом не думать. Большинство горцев, как Дункан и Иокаста, примкнули – или скорее примкнут – к лоялистам.
Многие друзья отвернулись от Джейми после его заявления. Возможно, так же поступят и родственники в Новом Свете. Макдональд угодил в яблочко, упомянув про клан и зов крови.
Но у Джейми были годы на то, чтобы подготовиться.
– Я буду поступать так, как считаю правильным, Дональд. Иначе не могу.
Не говоря ни слова, майор поднялся и стянул с себя рубашку Роджера, обнажив бледный, слегка оплывший торс в белых шрамах от пуль и ударов сабли.
– Вы же не вздумали уходить на ночь глядя? На улице холодно и темно.
Я встала рядом с Джейми. Бри с Роджером тоже поднялись и принялись увещевать майора, но тот покачал головой и натянул сырую одежду, с трудом застегнув пуговицы на мундире.
– Я не воспользуюсь гостеприимством предателя, мэм, – тихо сказал он и поклонился мне, затем выпрямился и посмотрел в глаза Джейми. – Мы больше не встретимся друзьями, мистер Фрэзер. Мне очень жаль.
– Тогда будем надеяться, что мы вообще больше не встретимся.
Макдональд поклонился остальным, нахлобучил на голову шляпу и удивился, почувствовав лысиной мокрый фетр.
– Ах да, ваш парик! Одну минуту, я принесу!
Я бросилась к кладовой. Там что-то грохнуло. Я сунулась внутрь – оказывается, я неплотно закрыла за собой дверь. Из темноты выскочил Адсо с париком майора в зубах. На полках плясали голубоватые язычки пламени.
Я-то думала, что не спать всю ночь я не смогу. А это оказалось как раз несложно. После пожара я вообще не уверена, что когда-либо усну.
Конечно, могло быть и хуже. Майор Макдональд, хоть и объявил себя врагом, благородно пришел на помощь – ворвался и набросил на пламя сырой мундир, спас кладовую и хижину. Пламя угасло не сразу, языки взвивались то тут, то там. Пока все дружно тушили пожар, потерялся Орри Маккаллум. Мальчик уснул в печи для обжига, где его спустя долгие минуты суматошных поисков обнаружил Ролло.
Сына Эми выудили целым и невредимым. Следующую волну переполоха подняла Брианна, которая решила, что у нее начались преждевременные роды. К счастью, выяснилось, что на нее просто-напросто напала икота – от всех переживаний и от внушительной порции кислой капусты, заеденной добрым куском яблочного пирога.
Джейми обвел взглядом то, что осталось от пола, затем Брианну, которая не вняла моим призывам пойти и прилечь, а пришла посмотреть, что еще можно спасти.
Джейми покачал головой.
– Просто чудо, что ты раньше тут все не спалила, девочка.
– Я? Нечего – ик! – перекладывать на меня – ик! – вину. Это я, что ли, – ик! – положила парик рядом…
– БУ! – гаркнул Роджер у нее за спиной.
Брианна вскрикнула и стукнула его. Джемми с Эйданом, которые выскочили посмотреть, что творится, в экстазе заплясали вокруг нее, выкрикивая: «Бу!» Они походили на стайку мелких привидений.
Глаза Бри блеснули. Она наклонилась и зачерпнула пригоршню снега, слепила снежок и запустила точнехонько мужу в голову.
– За что? Я ведь помочь хотел… Эй!
Роджер увернулся от следующего – и упал. Джемми с Эйданом тут же подскочили и принялись забрасывать его снегом.
Майор скромно принял изъявления благодарности и дал себя уговорить на ночевку. Не только потому, что на дворе ночь и стужа. Роджер убедил его, что это он предлагает ему свой кров, а не Джейми. Глядя, как гостеприимные хозяева, икая, возятся в снегу, майор явно пожалел, что гордо отверг предложение поужинать с предателем. Правда, едва поклонился в ответ, когда мы с Джейми с ним попрощались. И поплелся в хижину, держа в руках то, что осталось от парика.
Мы шли обратно к дому. Вокруг сгустилась благословенная тишина. Небо приняло лавандовый оттенок, тихо падали снежные хлопья.
Несмотря на темные окна, дом манил к себе, словно радовался, что мы вернулись. Крыльцо и подоконники уже засыпал снег.
– Вряд ли огонь займется в такой снегопад.
Джейми отпер дверь.
– Саксоночка, мне все равно, пусть сгорит к чертям собачьим, только после того, как я поем.
– Разогревать не будем.
– Еще чего! Разведем в кухне огонь, поджарим на масле дюжину яиц, съедим их все, ляжем рядом на коврике и уснем, пока… Что с тобой? – спросил он, заметив мой взгляд.
