Я и так Мальве не поверила. А теперь совершенно успокоились и ум, и сердце.
Мы сидели рядышком. Само его присутствие служило утешением. Где-то неподалеку запел первый сверчок.
– Теперь-то уж точно дождь кончился.
Джейми кивнул.
– Угу.
– Что теперь делать? – спокойно спросила я.
– Буду выяснять правду. Если получится.
Как поступить в случае, если не получится, мы обсуждать не стали. Я отодвинулась, собирая полы плаща.
– Тогда пошли домой?
В темноте было плохо видно, но Джейми, кажется, кивнул. Затем поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь мне встать.
– Да, пойдем.
Когда мы вернулись, дома никого не было. Зато миссис Баг оставила на столе заботливо накрытое блюдо с запеканкой из мяса и картофеля. Пол был подметен, огонь в камине почти погас. Я сняла промокший плащ, повесила на крючок и замерла, не зная, что делать дальше, словно очутилась в чужом доме в чужой стране.
Джейми, похоже, почувствовал то же самое. Слегка помедлив, он шагнул к камину, взял с полки свечу и поджег фитилек от горящей щепки. Этот дрожащий огонек странным образом подчеркнул атмосферу опустошенности комнаты. Джейми некоторое время постоял в растерянности с подсвечником в руке, затем с глухим стуком поставил его в центр стола.
– Проголодалась, с… саксоночка?
Он по привычке хотел обратиться по прозвищу, однако осекся и поглядел на меня, чтобы убедиться, что запрет снят. Я выдавила слабую улыбку, чувствуя, как дрожат уголки моих губ.
– Нет. А ты?
Джейми покачал головой и убрал руку от тарелки. Не зная, чем заняться, он огляделся по сторонам, взял кочергу и помешал золу в очаге, разбивая угольки. В воздух тут же взвились искры и хлопья сажи, улетев в печную трубу и частично осев на стенках камина. Разворошенные угли прогорят очень быстро, надо будет добавить дров перед сном. Я не стала озвучивать эту мысль, Джейми и без меня все знал.
– Такое чувство, будто кто-то умер, – наконец проговорила я. – Или случилось нечто ужасное и надо как-то приходить в себя, чтобы сообщить всем дурные вести. Разослать письма, соседей обежать…
Он печально усмехнулся и положил кочергу.
– Ни к чему. К утру и так вся округа узнает.
Я слегка потрясла влажными юбками и подошла к Джейми, стоящему у камина. Исходящее от огня тепло быстро просушило одежду, но ледяной ком в животе ничем было не растопить. Я нежно коснулась плеча мужа.
– Никто не поверит, – сказала я.
Он накрыл мою ладонь своей, слегка улыбнулся и, закрыв глаза, покачал головой.
– Поверят все до единого, Клэр. Мне очень жаль.
Глава 81Презумпция невиновности
– Это наглая ложь!
– Разумеется.
Роджер с тревогой смотрел на жену. Обходиться с ней сейчас следовало как можно бережней, словно с бомбой с капризным часовым механизмом: того и гляди рванет.
– Попадись мне эта потаскушка в руки, я бы уж вытрясла из нее всю правду!
Она крепко стиснула горлышко бутылки с сиропом, и Роджер потянулся, чтобы забрать склянку из ее рук, пока не лопнуло стекло.
– Понимаю твой порыв, – сказал он, – но лучше не надо…
Брианна задумчиво уставилась на него и отдала бутыль.
– Ты чем-то можешь помочь? Есть идеи?
Он и сам задавался этим вопросом с того момента, как узнал об обвинениях Мальвы.
– Ума не приложу, с чего начать. Есть идея сходить к Кристи и поговорить. Надеюсь, застану Мальву одну.
Правда, вспомнив их последний разговор с этой девицей тет-а-тет, он засомневался, что она согласится изменить показания легко и без боя.
Брианна села, хмуро уставившись на тарелку с гречишными оладьями, и принялась смазывать их маслом. Ее ярость понемногу унялась, уступив место рассудительности, и по глазам было видно, что она напряженно думает.
– Если убедишь ее сказать правду, – медленно проговорила она, – то отлично. Если же нет – придется выяснить, с кем она крутила шашни. Достаточно хотя бы одного кавалера, готового публично признаться в возможном отцовстве, чтобы бросить тень на ее россказни.
– Это точно.
Роджер капнул сиропом на свою порцию оладий. Никакие тревоги и заботы не могли помешать ему насладиться чудесным ароматом свежей выпечки и отведать сладенького.
– Но всех все равно не убедишь. Вот, держи.
– Я видела, как она в лесу целовалась с Обадайей Хендерсоном, – вспомнила Бри, принимая из рук мужа бутылку. – В конце прошлой осени. Если ребенок от него, неудивительно, что она помалкивает.
Роджер удивленно хмыкнул. Он знал Обадайю. Парень крупный и неуклюжий, но вполне нормального вида и неглупый. Многие девушки сочли бы его завидным женихом: собственник пятнадцати акров земли, трудолюбивый фермер и хороший охотник. Бри никогда не обсуждала мужчин в подобном тоне.
– Может, еще кого-нибудь вспомнишь? – спросила она, продолжая хмуриться.
– Ну… Бобби Хиггинс, – ответил он осторожно. – Близнецы Бердсли тоже на нее поглядывали…
Роджера охватило нехорошее предчувствие. Невинный вопрос Брианны грозил привести к тому, что она начнет умолять его пройтись по округе с щекотливыми расспросами о кавалерах Мальвы. И эта идея казалась ему в высшей степени бессмысленной и даже опасной.
