Из сада не доносилось ни звука, кроме мягкого шелеста виноградных листьев и гула разъяренных пчел, оплакивающих свои разбитые соты.
Зверь ушел. Наверняка. Я медленно двинулась ближе, сжимая рукоятку ножа.
Тут я почувствовала запах крови и увидела ее. Она лежала на овощной грядке, а юбки вздымались в воздух, как лепестки огромного красного цветка, распустившегося среди побегов латука.
В следующее мгновение я уже стояла рядом с ней на коленях и держала теплое запястье бедняжки, тонкое, хрупкое и безжизненное. Пульса не было. «Ясное дело, – холодно заметил внутренний голос. – Перерезанное горло, алые лужи вокруг, и артерия уже не кровоточит. Она мертва…»
Серые глаза Мальвы были удивленно распахнуты, чепец свалился. Я стиснула ее запястье, все еще надеясь нащупать пульс, найти слабое биение жизни… И нашла. Почувствовав легкий толчок в ее животе, я тут же бросила безвольную руку и схватила нож, подбираясь к подолу юбки.
Я действовала без раздумий, без страха, без сомнений. Только нож, давление, края расходящейся плоти и тусклая надежда, отчаянная попытка успеть…
Разрезала ей живот от пупка до паха, вспарывая вялые мышцы. Задела матку, быстро, но осторожно рассекла ее стенку, отбросила нож в сторону и засунула руки в еще теплое чрево Мальвы Кристи. Нащупав младенца, схватила его и стала выкручивать, выворачивать, неистово тянуть его из лап неминуемой смерти наружу, на воздух, чтобы помочь сделать ему первый вздох… Когда я потянула ребенка, тело Мальвы безвольно приподнялось и шлепнулось на землю, дернув обмякшими конечностями, неожиданно освободившись от бремени.
Я отерла крошечное личико от крови и слизи, нежно-нежно продула ему легкие, ведь альвеолы у новорожденного тонкие, как паутинки. Легонько, не больше чем на два пальца, стала надавливать на грудную клетку размером с ладошку, чувствуя, как она пружинит под моей рукой. Ощутила отклик, слабое шевеление и инстинктивное барахтанье. А потом крошечная искорка жизни стала слабеть и угасать, и тогда я закричала, мучительно и тоскливо, прижимая к груди еще теплое, будто кукольное, тельце.
– Не уходи, – умоляла я. – Не уходи, не уходи, пожалуйста, не уходи.
Однако дрожание утихло, а легкое голубое сияние, которое, казалось, на миг ожило под моими ладонями, погасло, как пламя свечи; тлеющий фитилек почадил немного и затух, и весь мир погрузился во тьму.
Когда меня нашли, я сидела на залитой солнцем грядке, рыдая и утопая в крови, с мальчиком на коленях, рядом с выпотрошенной Мальвой.
Глава 85Похищенная невеста
Со дня смерти Мальвы прошла неделя. Убийца так и не был найден. Вокруг Риджа сгущался туман подозрений и недоверия, соседи перешептывались и бросали косые взгляды. Сколько Джейми ни пытался выяснить хоть что-то о случившемся, никто не знал – или не хотел сообщать – ничего дельного.
Я видела, как в нем день ото дня растут напряженность и отчаяние, и понимала, что надо найти этим чувствам выход. Однако и сама не знала, что ему посоветовать.
В среду после завтрака Джейми стоял в своем кабинете, глядя в окно, а потом как хлопнет кулаком по столу. Я даже подскочила от неожиданности.
– Все, я дошел до предела, – провозгласил он. – Еще немного – и сойду с ума. Надо что-то делать, и я готов к решительным действиям.
Не дожидаясь от меня ответа, он подошел к двери, распахнул ее и рявкнул в коридор:
– Джозеф!
Мистер Уэмисс явился из кухни, где чистил дымоход под руководством миссис Баг, напуганный, бледный, перепачканный в саже и взлохмаченный.
Джейми не обратил никакого внимания на черные следы на голом неприкрытом полу – он сжег злосчастный половик – и, пригвоздив мистера Уэмисса взглядом, спросил:
– Вы хотите заполучить ту женщину?
– Женщину?
Мистер Уэмисс был совершенно сбит толку.
– Какую… о, вы… должно быть, о фройляйн Берриш?
– О ком же еще? Так хотите или нет? – повторил вопрос Джейми.
Очевидно, мистера Уэмисса уже давным-давно никто не спрашивал, чего он хочет, и потому ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя от потрясения.
Перебиваемый решительными возражениями Джейми, он начал было протестующе шептать про друзей фройляйн, которые, несомненно, заботятся о ее счастье, бормотать о собственной никчемности, бедности и непригодности в роли мужа, после чего, наконец, сдался и отчаянно признал, что если фройляйн не выразит отвращения к подобным перспективам, то может быть… одним словом…
– Да, сэр, – сказал он, ужаснувшись собственной смелости. – Хочу. Очень даже!
– Отлично, – одобрительно кивнул Джейми. – Тогда сейчас же отправляемся за ней.
Мистер Уэмисс изумленно разинул рот. Я тоже. Джейми резко повернулся и стал отдавать распоряжения с уверенностью и благодушием капитана, прокладывавшего курс к знатной добыче.
– Найди Йена младшего и приведи ко мне, хорошо, саксоночка? И вели миссис Баг собрать еды на неделю для четверых человек. И сходи-ка за Роджером Маком, нам понадобится священник.
