длинному носу, багровел шрам.
Рон, не теряя ни секунды, в два шага подлетел к нему и звезданул кулаком в челюсть.
Чернокнижник вскинул руку, блокируя следующий удар, и мстительно дал Рону под дых. Рон отшатнулся, скользя по влажному полу, согнулся и хрипло, с присвистом задышал.
Кайзен прыгнул на него, замахнулся кулаком, но Рон отвел его удар тем же приемом. Кайзен пнул его ногой. Рон, защищаясь, подставил колено и обрушил на голову заклинателя кулак. Кайзен выставил руку и врезал Рону по зубам.
Сэндис завороженно следила за этим невероятным танцем. До сего дня она и не представляла, что Кайзен – мастер суграта. Она пыталась вклиниться между ними и хоть чем-то помешать Кайзену, но эти двое двигались слишком быстро. Когда же она все-таки подобралась к жрецу, то получила коварный удар в грудь и отлетела, словно пушинка, на другой конец комнаты.
Кайзен в очередной раз отбил атаку Рона, перехватил его руку, вздернув у себя над головой, словно приглашая соперника покружиться в вальсе, и ткнул его под мышку. Рон скривился от невыносимой боли. Сэндис, прижимая ладонь к мучительно ноющим ребрам, грозящим вот-вот треснуть, заглатывала воздух.
Внезапно в руке у жреца сверкнула сталь. У Сэндис перехватило дыхание. Нож! Кайзен полоснул серебряным лезвием по коже Рона чуть ниже уха, и тоненькая струйка крови потекла по шее.
– Кайзен, – на изумление спокойным и ровным голосом окликнула его Сэндис, становясь на колени. – Прекрати.
– Ты не уйдешь от судьбы, Сэндис, подлая ты шавка, – прохрипел Кайзен, дико вращая глазами. – Неужели ты готова лизать пятки тому, кто вытер об тебя ноги?
Рон скрипнул зубами и медленно, невероятно медленно сунул руку в карман брюк.
– Кайзен!
Сэндис выпрямилась, но поскользнулась на влажном от крови полу и снова шлепнулась в мутную грязь. Холод металла ожег ее босые ноги. Церемониальный меч! Встав на одно колено, она обернулась к жрецу.
– Я ведь сделаю это, Кайзен, учти.
– Сделаешь, да еще как! Ты даже не представляешь, что ты сделаешь. И что сделаю я.
Кайзен сильнее нажал на нож, и кровь из раны на шее Рона хлынула горячим потоком. Сэндис оцепенела.
Рона передернуло от боли. «Ах, нет, он просто шарил в кармане, стараясь не привлекать внимания Кайзена». Миг – и он вытащил на свет три знакомых лепестка-лопасти, обрамлявших сверкающую середину. Амаринт? Значит, тот, что она видела прежде, на самом деле фальшивка?
Сэндис покосилась на меч.
Рон большим пальцем закрутил артефакт.
Кайзен, выглядывая из-за плеча Рона, изумленно вытаращился на оберег.
Сэндис подхватила меч, сжала его изо всех сил и, утвердившись наконец на ногах, помчалась на Рона, зажав меч под мышкой, словно приклад ружья.
Изо рта ее вырвался оглушительный крик.
Острие вошло в плоть Рона, как нож в масло, проткнув рубашку и кожу. Сэндис почувствовала лишь слабое сопротивление, когда меч прорубал себе дорогу сквозь позвоночник, затем изумительно пошитый жилет, кожу, мышцы и внутренние органы.
Сэндис налегла на меч и до гарды погрузила его в тело Рона – и в грудь Кайзена.
Отшатнулась, споткнулась на ровном месте и всхлипнула. Мягкое гудение амаринта мешалось с ее учащенным неровным дыханием. Глаза Кайзена, белые от ужаса, выкатились из орбит, рот обмяк.
Рон шагнул вперед, вытащив острие из сердца жреца, схватился за гарду и выдернул меч из своего тела. Рубашка его пропиталась кровью вола и Голта, но в остальном он был цел и невредим.
Кайзен повалился на четвереньки. Жизнь, капля за каплей, выходила из него. Руки его изогнулись, и он застыл в луже крови, опираясь на локти.
– Ну, будет и на твоей улице праздник. – Рон ухмыльнулся, наклонился и потрепал жреца по плечу.
Затем развернулся, схватил Сэндис за руку и потащил к двери.
Сэндис не сопротивлялась – все верно, пора уносить ноги.
В дверном проеме Сэндис оглянулась, бросила мимолетный взгляд на Кайзена и выбежала в коридор. Никого. «Неужели Рон расправился со всеми оккультниками? Или они сами смазали пятки? И где вассалы? До сих пор в спальне? Элис! Они бросили Элис…»
Поворот. Двери. Из бокового ответвления коридора выскочил какой-то человек и застыл, провожая их взглядом. Он не бросился им вдогонку, он просто глазел на девицу, с головы до ног выпачканную кровью, и на юношу в одежде оккультника. А затем все завертелось перед глазами Сэндис, как во сне: комнаты, цветные пятна, бой перед входной дверью, дерущийся Рон, вышибающий мозги из неисчислимых оккультников.
Уже потом, вырвавшись из логова, они неслись, мчались, летели под беспросветно-черным, затянутым дымом небом, пока не закровоточили ее босые ноги, пока не смолкли вдали ружейные выстрелы и они не остались вдвоем – только она, Рон, их сбившееся дыхание да неровные удары сердец.
