Внезапно лорд Джон осознал, почему Фрэзер так захвачен сценой за окном. Ну конечно: он же не видел мальчика с тех пор, как тому исполнилось двенадцать! Видеть их обоих вместе – дочь и сына, с которым он никогда не сможет заговорить или признать своим… Ему захотелось прикоснуться, положить руку на плечо в знак сочувствия… нет, не стоит, учитывая предполагаемую реакцию.
– Я пришел просить одолжения, – неожиданно произнес Фрэзер.
– К вашим услугам, сэр, – ответил лорд Джон. Просьба его безмерно обрадовала, однако он решил спрятаться за маской формальности.
– Не для себя… – Фрэзер бросил на него быстрый взгляд. – Для Брианны.
– Еще лучше. Я очень привязан к вашей дочери, невзирая на ее характерное сходство с предком.
У Фрэзера дрогнул уголок рта.
– Вот как… Ну что ж… Я не могу объяснить зачем, но мне нужен драгоценный камень.
– Камень?.. – повторил лорд Джон бесцветным голосом. – Какой?
– Любой. – Фрэзер нетерпеливо пожал плечами. – Неважно, главное – драгоценный. Однажды я отдал вам один… – Его рот искривился: как пленнику Короны, Джейми пришлось отдать камень под принуждением. – Хотя вряд ли он у вас сохранился…
На самом деле сохранился: этот сапфир ездил с ним последние двадцать пять лет и в данный момент лежал в кармане жилета.
Лорд Джон глянул на свою левую руку, украшенную сапфиром в золотой оправе. Кольцо Гектора – подарок первого любовника. Гектор погиб при Каллодене – на следующий день после того, как в темноте горного перевала Джон встретил Джеймса Фрэзера.
Не раздумывая, но с некоторыми трудностями – кольцо глубоко въелось в плоть – он снял его с пальца и вложил Джейми в ладонь.
Брови Фрэзера изумленно взлетели.
– Этот? Вы уве…
– Возьмите.
Лорд Джон протянул руку и загнул пальцы Джейми своими. Контакт был мимолетным, однако ладонь кольнуло невидимыми иголочками, и он сжал кулак, надеясь удержать ощущение подольше.
– Благодарю, – тихо произнес Джейми.
– Весьма… рад услужить.
Между тем разговор внизу, похоже, закончился: Брианна поворачивалась, ее муж с сыном уже прошли вперед. Уильям поклонился, сняв шляпу; очертания головы так явно напоминали рыжую…
Лорд Джон вдруг почувствовал, что не в силах видеть, как они расстаются, хотелось сохранить в памяти это зрелище – их обоих вместе. Он закрыл глаза, ощущая на лице дуновение бриза. Что-то мимолетно коснулось его плеча, воздух за спиной пришел в движение.
Когда он открыл глаза, ни в комнате, ни на улице никого не было.
Глава 119Не в силах расстаться
Сентябрь 1776 года
Роджер укладывал последние трубы, когда на него наскочили Джемми с Эйданом, словно пара чертиков из коробочки.
– Папа, папа, Бобби приехал!
– Бобби Хиггинс? – Роджер выпрямился, чувствуя, как негодуют мышцы спины, и глянул в сторону Большого Дома, но не увидел никаких следов лошади. – И где же он?
– На кладбище, – с важным видом доложил Эйдан. – Думаешь, пошел смотреть на призрака?
– Сомневаюсь, – спокойно отозвался Роджер. – На какого еще призрака?
– Мальвы Кристи! – пояснил Эйдан. – Она выходит из могилы – все так говорят!
Он храбрился, но безотчетно обнял себя руками. Джемми выпучил глаза, явно неосведомленный о таких подробностях.
– Как – выходит? Куда?
– А так! Ее же уби-и-и-или, балда! Те, кого убили, всегда выходят из могилы и ищут своих убийц.
– Глупости, – твердо отрезал Роджер. Джем, разумеется, знал, что Мальва Кристи умерла: он ходил на похороны вместе с остальными детьми Риджа, но о ненужных деталях они с Брианной умолчали. Да уж, попробуй тут хранить секреты… Только бы у Джема не начались ночные кошмары!
– Никого она не ищет, – сказал Роджер, стараясь придать голосу убедительности. – Ее душа в раю, с Иисусом, она счастлива, а тело… Когда люди умирают, им больше не нужны тела, и потому мы их хороним в могилу. Там они и остаются до Судного дня.
Эйдан явно остался при своем мнении.
– Ее видел Джоуи Маклафлин пару недель назад, в пятницу, – заявил мальчишка, покачиваясь с носка на пятку. – Говорит, летела через лес, вся в черном, и жутко завывала!
Джемми испуганно выпучил глазенки. Роджер отложил лопату и взял его на руки.
– Джоуи Маклафлин выпил больше обычного – вот и все. – Мальчики были уже знакомы с концепцией алкоголизма. – Если кто-то и завывал в лесу, то, скорее, Ролло. Пойдем, найдем Бобби, и вы сами увидите могилу Мальвы.
Он протянул руку Эйдану. Тот с радостью ухватился за нее и всю дорогу трещал, как сорока.
