лесах, если был силен и умел, но девушка? Горничная?
Кто-то похитил ее, либо она уже мертва.
Никто из нас не хотел произносить это вслух. Джейми глубоко вздохнул и, вытащив из рукава чистый платок, подал его Дункану.
– Я буду молиться за нее, Дункан, где бы она ни была. И за тебя, а харичь, и за тебя.
Дункан кивнул, не поднимая глаз и крепко сжав в пальцах платок. Было ясно, что любая попытка его утешить будет тщетной, поэтому мы просто оставили его одного в его крохотной комнатушке посреди суши, так далеко от моря.
Мы медленно пошли назад, не разговаривая, но держась за руки, ощущая сильную потребность касаться друг друга. Стоял ясный день, но в воздухе чувствовался приближающийся шторм – рваные облака плыли с востока, а порывы ветра трепали мою юбку, словно крутящийся зонтик.
Ветра было меньше на задней террасе, которую прикрывала невысокая стена. Выглядывая с нее наружу, я видела окно, через которое смотрела Федра, когда я нашла ее ночью после барбекю.
– Она сказала мне, что что-то было не так, – сказала я. – В ночь после барбекю в честь Флоры Макдональд. Ее уже тогда что-то беспокоило.
Джейми посмотрел на меня с интересом.
– О, ай? Но она вряд ли имела в виду Дункана? – заметил он.
– Знаю. – Я беспомощно пожала плечами. – Она, кажется, и сама не знала, что именно было не так, только повторяла: «Что-то не так».
Джейми сделал глубокий вдох и затем выдох, качая при этом головой.
– В каком-то смысле я надеюсь, что, что бы это ни было, это имело отношение к ее исчезновению. Потому что, если это не касается ее и Дункана… – Он замолчал, но я без труда закончила его мысль.
– Значит, и твоя тетя ни при чем, – сказала я. – Джейми, ты правда думаешь, что Иокаста могла бы иметь отношение к ее убийству?
Это предположение должно было прозвучать смехотворно, сказанное вот так, вслух. Ужас был в том, что смехотворно это не звучало. Джейми слегка пожал плечами, как он обычно делал, когда ему было неловко, будто сюртук был ему мал.
– Если бы у нее по-прежнему было зрение, я бы точно не стал исключать эту версию. Быть преданной Гектором, которого она и так винила в смерти ее дочерей. И теперь, когда дочери мертвы, Федра, живая и красивая, как постоянное напоминание о нанесенном оскорблении. И снова испытать предательство, теперь уже от Дункана да еще и с дочерью Гектора?
Он потер костяшками место под носом.
– Я думаю, любая женщина с характером… не осталась бы равнодушной.
– Да, – согласилась я, пытаясь представить, что бы думала и ощущала я в подобных обстоятельствах. – Это наверняка. Но убивать… Ведь мы об этом говорим, не так ли? Разве не могла она просто продать девушку?
– Нет, – отозвался он задумчиво. – Она не могла. Мы приняли меры, чтобы сохранить деньги за ней, когда она вышла замуж, но не имущество. Дункан – владелец Риверана и всего, что находится на его землях.
– Включая Федру. – Я ощутила пустоту внутри и последовавшую за ней легкую тошноту.
– Как я и сказал, будь у нее зрение, эта вероятность меня бы нисколько не удивила. Но в нынешних обстоятельствах…
– Улисс, – сказала я уверенно, и он неохотно кивнул. Улисс был не только глазами Иокасты, но и ее руками. Я не думала, что он мог убить девушку по приказу своей хозяйки, но, если, например, Иокаста отравила Федру, Улисс наверняка мог помочь ей избавиться от тела.
Я ощущала странное чувство нереальности происходящего – даже с учетом того, что я знала о семье Маккензи, спокойно обсуждать вероятность того, что пожилая тетушка Джейми могла кого-то убить… и все же… Да, я знала Маккензи.
– Если моя тетушка вообще как-то замешана в этом, – сказал Джейми. – В конце концов, Дункан сказал, что они были осторожны. Может быть, девушку похитили – может, это сделал тот самый мужчина, которого моя тетя помнит из Койгача. Возможно, он решил, что Федра может помочь ему найти золото?
Это была более оптимистичная версия. К тому же она была созвучна с предчувствиями Федры, которые возникли в тот же день, когда появился человек с Койгача.
– Я думаю, единственное, что мы можем сейчас сделать, это помолиться за нее, – сказала я. – Правда, не уверена, что есть святой патрон для похищенных людей.
– Святой Дагоберт, – ответил он быстро, заставив меня посмотреть на него.
– Ты это только что придумал.
– Нет, не придумал, – ответил он с достоинством. – Святая Ателая еще одна покровительница, и, может, она даже больше подходит. Это была юная римлянка, которую похитил император Юстиниан, который хотел склонить ее к греху, хотя она поклялась хранить целомудрие. Она сбежала и ушла жить к своему дяде в Беневенто.
– Рада за нее. А что там со святым Дагобертом?
– Он был какой-то король… Может, франкский? Как бы там ни было, его покровитель встал на сторону его врагов, когда он был еще ребенком, и увез в Англию, так чтобы сын покровителя мог унаследовать трон.
– Откуда ты знаешь такие вещи? – несколько резко спросила я.