26
Сэндис выковыривала занозу из пятки, пока Рон утолял жажду, черпая воду из поилки для лошадей. Они укрылись в конюшне за постоялым двором, в километре от восточных городских ворот. Вода ручьями стекала с волос и одежды Сэндис, но отмыть и отскрести все кровавые пятна ей так и не удалось. Она подозревала, что ее волосы до сих пор кое-где покрывала кровавая короста, но сил вычесывать их у нее больше не было. Очерчивая кромку горизонта, вставало солнце. Подул легкий свежий бриз. Сэндис стиснула зубы, чтобы они не стучали от холода.
Рон, встав на колени, усердно тер лицо.
Сэндис поднялась на сбитые в кровь ноющие ноги и поплелась вперед, тяжело хромая и зябко поеживаясь. Хорошо, что удалось смыть магические знаки, начертанные Кайзеном на ее руках. Одна лишь грязь под ногтями от них и осталась.
Когда Сэндис вышла на залитую огнями улицу, ее нагнал Рон. Запыхавшись от бега, он шумно дышал.
Сэндис не остановилась.
– Сэндис…
– Оставь меня в покое.
Она даже головы не повернула в его сторону. Они молча прошли под фонарем. Ветер подул сильнее, и у нее по спине побежали мурашки. Только тут Сэндис сообразила, что на ней до сих пор рубашка вассала, открывающая всему миру стигму. Не будь Сэндис так измучена, она бы перетрусила не на шутку, но теперь лишь ухватила свисающие по краям складки материи и связала их в узел, прикрыв изуродованное имя Ирета.
– И не подумаю.
– А следовало бы.
Рон сдернул с плеч куртку, протянул ей. Сэндис замешкалась. Она не хотела брать куртку. Не хотела чувствовать его запах, не хотела, чтобы его тепло, хранимое в складках, теперь согревало ее. Но выбора не было. Не могла же она выставить на всеобщее обозрение стигму. Тем более сейчас, когда ее некому защитить.
Взяв куртку, Сэндис накинула ее поверх сырой рубашки и двинулась дальше. Рон тенью последовал за ней.
– Могла бы и спасибо сказать, – хмыкнул он.
Сэндис застыла, резко обернулась и принялась стягивать куртку.
– Можешь забрать ее обратно.
– Да я не про это. – Рон вскинул руки вверх. – Но ты могла бы и поблагодарить меня за то, что я тебя спас.
Сэндис воинственно уставилась на него и хрипло закашлялась. Или же едко рассмеялась?
– Поблагодарить тебя? Тебя? – кипя праведным гневом, закричала она. – С чего вдруг мне тебя благодарить, Рон? Ведь я очутилась там по твоей милости!
Слезы брызнули у нее из глаз, и она, только бы скрыть их, развернулась и с удвоенной энергией зашагала по мостовой. Слезы жгли, как раскаленные угли. Она смахивала их ладонью.
– Сэндис! – Рон припустил за нею вскачь. – Да пойми ты! Моя мама…
– Надеюсь, ты не оставил ее гнить в «Герехе».
– Разумеется, нет! – Он сморщился, словно она отвесила ему оплеуху. – Послушай, я же вернулся за тобой! Просто… – Он застонал. – Все так запуталось и смешалось, что я прям не знал, куда и деваться. Но ведь я пришел за тобой. Я не мог…
Слова застряли у него в горле. Какое-то мгновение они молча глядели друг на друга, затем Сэндис обняла себя и пошла, подволакивая ноги, упершись взглядом в булыжники на мостовой. Где-то в квартале от них послышалось ржание лошади и перестук тележных колес.
– Мы все решим. – Рон провел рукой по лицу. – Все уладим. Кайзен мертв, ты свободна, а с Иретом мы что-нибудь придумаем.
– Ирета больше нет.
Рон замер. Сэндис продолжала идти, и он снова кинулся ее догонять.
– Что значит нет?
– Именно то, что я и сказала, Рон! – накинулась на него Сэндис. – Мозгами пошевели! Если вассал посвящен какому-то Духу, то и призвать в его тело можно только этого Духа. Пока моим телом владел Ирет, Кайзен не мог вселить в меня Колососа.
– Не ори.
Сэндис зло стрельнула глазами и перебежала на другую сторону улицы, от него подальше.
Рон бросился следом.
– Он что, умер?
Сэндис прослезилась. Твердыня Господня, как же она устала плакать.
– Нумена нельзя убить. Он бессмертен. – Горло ее сдавила судорога. – Теперь Ирету будет посвящен другой вассал.
Сэндис произнесла эти слова и скорчилась от безжалостной боли, вцепившейся в ее внутренности, словно когти Изепии. Она снова бросила Элис на произвол судьбы… Глубоко вздохнув, Сэндис собрала волю в кулак и потащилась по улице.
– Ох, Сэндис, мне так жаль.
– Еще бы.
– Ну и куда ты собралась? – вздохнул Рон.
Сэндис не отозвалась. На углу спали, свернувшись калачиком, два прижавшихся друг к другу бездомных.
– Сэндис…
Она даже не замедлила шаг.
Рон же будто прирос к месту и забормотал:
– Нет. Нет… Только не это. Нет!
– Ну что еще? – хлестко бросила она, обернувшись.
Рон похлопал по карманам брюк, рубашки. Стрелой подлетел к Сэндис, схватился за отвороты куртки, вывернул внутренние и наружные карманы.
– Снимай!
Сэндис, захваченная его волнением, безмолвно скинула куртку и прислонилась к стене магазина, чтобы блеск золотых письмен на ее спине не привлек ненароком внимания случайных прохожих. Рон вывернул куртку наизнанку. Встряхнул. Помял ткань. Кинул на землю и снова обшарил карманы.