– Ха! – победоносно воскликнула Лиззи. – Тогда это уж точно не Бобби! Потому что, когда мой отец дал ему от ворот поворот…
Легкая тень скользнула по ее лицу при упоминании об отце, который со дня рождения Родни ни разу с ней не заговорил.
– Он же собирался свататься к Мальве Кристи, верно? – продолжила она. – По словам Йена, подумывал. А если ребенок от Бобби, ее отец не стал бы отказывать жениху, так ведь?
Эми согласилась и кивнула, а Бри возразила:
– Мальва настаивала, что ребенок не от Бобби. И его вырвало, когда он узнал о… – она осеклась. – В общем, он был не рад. И мог убить из ревности, как считаете?
Лиззи и Эми задумчиво хмыкнули. Им обеим нравился Бобби, однако отрицать такой вариант они не могли.
– Я вот о чем думаю, – нерешительно произнесла я. – А что насчет зрелых мужчин? Женатых. Всем известно, что за ней увивались молодые парни, но ей вслед оборачивались и кандидаты постарше.
– Выдвигаю кандидатуру Хирама Кромби, – тут же отреагировала Брианна, протыкая иглой носок.
Все засмеялись, но она покачала головой.
– Нет, я серьезно. Частенько случается, что самые набожные и ярые фанатики хранят в потайных ящиках женское белье или пристают к мальчикам из церковного хора.
У Эми отвисла челюсть.
– Женское белье? Сорочки и корсеты? На что они им?
Брианна покраснела – она совсем забыла, с кем разговаривает, – закашлялась и начала выкручиваться.
– Ну… Я имела в виду белье, как у француженок. Такое… кружевное.
– А, тогда понятно! – понимающе закивала Лиззи.
Все знали о скандальной репутации французских дам, однако я сильно сомневалась, что кому-то из жительниц Фрэзер Риджа кроме меня удалось повстречать хоть одну француженку.
Чтобы прикрыть Бри, я рассказала о Ля Нестле́, фаворитке короля Франции: она проколола соски золотыми кольцами и красовалась обнаженной грудью перед всем двором.
– Еще пару месяцев этого кошмара, – мрачно проговорила Лиззи, посмотрев на Родни, который, сжав крошечные кулачки, яростно присосался к ее груди, – и я сделаю то же самое. Попрошу Джо и Кэси привезти мне такие кольца, когда шкуры продадут.
Мы так громко расхохотались, что не услышали, как кто-то постучал в парадную дверь. Нам сообщили об этом Джемми и Эйдан, примчавшиеся на кухню из кабинета Джейми.
– Я открою, – отложила Бри шитье, но я ее остановила.
– Не надо, сиди, сама схожу.
Взяв подсвечник, я спустилась в темную прихожую. Сердце взволнованно колотилось. Нежданные ночные визиты в большинстве случаев означали, что стряслось что-то важное и неотложное.
Сегодняшний случай не стал исключением, хотя привел меня в немалое изумление. Я не сразу узнала высокую женщину, которая, покачиваясь, стояла на крыльце, бледная и изможденная.
– Фрау Фрэзер? Мошно… мошно мне фойти? – прошептала она и упала в мои объятия.
На шум сбежался весь дом. Мы уложили Монику Берриш – а это была она – на скамью, укрыли стегаными одеялами и напоили горячим тодди[48].
Женщина быстро пришла в себя и сообщила, что устала и проголодалась, поскольку три дня ничего не ела. Вскоре она уже совершенно оправилась и, поедая суп, стала излагать причины своего неожиданного появления.
– Фсе дело в сестре моего муша, – проговорила Моника и прикрыла глаза, наслаждаясь восхитительным ароматом горохового супа с ветчиной. – Она меня сразу нефзлюбила. А когда фургон ее муша разбился, содержать всех нас стало не на что, и она меня прогнала.
Моника рассказала, что скучала по Джозефу, но не имела ни сил, ни возможности противостоять семье и пытаться к нему вернуться.
– О, и что же было дальше? – поинтересовалась Лиззи.
Фройляйн Берриш посмотрела на нее своими огромными ласковыми глазами.
– Я не могла это больше терпеть. Сестра моего муша хотеть от меня избавиться и дать мне немного денег. И я пришла сюда, – завершила она, пожав плечами, и жадно съела еще одну ложку супа.
– Вы… шли пешком? – спросила Брианна. – Из Галифакса?
Фройляйн Берриш кивнула, облизала ложку и высунула ногу из-под одеял. Подошвы ее башмаков были протерты до дыр, и она кое-как обернула обувь кожаными лоскутами и полосками ткани, которые, видимо, оторвала от своей сорочки, поэтому ноги ее были похожи на мотки грязных тряпок.
– Элизабет, – обратилась она к Лиззи. – Надеюсь, ты не протиф, что я прийти? Тфой папа… здесь? Я так надеюсь, что он тоже не фозражает!
– М-м, нет, – ответила я, переглянувшись с Лиззи. – Его здесь нет. Но я уверена, что он будет счастлив вас видеть!
Худое лицо фройляйн Берриш поначалу омрачилось; затем, когда мы объяснили причины отсутствия Джозефа, оно озарилось радостью.
– О… – выдохнула она, прижимая к груди ложку, словно это была голова мистера Уэмисса. – О, mein Kavalier![49]
Сияя от счастья, Моника Берриш обвела нас взглядом и только сейчас заметила Родни, посапывающего в корзинке у ног Лиззи.
