– Думаешь, Мэнди тоже слышит? – спросил Джейми. Сердце у него забилось быстрее.
Джемми схватил кольцо и поднес к колыбельке Аманды. Она засучила ногами и загулила. Только не ясно, кольцо так подействовало, или она обрадовалась брату.
– Слышит, – улыбнулся Джем.
– Откуда ты знаешь? – спросила Клэр.
Мальчик удивленно посмотрел на нее.
– Она сама сказала.
Мы так ничего и не решили. И вместе с тем решили все. Уши и пальцы меня не обманывали. Аманде становилось хуже. Серьезные последствия нагрянут, может быть, через год или через два, но они неизбежны.
Сколько было споров, разговоров, сколько слез. Брианне с Амандой предстояло пройти через камни. Должен ли Роджер отправиться с ними? А Джемми?
– Я не пущу тебя одну, – настаивал Роджер, стиснув зубы.
– Я и не хочу идти туда одна, без тебя! Но на кого мы оставим Джемми? Брать его с собой я боюсь. Судя по легендам, младенца пронести еще можно. А мальчика? Что, если камень его убьет?
Я посмотрела на камни, лежавшие на столе – в кольце Джейми и на моем мешочке.
– Нужно найти еще два камня, – сказала я. – На всякий случай.
В конце июня мы спустились с гор.
Часть двенадцатаяВремя не вечно
Глава 115В носу
4 июля 1776 года
В таверне стояла духота, но я не могла выйти: малышка наконец угомонилась и заснула, свернувшись клубочком и сосредоточенно посасывая палец.
Я развернула москитную сетку и аккуратно расправила над корзинкой, затем открыла окно. Снаружи было жарко, зато дул ветерок. Я сняла чепец – без него Мэнди повадилась запускать обе ручонки мне в волосы и дергать; для ребенка с пороком сердца девочка обладала удивительной силой. В миллионный раз я усомнилась в диагнозе.
Сейчас она спала, и на щеках играл легкий румянец здорового ребенка. В бодрствующем состоянии румянец уходил, а на губах и в ногтевом ложе появлялся голубоватый, слегка неземной оттенок. К тому же девочка так и осталась совсем крошечной. Бри с Роджером оба здоровяки; Джемми первые годы жизни набирал вес, как бегемотик; Мэнди весила едва ли больше, чем при рождении.
Нет, я не ошибалась.
Я переставила корзину на стол, чтобы ребенка обдувал легкий ветерок, присела рядом и осторожно положила пальцы ей на грудь.
Да, вот оно… Теперь, когда я знаю, ощущается гораздо четче. Если бы у меня был настоящий оперблок, кровь для переливания, тщательно отмеренная анестезия, кислородная маска, шустрые опытные медсестры… Операция на сердце – не пустяк, а у младенца вообще огромный риск, но я бы справилась. Кончики пальцев сами чувствовали, что нужно сделать; перед мысленным взором возникало сердечко меньше моего кулака, скользкая, пульсирующая мышца; артериальный проток не больше одной восьмой дюйма в диаметре. Небольшой разрез в подмышечной артерии, быстро наложить лигатуру шелковой нитью № 8 – и готово. Я знала, что делать. Однако знание, увы, не всегда – сила, равно как и желание. Нет, спасти мою драгоценную внучку придется кому-то другому.
Только удастся ли?
И снова нахлынули мрачные мысли, которые в присутствии родных я старалась держать при себе. Любой ребенок готов уцепиться за блестящую цветную штучку вроде кольца с рубином… Тут я вспомнила, как она ворковала, глядя на мой потертый кожаный мешочек с сапфиром.
Может быть… Не хотелось думать об опасностях перехода или о неизбежном расставании навсегда – независимо от того, выйдет ли переход успешным.
Снаружи послышался шум. Я глянула в направлении гавани: далеко в море торчали мачты крупного судна. И еще одного, чуть поодаль.
То были океанские суда, не простые пакетботы и рыбачьи смэки, курсирующие вдоль побережья. Часть флота, посланная в ответ на просьбу губернатора Мартина с целью подавить мятеж в колониях? Первый корабль прибыл на Мыс Страха в конце апреля, однако привезенные войска никакой активности не проявляли, дожидаясь остальных.
А может, это американцы обходят английскую блокаду?
Тут меня отвлек топот ног по лестнице, сопровождаемый фырканьем и особой шотландской манерой хихикать, которая в книгах обычно – и совершенно неправильно – изображается как «хойк-хойк-хойк!».
Джейми с Йеном? Интересно, что их так развеселило? Последний раз они направлялись в доки с наставлением отправить посылку с табачными листьями и прикупить перец, соль, сахар, корицу (если найдут), булавки (еще сложнее) для миссис Баг, а также крупную рыбу на ужин.
По крайней мере, рыбу им раздобыть удалось – большую королевскую макрель. Джейми нес ее за хвост; видимо, обертка где-то потерялась. Вид у него был тот еще. Коса расплелась, и длинные рыжие пряди падали на плечи; рукав наполовину оторван, из прорехи торчит кусок белой рубашки. Сам весь в пыли, как и рыба, и хотя глаза последней возмущенно выпучились, один из его собственных распух так, что превратился в щелочку.
– О Господи… – я закрыла лицо ладонью и посмотрела на него сквозь растопыренные пальцы. – Сейчас угадаю. Нил Форбс?
