– Должно, и я обязательно настою на нем, если дело зайдет так далеко. А Браун готовит почву: всем рассказывает, какие мы ужасные монстры – что, впрочем, несложно, учитывая обстоятельства.
Я прикусила язык, удержавшись от необдуманной реплики. Джейми понимает – у меня не было иного выбора; я знаю – он и близко не подходил к Мальве… И все же нас обоих не покидало чувство вины за то, что мы оказались в таком отчаянном положении и за то, что произошло потом. Бог свидетель, все бы отдала, лишь бы Мальва осталась жива…
Насчет Брауна Джейми оказался прав. Промокшая и замерзшая, я сперва не обращала внимания на шум в пивной, однако голоса эхом отдавались в каминной трубе, и, судя по отдельным доносившимся словам, он делал ровно то, о чем говорил Джейми: расписывал нас в самых черных красках, выставляя напоказ благородную задачу Комитета Безопасности по доставке преступников в руки правосудия. Ну и словно невзначай настраивал против нас потенциальных присяжных, распространяя эту историю как можно дальше во всех скандальных подробностях.
– Что же делать? – растерянно спросила я, наслушавшись до тошноты.
Джейми кивнул и вытащил из сумки чистую рубашку.
– Спуститься вниз к ужину и постараться не выглядеть распутными убийцами, a nighean.
– Ясно… – ответила я и, вздохнув, достала чепец, отделанный лентами.
Казалось бы, удивляться нечему… Я прожила вполне достаточно, чтобы усвоить весьма циничный взгляд на человеческую природу, и вполне достаточно в этом времени, чтобы усвоить, насколько открыто общество выражает свое мнение. И все же я была в шоке, когда первый камень попал мне в бедро.
Мы продвигались к югу от Хиллсборо. Погода держалась влажная, дороги раскисли. Думаю, Ричард Браун с удовольствием сдал бы нас шерифу округа Роуэн – если бы таковой существовал. Как ему объяснили, должность временно была вакантна: последний представитель закона снялся с места за ночь, и желающих занять его кресло пока не нашлось.
Судя по всему, дело касалось политики: бывший шериф склонялся к независимости, тогда как большинство жителей округа были приверженцами существующей власти. Подробности инцидента, повлекшего за собой столь поспешный отъезд шерифа, узнать не удалось, однако таверны в районе Хиллсборо гудели как пчелиный улей.
Окружной суд перестал собираться за несколько месяцев до того: судьи опасались нестабильной ситуации, сложившейся в регионе. Единственный мировой судья, которого удалось найти, сразу и безоговорочно отказался взять нас под стражу, заявив, что не станет вмешиваться в сомнительные дела – жизнь дороже.
– Да при чем тут политика! – орал на него выведенный из себя Браун. – Это убийство, грязное и жестокое!
– В наши дни все связано с политикой, сэр. – Мировой судья, некий Харви Микельграсс, грустно покачал головой. – Я не осмелюсь взять на себя даже дело о пьяных беспорядках – боюсь, мой дом разрушат, а жену оставят вдовой. Шериф уже пытался продать свою должность, да не нашел желающих. Нет, сэр, вам придется обратиться в другое место.
Разумеется, Браун не собирался везти нас в Кросс-Крик или Кэмпблтон, где влияние Иокасты Кэмерон было слишком сильно и где судьей служил ее добрый друг, Фаркуар Кэмпбелл, поэтому мы направились на юг, к Уилмингтону.
Люди Брауна растерялись: они рассчитывали быстренько нас линчевать, поджечь дом, может, немножко пограбить – но никак не тащиться целыми днями по грязи под дождем. Еще больше они приуныли, когда Эзра, с трудом цеплявшийся за седло в полуобморочном состоянии, вдруг замертво свалился на дорогу.
Я не стала предлагать осмотреть тело – да мне бы и не дали; судя по внешнему виду, он просто потерял сознание и, падая, сломал себе шею.
Остальные бросали на меня взгляды, полные страха; общий энтузиазм значительно поутих.
Однако Ричарда Брауна это не остановило. Будь его воля, он давно бы пристрелил нас без всякой жалости, если бы не присутствие Тома Кристи, молчаливого и мрачного, как утренний туман. Говорил страдающий отец мало и только по делу. Я думала, что все это время он существует чисто механически, в мутной завеси горя, пока однажды вечером на привале случайно не напоролась на его взгляд, устремленный на меня с такой неприкрытой мукой, что я поспешно отвернулась и тут же наткнулась на Джейми, очень внимательно наблюдавшего за этой сценой.
Впрочем, большую часть времени Том хранил непроницаемое выражение, скрывая лицо в тени кожаной шляпы. А Ричард Браун, которому его присутствие мешало причинить нам вред, пользовался любой возможностью распространить свою версию убийства Мальвы – пожалуй, не только ради порчи нашей репутации, но и чтобы как следует помучить Кристи.
Так что не стоило удивляться, когда нас закидали камнями в маленькой безымянной деревушке к югу от Хиллсборо.
И все же меня застали врасплох. Мальчик, явно карауливший на дороге, проворно юркнул с насыпи вниз, словно лиса. Десять минут спустя за поворотом нас встретили криками и градом камней.
Один попал в мою кобылу, и она яростно взвилась. Второй ударил меня по бедру, еще один – в грудь, да так, что дух вышибло. Последний больно стукнул по голове. Вожжи выскользнули из рук, лошадь крутанулась, и я вылетела из седла, упав на дорогу с жутким грохотом.