– Почему? – негодовала Брианна, яростно разрезая стопку оладий. – Почему она это сделала? Мама всегда была так добра к ней!
– Одно из двух, – ответил Роджер и прикрыл веки, наслаждаясь вкусом свежего горячего гречишного блинчика, политого растопленным маслом и бархатисто-нежным кленовым сиропом. Он проглотил кусочек и неохотно открыл глаза. – Либо по какой-то причине она не хочет выходить замуж за отца ребенка, либо позарилась на средства твоего папы. Хочет выклянчить деньги для себя или хотя бы для своего отпрыска.
– А может, и то и другое. И замуж не хочет, и на деньги не прицелилась. Как будто они у него есть.
Некоторое время они завтракали молча, стуча вилками по деревянным плошкам, погрузившись в свои мысли. Джем сегодня ночевал в Большом Доме. В связи с замужеством Лиззи Роджер предложил, чтобы ее работу по дому выполняла Эми Маккаллум. Она с сыном перебралась к Фрэзерам, а тоскующий по Герману Джем стал пропадать у них целыми днями, находя утешение в обществе Эйдана.
– Это ложь, – упрямо повторила Брианна. – Па просто не смог бы…
Тут Роджер заметил, как в ее глазах промелькнуло легкое сомнение, призрачная тень паники от одной только мысли, что Мальва сказала правду.
– Конечно, ложь, – уверенно сказал он. – Брианна, ты же не думаешь, что в этом есть хоть капля правды?
– Нет, что за вздор!
Она ответила слишком горячо, слишком поспешно. Он отложил вилку и пристально посмотрел на жену.
– В чем дело? Тебе что-то известно?
– Нет.
Она поддела кончиком вилки последний кусочек оладьи и съела. Роджер скептически хмыкнул, а она нахмурилась – на тарелке осталась вязкая лужица сиропа: это ж надо, никогда ей не удавалось рассчитать достаточное количество меда или варенья! Муж все-таки более аккуратный, неизменно доедал дочиста.
– Мне ничего не известно, – сказала она, закусила нижнюю губу и обмакнула кончик пальца в сироп. – Только…
– Что?
– Па бы не смог.
Брианна засунула палец в рот и облизала сироп.
– А вот насчет папы не уверена. Просто… вспоминая вещи, которым тогда не придавала значения, я лишь сейчас…
Прикрыв веки, она замолчала, потом открыла глаза и посмотрела на Роджера.
– Как-то попался мне в руки его кошелек. Я не шпионила, просто баловалась. Так вот, между долларовыми банкнотами была спрятана записка. Приглашение на встречу…
– Ничего криминального.
– Она начиналась со слова «Дорогой»… И почерк был не мамин.
– О… – протянул Роджер и спросил после паузы. – Сколько тебе было?
– Одиннадцать.
Брианна рисовала пальцем по тарелке.
– Я засунула записку обратно, выбросила этот эпизод из головы и не вспоминала до сегодняшнего дня. Вообще, между ними… случались и другие странные моменты, которые я замечала, но не могла понять или объяснить. Просто чувствовала.
Она умолкла, глубоко вздохнула и вытерла палец о салфетку.
– Бри, Джейми человек чести и очень любит твою маму.
– В том-то все и дело, – мягко ответила она. – Я была уверена, что отец тоже.
Мысль о том, что история Мальвы могла быть правдивой, неотвязно преследовала Роджера и досаждала, словно камушек в ботинке. Джейми Фрэзер, благородный человек, боготворивший свою жену, тяжело переживал ее болезнь и погрузился в пучину тоски и уныния. Его душевное состояние, помнится, тревожило Роджера не меньше, чем хворь Клэр: Джейми тогда осунулся, глаза ввалились, а черты лица заострились, потому что в той бесконечной череде безрадостных дней, омраченных угрозой близкой смерти, он не ел и не спал, держась лишь усилием воли.
Роджер пытался заводить с ним душеспасительные беседы о Боге и вечности, хотел примирить с неизбежным, однако натыкался на яростное сопротивление Фрэзера, не допускавшего даже мысли, что Господь может забрать его жену. А потом в болезни Клэр наступил кризис, и Джейми совсем отчаялся. Поэтому вполне допустимо, что предложение Мальвы утешить горе теплым прикосновением могло зайти дальше, чем рассчитывали обе стороны.
Но сейчас, в начале мая, девушка была на шестом месяце. Значит, забеременела она в ноябре. А состояние Клэр резко улучшилось в конце сентября: Роджер отлично запомнил запах, доносившийся с выжженных полей, когда она очнулась в своей спальне, открыв огромные глаза, сияющие на прекрасном ангельском личике.
Точно! Все встало на свои места. Не было у них близости и быть не могло. Идеальных людей не бывает, это ясно, каждый может оступиться. Но лишь раз. И не Джейми Фрэзер. Мальва Кристи лжет.
Успокоившись, Роджер направился вдоль ручья к хижине Кристи.
Брианна в отчаянии спрашивала его, чем он может помочь… Что ж, вариантов чертовски мало, но надо попробовать. Сегодня пятница, а в воскресенье следует прочитать на службе красноречивую проповедь о порочности сплетен. Хотя, насколько Роджер знал человеческую природу, нравоучительный эффект от подобных наставлений редко бывает продолжительным.