– Не-а. – Джейми швырнул рыбу на стол. – Малость разошлись во мнении с «Уилмингтонским Обществом любителей ухи».
– Разошлись во мнении… – повторила я.
– Ага. Они думали, что сбросят нас в воду, а мы думали, что не смогут.
Джейми развернул к себе стул и сел верхом, сложив руки на спинке. Вид у него был веселый до неприличия, лицо раскраснелось от солнца и смеха.
– Ничего не хочу знать! – заявила я, хотя, конечно же, соврала. Йен все еще хихикал себе под нос. Выглядел он получше, но почему-то держал палец в ноздре.
– Тебе что, нос подбили?
Тот покачал головой.
– Нет, тетушка, не мне.
– Так зачем же ты сунул туда палец? Клеща, что ли, подхватил?
– Боится, что мозги вывалятся наружу, – предположил Джейми и закатился в очередном припадке.
Я покосилась на корзину, но Мэнди, привыкшая к шуму, даже не проснулась.
– Тогда засунь себе сразу оба пальца, – посоветовала я и ухватила Джейми за подбородок, чтобы получше рассмотреть глаз. – Ты этой рыбой дрался, что ли?
Хихиканье поутихло до состояния подземных вибраций, однако на последних словах вулкан вновь проснулся.
– Гилберта Батлера, – ответил Джейми, взяв себя в руки. – Шлепнул по лицу – он так и плюхнулся в воду!
Плечи Йена затряслись от радостных воспоминаний.
– Ну и фонтан!.. Славная была драка, тетушка! Я уж думал – руку сломал, но вроде ничего, отошло, только немного покалывает.
В доказательство он пошевелил свободными пальцами, слегка сморщившись от боли.
– Да вытащи ты палец из носа! – Беспокойство за их состояние постепенно уступало место раздражению. – Выглядишь, как деревенский дурачок.
Отчего-то оба нашли это чертовски забавным и загоготали как помешанные. Наконец Йен с озабоченным выражением лица осторожно вынул палец, словно и вправду боялся, что мозги вылетят следом. Как ни странно, следом ничего не вылетело.
Йен слегка встревожился. Он пофыркал, зачем-то потыкал себя в переносицу, сунул палец обратно в ноздрю и принялся энергично ковырять.
Джейми по-прежнему улыбался.
– Никак потерял?
Йен покачал головой.
– Не, я его чувствую… Застрял! Не могу вытащить!
Джейми вскочил на ноги, выдернул палец Йена, задрал ему подбородок и принялся старательно вглядываться единственным здоровым глазом.
– Саксоночка, будь добра, принеси свечу.
По своему опыту я знала, что таким манером можно добиться только одного – поджечь волосы в ноздрях. Вместо этого я наклонилась и достала из-под скамьи свой походный набор.
– Сейчас вытащим, – пообещала я с уверенностью человека, привыкшего вынимать из детских носов что угодно – от вишневых косточек до живых насекомых. Я достала самые длинные щипцы и пощелкала тонкими лезвиями друг о друга. – Йен, сиди смирно.
При виде блестящего металла парень в ужасе выпучил глаза и бросил на дядю умоляющий взгляд.
– Погоди, у меня есть идея получше.
Джейми дотронулся до моего плеча и исчез за дверью. Снизу раздался взрыв смеха и также быстро утих, словно его выключили.
– Ты как, нормально? – забеспокоилась я, приметив кровавые сгустки на верхней губе Йена.
– Надеюсь, тетушка… – Радостное настроение юноши постепенно сменялось тревогой. – Я ведь не мог пропихнуть его в мозги, правда?
– Очень маловероятно. А что вообще…
Тут дверь внизу вновь отворилась и закрылась, выплеснув в коридор очередную порцию смеха и разговоров. Перепрыгивая через ступеньки, Джейми ворвался в комнату, пахнущий горячим хлебом и элем; в руках он держал маленькую потрепанную табакерку.
Йен благодарно схватил ее, высыпал щепотку черных хлопьев на тыльную сторону кисти и поспешно вдохнул.
На мгновение мы все затаили дыхание… Наконец последовал гигантский чих, сотрясший парня до основания. Голова дернулась, из носа вылетела горошина, ударилась о стол и отскочила в сторону очага.
Йен продолжал безудержно чихать, но мы с Джейми уже ползали на коленях, разгребая руками пепел.
– Нашла! Кажется… – добавила я, вглядываясь в горстку, посреди которой лежал округлый предмет.
– Ага, он самый.
Джейми схватил забытые щипцы, осторожно взял горошину с моей руки и уронил в стакан с водой. На поверхность всплыло облачко пепла и сажи, образовав серую пленку; на донышке безмятежно поблескивал ограненный камень цвета золотистого хереса, величиной с полногтя.
– Хризоберилл. – Джейми встал рядом, положив мне руку на спину, и задержал взгляд на Мэнди, чьи шелковистые темные кудряшки легонько шевелились на сквозняке. – Как думаешь, сработает?
Прижимая к многострадальному носу платок, заляпанный кровью, подошел Йен и заглянул мне через плечо.
– Дурачок, говоришь? – прохрипел он тоном глубокого удовлетворения. – Ха!
– Где ж вы его раздобыли? Или, вернее сказать, у кого сперли? – поправилась я.
– У Нила Форбса. – Джейми вытащил камень, осторожно поворачивая в пальцах. – Этих любителей ухи оказалось куда больше, чем нас, так что пришлось уносить ноги. Мы забежали за угол, к складам…