Глава 117«Правосудие и милость да сопровождают меня»[68]
10 июля 1776 года
Прилив начался около пяти утра. Береговая полоса отливала серым; кое-где сквозь грязь пробивались пучки упрямой травы.
Все встали с рассветом; в бухте была куча народу. Появилась небольшая процессия: два офицера из Уилмингтонского Комитета Безопасности, представитель Торгового союза, священник с Библией и сам пленник – высокий, широкоплечий, с непокрытой головой. Последним шел раб с веревками.
– Я не хочу смотреть, – пробормотала Брианна еле слышно. Она сильно побледнела и обхватила себя руками, словно у нее болел живот.
– Тогда пойдем.
Роджер взял ее за руку, но она вырвалась.
– Надо.
Вокруг толпились люди: суетились, ища местечко поудобнее, улюлюкали и свистели. Процедура не заняла много времени. Раб, крупный мужчина, пошатал сваю, проверяя на прочность, затем отошел, а два офицера привязали Боннета, обмотав веревками от груди до колен. Теперь никуда не денется, ублюдок…
Роджер думал о том, что должен искать в сердце сострадание, молиться за него… Не получалось. Пытался просить у Бога прощения для него – и не смог. В животе бурлил клубок червей, словно его самого привязали к столбу.
Люди толпой шли на прибрежную отмель: зеваки, прыгающие дети – и человек с блокнотом и карандашом, Амоса Крапп, владелец «Уилмингтон газетт».
– Да, это станет сенсацией, – пробормотал Роджер. Неважно, что скажет – или не скажет – Боннет, завтра на улицах будут торговать его сенсационными признаниями или слащавым раскаянием, а скорее всего, и тем и другим.
– Нет, я правда не могу на это смотреть.
Брианна развернулась и взяла его за руку. Отойдя подальше, в тень складов, она бросилась на грудь мужу и разрыдалась.
– Ш-ш-ш, все хорошо… Все будет хорошо… – Роджер погладил ее по спине, стараясь придать словам убедительность, однако в горле застрял комок размером с лимон. Наконец он взял жену за плечи и, отстранив от себя, заглянул в лицо. – Ты вовсе не обязана…
Брианна перестала плакать и вытерла нос рукавом, избегая его взгляда.
– Дело даже не в нем. Просто все разом навалилось… М-мэнди… – тут ее голос дрогнул, – встреча с братом…. Ох, Роджер, если я ему не расскажу, он ведь так и не узнает, и я его больше не увижу! Его, и лорда Джона, и маму…
Нахлынули свежие слезы, но Брианна мужественно сглотнула.
– Дело не в нем… – повторила она сдавленным голосом.
– Может быть… И все-таки ты не обязана.
В животе еще крутило, и руки тряслись, однако теперь он был полон решимости.
– Надо было прикончить его в Окракоуке! – Брианна закрыла глаза и отбросила пряди выбившихся волос. Солнце уже стояло высоко. – Струсила. П-подумала, что лучше пусть с ним разберется закон… – Она открыла покрасневшие глаза и встретилась взглядом с Роджером. – Я не могу допустить, чтобы все закончилось именно так – и не потому, что дала слово.
Роджер понял, ощутив, как в костях поднимается страх перед приливом, перед неумолимо наступающей водой. До подбородка дойдет часов через девять – Боннет высокий…
– Я сам, – решительно заявил он.
Брианна попыталась улыбнуться, но не смогла.
– Нет, не надо.
Она выглядела ужасно измотанной – никто из них толком не спал накануне, – но голос у нее был решительный; Роджер распознал упрямую кровь Джейми Фрэзера.
Какого черта – в нем тоже течет частичка этой крови!
– Я же тебе говорил… Помнишь, твой отец сказал: «Я убью за нее». Если надо… я сделаю.
Брианна потихоньку приходила в себя. Утерев лицо подолом юбки, она глубоко вздохнула и вновь подняла на него взгляд темно-синих глаз, гораздо темнее неба.
– Да, ты говорил. А еще ты объяснил, почему он так сказал Арчу Багу: «На ней лежит клятва. Она – доктор и не может убивать».
Ну да, как же, подумал Роджер, но счел за благо промолчать. Не успел он найти какие-то тактичные слова, как Брианна продолжила, положив ладони ему на грудь:
– Ты тоже связан клятвой.
– Нет…
– Да! Пусть еще не официально, дело не в этом. Может, у твоего обета даже слов нет, но ты его принял, я знаю.
Этого Роджер не мог отрицать и был тронут тем, что она понимает.
– Ну… – Он накрыл ее руки ладонями. – Я ведь и тебе дал обет, помнишь? Я сказал, что никогда не поставлю Бога перед моей… любовью к тебе.
Любовь… Он не мог поверить, что обсуждает такие вещи в контексте любви. И все же у него было странное ощущение, что Бри видит ситуацию именно так.
– А я такого обета не давала, – отрезала Брианна и высвободила руки. – Зато я дала слово.
Прошлой ночью она ходила с Джейми туда, где содержали пирата. Роджер не представлял себе, какие ухищрения они пустили в ход – подкуп или силу убеждения; тем не менее им удалось проскользнуть. Джейми привел ее домой очень поздно, бледную, с кучей бумаг, которую она передала отцу. Письменные показания под присягой: описание делишек Боннета с разными купцами вдоль побережья.