– А это кто такой? – воскликнула она и наклонилась, чтобы рассмотреть ребенка поближе. Родни открыл темные глаза и уставился на нее с сонным интересом.
– Это мой малыш. Его зовут Родни Джозеф, в честь моего отца.
Лиззи взяла сына на руки и осторожно передала Монике. Та склонилась над ним и заворковала по-немецки.
– Дорвалась бабуля до внучка, – краешком губ пробормотала мне Брианна, и я еле сдержалась от хохота. Я не смеялась со дня гибели Мальвы, и сегодняшние посиделки были просто как бальзам на душу.
Лиззи принялась рассказывать Монике о том, как отдалился отец после ее, так сказать, нестандартного замужества. Та понимающе кивала, цокала языком, и непонятно было, как ей удается одновременно слушать Лиззи и лепетать с Родни.
– Черта с два теперь мистер Уэмисс отдалится, – шепнула я Брианне. – Запретить новоиспеченной жене общаться с внуком? Как бы не так!
– Ага. Да и что тут такого? Подумаешь, два зятя, – согласилась Бри.
Эми грустно и задумчиво наблюдала за нежной сценой, приобняв Эйдана за худенькие плечи.
– Как говорится, чем больше, тем веселее, – сказала она.
Глава 86Муки выбора
Три рубашки, запасные брюки, две пары чулок – одна фильдекосовая, одна шелковая… Минутку! А где шелковые?
Брианна подошла к двери и окликнула мужа – тот усердно выкладывал сегменты глиняной трубы в траншее, выкопанной с помощью Джемми и Эйдана.
– Роджер, куда ты дел шелковые чулки?
Роджер нахмурился и почесал в затылке, затем отдал лопату Эйдану, перепрыгнул через траншею и подошел ближе.
– Кажется, я надевал их на службу в прошлое воскресенье. А потом…
– Да-а? – подозрительно откликнулась Брианна, заметив, как недоумение на лице мужа сменяется чувством вины. – Что было потом?
– Э-э… Ты осталась дома с Джемом – у него болел животик, очень своевременное недомогание, несколько преувеличенное, чтобы избежать косых взглядов и перешептываний, – и когда Джоки Абернати позвал меня на рыбалку…
– Роджер Маккензи… – Брианна медленно закипала. – Если ты засунул свои лучшие шелковые чулки в корзину с вонючей рыбой и забыл их там…
– Сейчас сбегаю и одолжу у твоего отца, – торопливо предложил он. – А мои наверняка где-нибудь объявятся, я поищу…
– Голову свою поищи!
Роджер засмеялся, на что она не рассчитывала, однако на душе стало легче.
– Извини, – сказал он, наклоняясь и целуя ее в лоб. – Наверное, это по Фрейду…
– Да? И что, по-твоему, означают чулки, обернутые вокруг мертвой форели?
– Общее чувство вины, поделенное на мелкое чувство долга, – пошутил Роджер уже с изрядной долей серьезности. – Бри, я тут подумал… Не стоит мне ехать.
– Нет, стоит! – возразила она как можно тверже. – Так говорят отец и мать, и я тоже.
– Ну, ладно тогда… – Он улыбнулся, однако от Брианны не укрылась его тревога – тем более что она ее разделяла. Убийство Мальвы Кристи вызвало в Ридже немалый переполох – слухи, скандалы, подозрения. Некоторые молодые люди – среди них Бобби Хиггинс – попросту исчезли, то ли из чувства вины, то ли безопасности ради.
Обвинения сыпались направо и налево. Даже Брианне не удалось избежать сплетен: ей припомнили неосторожные замечания в адрес Мальвы. Однако самые тяжкие подозрения пали на ее родителей.
Оба упорно продолжали жить повседневной жизнью, твердо игнорируя сплетни и косые взгляды. Тем не менее ситуация обострялась.
Роджер сразу же поехал к Кристи и с тех пор навещал их каждый день, за исключением торопливой вылазки в Галифакс. С самых похорон он выбивался из сил, утешая, уговаривая и проявляя твердость по отношению ко всем обитателям Риджа. Он решил не ехать в Идентон, но Джейми, прослышав об этом, на поездке настоял.
– Ты сделал все, что мог, – в сотый раз повторила Брианна. – Больше ничем помочь нельзя. И потом, когда еще представится такой шанс? Могут пройти годы!
Она знала, как долго Роджер мечтал о посвящении в сан, и была готова на все, чтобы помочь ему в осуществлении желания. Касательно ее самой без лишних разговоров решили, что они с Джемом поедут в Риверан и дождутся там возвращения Роджера. Вряд ли кандидату на посвящение зачтут в плюс появление жены-католички с ребенком.
И все же Роджера не покидало чувство вины: бросить ее родителей в самом эпицентре урагана…
– Ты должен ехать, – повторила Брианна. – Может, я…
Роджер остановил ее взглядом.
– Мы это уже обсуждали.
Он считал, что ее присутствие никак не повлияет на общественное мнение, и, возможно, был прав, однако настоящая причина, разделяемая ее родителями, крылась в желании увезти ее и Джема подальше от создавшейся ситуации в более безопасное место до того, как Джем узнает, что его дед с бабкой, по мнению большинства соседей, – хладнокровные убийцы.
К своему стыду, Брианна сама была рада уехать.
Кто-то убил Мальву – и ее ребенка. Каждый раз при мысли об этом в ушах звучала литания имен, и каждый раз в списке всплывало имя ее кузена. Йен никуда не убегал, и она не могла – просто не могла! – допустить, что это он… И все же при каждой встрече невольно возникали сомнения.