Он довольно потер руки и хлопнул мистера Уэмисса по плечу, выбив из его одежды облачко сажи.
– Приведите себя в порядок, Джозеф. И причешитесь. Будем воровать для вас невесту.
– И он наставил на священника пистолет, – напевал молодой Йен. – «Жени нас, отче, а не то пощады ты не жди! Поща-а-ады ты не жди!»
– Ладно, – прервал Роджер песню, в которой дерзкий юноша Вилли с приятелями похищает девушку и принуждает ее к браку, а та ни в какую. – Будем надеяться, Джозефу повезет больше, чем Вилли, да?
Во взгляде мистера Уэмисса, умытого, нарядного и трепещущего от волнения, читалось непонимание. Роджер ухмыльнулся, затягивая ремень седельной сумки.
– Вилли украл девицу, привел к священнику и стал грозить пистолетом, чтобы тот их обвенчал, – принялся он объяснять мистеру Уэмиссу. – А потом уложил похищенную девицу в кровать, но получил от ворот поворот.
– Ты в отчий дом меня верни, и честь мне сохрани, и честь мне сохрани! – продолжал распевать Йен.
– Послушай-ка, – Роджер окликнул Джейми, который крепил сумки к седлу Гидеона, – а что, если фройляйн не захочет…
– Что, не захочет выйти за Джозефа?
Джейми хлопнул мистера Уэмисса по спине, а потом наклонился, чтобы помочь ему взобраться в седло.
– Не представляю, какая женщина в здравом уме откажется от такой возможности. А ты, a charaid?[47]
Он огляделся вокруг, удостоверился, что все готово к отъезду, взбежал по ступенькам и быстро поцеловал меня на прощание. Затем спустился и вскочил на Гидеона, который сегодня был на удивление послушным и даже не пытался укусить хозяина.
– Не скучай, mo nighean donn, – улыбнулся мне Джейми.
И они умчались под оглушительное улюлюканье Йена, подняв такой шум и гвалт, словно отряд горцев-налетчиков.
Как ни странно, их отъезд несколько ослабил царившее напряжение. Сплетни, конечно, не прекратились, но в отсутствие громоотвода в лице Джейми и Йена несколько поугасли и лениво потрескивали там и сям, точно огни святого Эльма: шипящие, свистящие разряды, от которых волосы электризуются и поднимаются дыбом. В целом – безобидное природное явление. Если наблюдать со стороны.
Дом напоминал не столько осаженную крепость, сколько эпицентр бури.
Воспользовавшись отсутствием мистера Уэмисса, в гости заглянула Лиззи с малышом Родни Джозефом – так назвали младенца, поскольку Роджер категорически протестовал против предложенных молодыми папашами вариантов Тиглатпаласар и Икабод. В случае с маленькой Роджериной выход был найден: все называли ее Рори. Однако в текущей ситуации Роджер не намерен был крестить младенца именем, которое впоследствии трансформируется в Ики.
Родни казался очень дружелюбным и общительным ребенком; его широко распахнутые в изумлении глаза создавали впечатление, что он внимательно ловит каждое обращенное к нему слово. И если в день его рождения Лиззи смотрела на сына с удивлением, то теперь – с абсолютным обожанием, которое, несомненно, затмило бы интерес к Джо и Кэси, не разделяй они ее восхищение. Братья были готовы полчаса кряду обсуждать, какой у ребенка стул. С таким же рвением они прежде болтали о новых видах капканов и о любопытных предметах, найденных в кишках выпотрошенных ими животных.
Через несколько дней после отъезда наших мужчин за невестой в гости пришли Брианна с Джемми и Лиззи с Родни. Вместе с Эми Маккаллум мы вшестером собрались на кухне и провели прекрасный вечер за шитьем у камина, любуясь малышом Родни, приглядывая за Джемми и Эйданом и обсуждая всех мужчин Риджа на предмет их возможной причастности к убийству.
Я, естественно, испытывала личный и болезненный интерес к этой теме. А три мои собеседницы были целиком на стороне правосудия – то есть и мысли не допускали, что Джейми или я имели хоть какое-то отношение к смерти Мальвы.
Меня очень радовала возможность обсуждать ситуацию открыто. Раздумья не оставляли меня ни на минуту, и я, признаться, ужасно от них устала. Мало того, что неприятно было поочередно представлять всех знакомых в роли хладнокровного убийцы, так еще и беспрестанно приходилось прокручивать в памяти кровавый эпизод и заново переживать минуту, когда я нашла Мальву.
– И думать тошно, что виновным может быть Бобби, – хмуро проговорила Брианна, продвигая яйцо для штопки в пятку носка. – Он вроде хороший парень.
При этих словах Лиззи понурилась, поджала губки и сказала:
– Да, замечательный. Только очень пылкий.
Мы уставились на нее.
– Ну… – замялась она. – Хоть он и был настойчив, я ему не позволила. И когда я сказала «нет!», он с размаху пнул дерево.
– Мой муж тоже, бывало, так реагировал на мой отказ, – задумчиво сказала Эми. – Но чтоб за это горло перерезать…
– Только Мальва никому не отказывала, – подчеркнула Бри, вдевая нитку в иголку. – В том-то и дело. Он убил ее, потому что она забеременела, и боялся, что она всем разболтает.