Я должна была бы прийти в ужас, однако вместо этого пришла в ярость. Камень, ударивший меня по голове, отскочил благодаря густым волосам и чепцу, но оставил надсадную боль. Я инстинктивно вскарабкалась на ноги и тут заметила ухмыляющегося мальчика: стоя на насыпи, он торжествующе приплясывал и улюлюкал. Не помня себя, я рванулась вперед, поймала его за ногу и дернула.
Он завопил, поскользнулся и упал на меня сверху; мы рухнули на землю и покатились, запутавшись в водовороте юбок и плаща. Я была старше, тяжелее и совершенно вне себя от злости. Все страхи, уныние и неопределенность последних недель вскипели внутри, и я что есть силы ударила его по ухмыляющейся роже – раз, другой… Что-то треснуло в ладони, и руку прожгла резкая боль.
Юнец завопил и рванулся – он был меньше, но паника придавала ему сил. Я схватила его за вихры в попытке удержать; он замолотил кулаками, сбил с меня чепец, вцепился в волосы и сильно дернул.
Боль лишь усилила ярость: я пихнула противника коленом, ища где помягче. Его рот беззвучно приоткрылся буквой О, глаза выпучились, пальцы отпустили мои волосы. Воспользовавшись слабиной, я нависла над ним и снова ударила по лицу со всего размаха.
Плечо пронзила тупая боль: крупный булыжник сбил меня набок. Задыхаясь и всхлипывая, противник выпутался из моего плаща и уполз на четвереньках. Я выпрямилась и неожиданно встретилась взглядом с молодым парнем: лицо горело от возбуждения, рука отведена в замахе.
На этот раз попало по скуле. Я покачнулась; на мгновение все расплылось перед глазами… Тут сзади навалилось что-то крупное, и я оказалась прижатой к земле живым весом. Судя по сдавленному «Матерь Божья!», это был Джейми. Его тело дергалось под градом ударов, сопровождавшихся жутким шмяканьем камней о плоть.
Вокруг раздавались крики. Я услышала хриплый голос Тома Кристи, затем выстрел. Еще чьи-то вопли, но уже с другой интонацией. Один-два глухих стука, последнее кряхтенье Джейми…
Какое-то время мы лежали неподвижно, и я вдруг почувствовала, что прижимаюсь лицом к ужасно колючему растению с резким горьким запахом. Затем Джейми медленно поднялся, переводя дыхание. Я тоже приподнялась, опираясь на трясущуюся руку. Щека опухла, кисть и плечо пульсировали, но мне было не до того.
– Как ты?
Джейми привстал было, затем вдруг снова осел, схватившись за бок. Он был бледен, по щеке текла струйка крови – видимо, порезал кожу на голове.
– Ничего, – кивнул он, однако прерывистое дыхание намекало на трещины в ребрах. – Сама как, саксоночка?
– Нормально.
Я кое-как поднялась на ноги. Люди Брауна рассыпались по дороге: кто-то ловил разбежавшихся лошадей, другие, чертыхаясь, собирали разбросанные пожитки. Тома Кристи рвало в кустах. Ричард Браун стоял под деревом, наблюдая за происходящим; его лицо побелело. Он бросил на меня резкий взгляд и отвернулся.
Больше мы в тавернах не останавливались.
Глава 89Искушение
– Если хочешь кого ударить, бей по мягкому – в голове слишком много костей, да еще зубы в придачу.
Джейми расправил в ладони ее пальцы, осторожно прижимая опухшие костяшки, и Клэр зашипела от боли.
– Благодарю за ценный совет. Сам-то ты сколько раз ломал кисть в драках, а?
Ему захотелось рассмеяться. Перед глазами вновь встала картина: Клэр в ярости лупит парня почем зря, волосы развеваются на ветру, во взгляде жажда крови – бесценное зрелище…
– Перелома нет, a nighean.
Он согнул ее пальцы и взял в ладони.
– Тебе-то откуда знать? – огрызнулась она. – Я здесь врач!
Он уже не пытался скрыть улыбку.
– Ты была бы бледная как смерть, и тебя бы тошнило, а ты вся красная и злая.
– Ага, как же!
Клэр выдернула руку и прижала ее к груди, бросив на мужа свирепый взгляд. На самом деле она лишь немного разрумянилась, что очень ей шло в сочетании с дикой массой курчавых волос. После нападения один из людей Брауна поднял ее чепец и робко подал; Клэр вырвала его и запихала в седельную суму.
– Есть хочешь?
– Да, – неохотно признала она, прекрасно понимая, что люди с переломами страдают отсутствием аппетита, хотя потом, когда боль отступает, едят за троих.
Джейми порылся в седельной суме, благословляя миссис Баг, и вытащил горсть сушеных абрикосов и ломоть козьего сыра. Люди Брауна что-то готовили на костре, однако ни он, ни Клэр больше не прикасались к их еде.
Сколько еще будет длиться этот фарс, думал Джейми, отламывая кусок сыра и протягивая жене. Еды осталось примерно на неделю, если экономить – хватит до побережья. А дальше?
С самого начала было понятно, что у Брауна нет никакого плана, и теперь он пытается разобраться с ситуацией, вышедшей из-под контроля, – жадный, амбициозный, подогреваемый жаждой мести, но совершенно неспособный продумывать заранее. В результате ему приходится тащиться все дальше и дальше с тяжким бременем на шее, словно к собачьему хвосту привязали старый башмак. Несчастный пес рычит и оборачивается вокруг своей оси, пытаясь цапнуть зубами ненужную штуку, и в итоге кусает себя за хвост. К тому же половина отряда пострадала от нападения селян. Люди постепенно теряли терпение: их ждали домашние дела, хозяйство; вряд ли они рассчитывали на долгие бесплодные мотания.