– От брата Поликарпа из аббатства святой Анны, – сказал он, улыбаясь краем рта. – Когда я не мог уснуть, он приходил и рассказывал мне истории о разных святых, иногда часами. Это не всегда меня усыпляло, но после часа рассказов о святых мучениках, которым отрезали груди или до смерти запороли железными крюками, я закрывал глаза и тщательно притворялся спящим.
Джейми снял мой чепец и положил его на стену. Ветер коснулся моих коротких волос, растрепав их, словно луговую траву, и он улыбнулся, глядя на меня.
– Ты выглядишь как мальчишка, саксоночка, – сказал он. – Хотя будь я проклят, если когда-нибудь видел мальчишку с задницей, как у тебя.
– Вот спасибо, – сказала я, довольная этим странным комплиментом. В последние два месяца я ела как не в себя, много и крепко спала ночами и знала, что стала выглядеть куда лучше, включая волосы. Но услышать о прогрессе всегда приятно.
– Я очень тебя хочу, mo nighean donn[38], – сказал он мягко и обвил пальцами мое запястье, так что подушечки его пальцев лежали на моем пульсе.
– Значит, все Маккензи из Леоха предрасположены к смертельной ревности, – сказала я. Я чувствовала свой размеренный пульс под его пальцами. – Привлекательные, хитрые и не брезгующие предательством. – Я коснулась его губ пальцем и нежно провела по линии рта, небольшая щетина защекотала мою кожу. – Все?
Он посмотрел на меня сверху вниз, пригвождая меня к месту взглядом голубых глаз, в которых смех и тоска мешались с другими чувствами, которые я не могла прочитать.
– Думаешь, я не такой? – сказал он и улыбнулся немного грустно. – Иисус и Мария да благословят тебя, саксоночка. – С этими словами он наклонился и поцеловал меня.
Мы не могли мешкать в Риверане. Поля здесь, в предгорьях, были давно убраны и приготовлены к зиме, остатки сухих стеблей усеивали темную свежую землю. В горах скоро пойдет снег.
Мы обсудили ситуацию вдоль и поперек, но не пришли к удовлетворительным выводам. Мы ничем не могли помочь Федре, кроме молитв. Помимо этого… нам стоило подумать о Дункане.
Мы оба вдруг поняли, что, если Иокаста узнала об их с Федрой связи, ее гнев вряд ли ограничится чернокожей рабыней. Она может потянуть время, но не забудет нанесенной обиды. Я ни разу не встречала шотландца, который мог бы забыть.
Мы пришли попрощаться с Иокастой на следующий день после завтрака, она сидела в своем кабинете, вышивая декоративную скатерть. Корзина с шелковыми нитками стояла у нее на коленях, цвета осторожно разложены по спирали, так чтобы она могла выбирать нужную по прикосновению, а законченная часть полотна падала на одну сторону – пять футов ткани, украшенных изящным узором из яблок, листьев и виноградной лозы… Нет, не лозы, поняла я, когда взяла ткань в руки, чтобы полюбоваться работой. Не лоза, а змеи с черными глазами, сворачивающиеся кольцами, скользящие по полотну, зеленые и чешуйчатые. Тут и там одна из них открывала пасть, показывая клыки, охраняя разбросанные красные плоды.
– Эдемский сад, – пояснила она, проводя по узору пальцами.
– Какая красота, – сказала я, размышляя о том, как долго она работала над этим узором. Она начала еще до исчезновения Федры?
Мы немного поговорили о том и сем, затем в комнату зашел конюх Джош, чтобы сказать, что наши лошади готовы. Джейми кивнул ему, отпуская, и поднялся.
– Тетя, – ровно начал он, обращаясь к Иокасте, – я очень расстроюсь, если что-нибудь плохое случится с Дунканом.
Она окаменела, пальцы прекратили работать.
– Почему с ним должно что-то случиться? – спросила она, приподнимая подбородок.
Джейми не стал отвечать сразу, но встал, не без симпатии разглядывая ее. Затем он наклонился, так чтобы она ощущала его близость, его губы оказались рядом с ее ухом.
– Я знаю, тетя, – сказал он мягко. – И если ты не хочешь, чтобы я разделил это знание с кем-то еще… то, думаю, в следующий раз, когда я приеду, я найду Дункана в добром здравии.
Она сидела так, будто обратилась в соляной столб. Джейми выпрямился, кивнул на дверь, и мы вышли. Я обернулась назад из холла и увидела, что она по-прежнему сидит как статуя, с лицом белым, словно полотно в ее руках, а маленькие клубки цветных ниток упали с ее колен и рассыпались по гладкому деревянному полу.
Глава 73Двойная игра
После отъезда Марсали производство виски стало сложнее. Все вместе, Бри, миссис Баг и я, сумели закончить еще одно соложение, прежде чем погода стала совсем холодной и дождливой, но мы едва не опоздали, поэтому я с облегчением наблюдала, как последняя партия отсоложенного зерна отправилась в перегонный куб. Как только начиналось брожение, виски переходил под ответственность Джейми, потому как он больше никому не доверял тонкую работу по оценке вкуса и крепости.
Огонь под кубом нужно было все время держать на нужном уровне, чтобы ферментация продолжалась, не убивая при этом сусло, затем для дистилляции, после того как ферментация заканчивалась, температуру нужно было увеличить. Это значило, что Джейми жил – и спал – по несколько дней, которые были необходимы для каждой новой партии. Я обычно приносила ему ужин и оставалась рядом до наступления темноты, но мне было одиноко в пустой постели, и поэтому я была совершенно счастлива, когда мы разливали последнюю партию по бочонкам.