Что будет с Эйданом, когда он уедет? Идея отъезда, сперва такая внезапная, призрачная, немыслимая, день за днем просачивалась в сознание. Роджер привычно выполнял рутинную домашнюю работу, копал канаву для водопровода, носил сено, рубил дрова стараясь думать про себя: «Уже недолго осталось». И все же трудно было представить, что он больше не откроет дверь хижины и не увидит Брианну, увлеченную каким-нибудь дьявольским экспериментом на кухонном столе, а Джем с Эйданом крутятся у ее ног…
Чувство нереальности становилось еще сильнее, когда он проповедовал по воскресеньям или совершал обходы, посещая больных и утешая скорбящих. Глядя в эти лица – внимательные, взволнованные, скучающие, кислые или озабоченные, – он просто не мог поверить, что должен уехать, бросить их всех. Как им сказать, думал он с тоской; особенно тем, за кого он нес наибольшую ответственность – Эйдану и его матери.
Роджер молился, ища силы, поддержки, совета.
И все-таки… и все-таки перед глазами стояли синие ноготки Аманды, ее хриплое дыхание, и смутные очертания камней Окракоука с каждым днем приближались, становились все отчетливее.
Бобби Хиггинс и вправду оказался на кладбище; стреноженная лошадь паслась в соснах. Он сидел возле могилы Мальвы, склонив голову в раздумьях. Когда Роджер с мальчиками подошли, он поднял голову, бледный и угрюмый.
– С возвращением, Бобби!.. Ну-ка, идите поиграйте.
Бросив подозрительный взгляд на могилу, украшенную увядшим букетом цветов, мальчики бодро потрусили в лес охотиться за белками.
– Э-э… не чаял тебя снова увидеть, – добавил Роджер неловко, пожимая ему руку.
Бобби опустил голову, медленно отряхивая с штанов сосновые иглы.
– По правде говоря, я приехал насовсем. Если можно, – поспешно добавил он.
– Насовсем? Конечно, здорово! – воскликнул Роджер. – А ты… что, поругался с его светлостью?
Изумленный таким предположением, Бобби решительно покачал головой.
– Нет, ну что вы! Его светлость был так добр – с самого начала! – Он помедлил, кусая нижнюю губу. – Просто… Понимаете, к его светлости стало приезжать много народу. Политики, армейские…
Он непроизвольно коснулся клейма на щеке, выцветшего, но все еще заметного. Роджер понял.
– И тебе там стало неуютно, да?
– Ага… – Бобби бросил на него благодарный взгляд. – Раньше как бывало: его светлость, я да кухарка. Иногда гость приедет к ужину или останется на несколько дней – просто и ясно. Когда я ездил по поручениям, отвозил пакеты, люди пялились, но только первые пару раз, потом привыкали, – он снова коснулся лица, – и все было нормально. А теперь…
Он умолк, предоставив Роджеру догадываться о возможной реакции чопорных британских офицеров – как же, такое пятно на репутации армии: либо открытое неодобрение, либо болезненная вежливость.
– Его светлость все понял, он умный. Сказал, что будет скучать, дал мне десять фунтов и пожелал удачи.
Роджер уважительно присвистнул. Десять фунтов – весьма солидная сумма. Не состояние, конечно, однако вполне достаточно для начала.
– Здорово. А его светлость знает, что ты решил приехать сюда?
Бобби покачал головой.
– Я и сам не знал, куда ехать. Решил сперва… – Он умолк, покосившись на могилу Мальвы, затем повернулся к Роджеру: – Решил сперва поговорить с мистером Фрэзером. Может, для меня тут уже и места не найдется…
Это было сказано утвердительным тоном, но под ним прятался вопрос. Все в Ридже знали и привечали Бобби, однако Лиззи вышла замуж, а Мальва погибла… Ему нужна жена.
– Хм… Я думаю, тебе будут рады, – произнес Роджер, задумчиво глядя на Эйдана – тот висел на дереве вниз головой, а Джемми обстреливал его сосновыми шишками. На мгновение Роджера охватило странное чувство – нечто среднее между благодарностью и ревностью.
– Эйдан! – крикнул он. – Джем! Пора!
И, повернувшись к Бобби, сказал:
– Кажется, ты не знаком с матерью Эйдана, Эми Маккаллум – молодая вдова, свое хозяйство имеется. Работает в Большом Доме. Приходи к нам на ужин…
– Да, подумывал, – кивнул Джейми. – Так, знаешь, иногда. Что, если… Каково оно там? – Он глянул на Брианну; в его улыбке сквозила неуверенность. – Что скажешь, дочка? Сгожусь я?
– Ну… – начала та и умолкла, пытаясь представить отца в ином мире. За рулем автомобиля? В конторе за письменным столом, в костюме-тройке? Эта идея показалась ей столь нелепой, что Брианна невольно рассмеялась. Сидит в темном кинотеатре и смотрит фильмы про Годзиллу с Джемом и Роджером? – Как будет «Джейми» наоборот?
– Имйедж, наверное, – ответил он, удивленный. – А что?
– Я думаю, справишься, – улыбнулась Брианна. – Неважно. Ты бы… Пожалуй, ты мог бы… издавать газеты. Правда, печатные станки куда больше и быстрее, и людей требуется много, но в целом вряд ли процесс сильно отличается от теперешнего. Ты ведь умеешь…
Он кивнул, сосредоточенно сморщив густые, как у нее, брови.
– Пожалуй… А фермером, как считаешь? Кто-то должен кормить людей!
– Мог бы.
Брианна огляделась, вбирая милые домашние детали: копошащиеся в пыли куры, потрепанные доски конюшни, свежая грязь, в которую улеглась свинья…
– Да, некоторые до сих пор обрабатывают землю, высоко в горах. Тяжелая жизнь…
Она заметила его улыбку и засмеялась в ответ.
– Ну ладно, не тяжелее, чем сейчас. Просто в городах куда удобнее… Между прочим, и сражаться больше не придется.