– Пока что? – поинтересовалась я, увлеченная предложенной программой на вечер.
– Пока ты не бросишься со мной в пламя.
Джейми подхватил меня на руки и перенес через порог.
Глава 112Отступник
2 февраля, 1776
Он созвал их, и они пришли. Якобиты из Ардсмура, рыбаки из Терсо, изгои и оппортунисты, которые поселились в Ридже за последние шесть лет. Многие явились в одиночку, пройдя нелегкий путь через лесную чащу по мшистым камням и размытым тропинкам, некоторые привели с собой жен – любопытных и настороженных. Женщины скромно переминались с ноги на ногу позади. Клэр одну за другой увела их в дом.
Мужчины собрались во дворе. Джейми пожалел об этом – слишком свежо у всех в памяти было последнее собрание. Но выбора не оставалось, в доме всем не поместиться. Тем более, сейчас день, а не ночь, как тогда. И все же многие головы повернулись к каштанам, будто оттуда вот-вот выйдет призрак Томаса Кристи.
Как всегда, при мысли о Томе Кристи Джейми перекрестился и наскоро прошептал молитву. При его появлении разговоры смолкли.
– Я получил сообщение из Уилмингтона. И еду туда, чтобы присоединиться к армии. Возьму с собой всех, кто пожелает.
Они уставились на него, будто стадо баранов на новые ворота.
– Мы пойдем, как полк, но командовать я не стану. – Честно говоря, Джейми сомневался, что его приказов хоть кто-то послушается, однако нужно было сохранять хорошую мину.
Большинство собравшихся по-прежнему растерянно мигали, но некоторые сложили руки на груди.
– То есть ты теперь бунтовщик, Mac Dubh? – спросил Мурдо, благослови его Бог. Верный, как пес, но тугодум. Ему нужно разложить все по полочкам. Зато, однажды разобравшись, он не отступится.
– Да, Мурдо. Я бунтовщик. И все, кто пойдет со мной.
Ропот, сомнения, перегляды. То тут, то там в толпе слышалось слово «клятва». Джейми приготовился к очевидному вопросу.
Вопрос задал тот, от кого он не ждал, – высокий и суровый Арч Баг.
– Ты поклялся в верности королю, Seaumais mac Brian, как и мы все.
Послышались одобрительные возгласы. Джейми глубоко вдохнул, в животе скрутился узел. Даже теперь, зная то, что он знал, признавая безнравственность вынужденной клятвы, нарушить слово перед всеми было ох как непросто.
– Мы все поклялись, это правда. Но нас вынудили, как пленников, а не как людей чести.
Пусть так, горцам нелегко отречься от данного слова. «Если умру, меня похоронят вдали от дома… Хоть нарушай клятву, хоть нет, – с горечью подумал Джейми, – эта судьба ждет всех, кто здесь собрался».
– И все же клятва есть клятва, – заявил Хирам Кромби. – Мы поклялись перед Господом. Ты просишь нас забыть об этом?
Пресвитерианцы согласно забормотали и сплотились вокруг него.
– Я ни о чем не прошу. – Джейми прекрасно понимал, что делает, и все же презирал себя за то, что намеревался прибегнуть к античному оружию – красноречию и идеализму. – Я сказал, что у нас вырвали клятву верности королю. Мы бы не дали ее добровольно. Такая клятва не имеет силы.
Никто не протестовал, поэтому он продолжил.
– Все вы знаете об Арбротской декларации. Четыре сотни лет назад наши предки подписались под словами «…доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы английскому владычеству. Ведь не ради славы, богатств или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы, кою каждый добрый человек утратит лишь вместе с жизнью».
Джейми умолк. Не ради пущего эффекта – сами слова глубоко отозвались в его сердце.
До этого он сомневался в том, оправдана ли борьба, и решил примкнуть к повстанцам лишь потому, что ему рассказали о будущем Клэр, Брианна и Роджер. Теперь в древних словах он обрел уверенность. Джейми поразила мысль, что он и в самом деле идет на битву за нечто большее, чем благополучие своих людей.
«И если я погибну, так что ж. Пусть это не облегчит боль, но я буду знать, что сражался на стороне добра».
– Я выезжаю через неделю, – сказал он и ушел в дом, оставив собравшихся недоуменно глазеть ему вслед.
Он ждал, что явятся те, с кем он сидел в Ардсмуре, – братья Линдси, Хью Эбернети, Патрик Макнилл и остальные. Не ждал, но радостно приветствовал Робина Макгилливрея с сыном Манфредом.