Роджер бросил на Джейми убийственный взгляд и получил такой же в ответ. Это война, говорили прищуренные глаза Фрэзера, и я использую любое доступное оружие. Однако вслух он сказал лишь: «Спокойной ночи, a nighean», – и нежно коснулся ее волос.
Брианна уселась кормить Мэнди, закрыв глаза, отказываясь разговаривать. Через некоторое время ее лицо разгладилось. Похлопав малышку по спине, Бри уложила ее в корзину, легла в постель и занялась с ним любовью молча, со странной жесткостью, которая его удивила, – но не так, как сейчас.
– И вот еще что, – произнесла Брианна немного печально. – Я – единственный человек на свете, для которого это не убийство.
Потом она развернулась и быстро пошла прочь в сторону таверны, где ждала Мэнди. С отмели доносились возбужденные голоса, напоминавшие крики чаек.
В два часа пополудни Роджер помог жене забраться в маленькую гребную лодку, привязанную к причалу недалеко от складов. Весь день уровень воды повышался и уже достиг пяти футов. Посреди блестящей серой отмели торчала группа свай, а в их гуще – маленькая темная голова пирата.
Брианна держалась отстраненно, словно языческая статуя с безжизненным лицом. Приподняв юбки, она залезла в лодку; тяжелый предмет в кармане глухо стукнул о деревянную скамью.
Роджер сел на весла и принялся грести в направлении швартовых свай. Они не привлекут к себе особенного внимания: с самого полудня вокруг курсировали лодки с зеваками, которым хотелось взглянуть в лицо приговоренному, выкрикнуть обидные насмешки или отрезать прядь волос в качестве сувенира.
Он не видел, куда плыл: Брианна указывала направление молчаливым наклоном головы.
Внезапно она подняла левую руку, и Роджер остановился, разворачивая лодку одним веслом.
Лицо Боннета обветрилось и покрылось солью, губы потрескались, веки так распухли, что он едва мог открыть глаза. Заметив их приближение, Боннет поднял голову, и Роджер увидел человека измученного, беспомощного, охваченного ужасом перед надвигающимися объятиями смерти – настолько, что он чуть ли не жаждет их, уступая свою плоть холодным пальцам и неотвратимому поцелую, который лишит его дыхания.
– Ты не слишком торопилась, милая, – произнес он; потрескавшиеся губы разошлись в улыбке, оставив кровь на зубах. – Впрочем, я знал, что ты придешь.
Роджер работал одним веслом, подгоняя лодку ближе. Оглянувшись через плечо, он увидел, как Брианна достала из кармана пистолет с позолоченной ручкой и вложила ствол в ухо Боннета.
– Иди с Богом, Стивен, – произнесла она на гэльском и спустила курок, затем бросила пистолет в воду и повернулась к мужу: – Давай домой.
Глава 118Сожаления
Лорд Джон вошел в свою комнату и удивился – изумился, если быть точным – незваному гостю.
Фрэзер с холодной улыбкой отошел от окна.
– Джон.
– Джейми.
Лорд Джон вдруг испытал неожиданный прилив воодушевления: за последние двадцать пять лет он называл Джейми Фрэзера по имени от силы раза три. Столь редкая близость возбуждала, – и все же нельзя это показывать.
– Выпьете чего-нибудь? – вежливо поинтересовался он.
Джейми выглянул в окно, затем перевел взгляд на Джона и покачал головой.
– Нет, благодарю. Мы же враги, не так ли?
– К сожалению, мы находимся по разные стороны конфликта, который, я надеюсь, продлится недолго, – уточнил лорд Джон.
Фрэзер глянул на него со странным, немного печальным выражением лица.
– Вряд ли, – возразил он. – Хотя да, жаль.
Лорд Джон подошел к окну, стараясь не задеть гостя.
– А… – пробормотал он, увидев на тротуаре Брианну Фрэзер Маккензи.
– А! – воскликнул он совсем иным тоном. Из таверны вышел Уильям Кларенс Анри Джордж Рэнсом, девятый граф Элсмир, и поклонился ей. – Боже правый! Она ему расскажет?
Фрэзер покачал головой, не отрывая взгляда от молодых людей.
– Нет, – тихо ответил он. – Брианна дала мне слово.
Облегчение хлынуло по венам, словно вода.
– Спасибо… – выдохнул лорд Джон.
Меж тем молодежь продолжала разговаривать. Уильям что-то сказал, и Брианна рассмеялась, тряхнув волосами. Джейми наблюдал как зачарованный. Боже правый, до чего похожи! Мельчайшие детали: выражение лица, мимика, жесты, манера держаться… Очевидно даже для стороннего наблюдателя. Мимо прошла супружеская чета, и женщина улыбнулась при виде столь красивой пары.
– Не скажет… – повторил лорд Джон, заметно нервничая. – Но она демонстрирует себя! А если он… Впрочем, нет, вряд ли…
– Надеюсь, что нет, – откликнулся Джейми, не сводя с них глаз. – А если и так – все равно не узнает. Она настояла на том, чтобы увидеть его еще раз – такова цена за молчание.
Джон молча кивнул.
Подошел муж Брианны, держа за руку сына; в солнечном свете волосы мальчика горели столь же ярко, как и у матери. Другой рукой Роджер прижимал к себе младенца. Брианна забрала его и развернула одеяльце, демонстрируя ребенка Уильяму; тот изобразил вежливое восхищение, полагающееся по случаю.