– Чеймберс начал работать с такими приборами раньше, чем любой из нас научился врать.
– Что, правда?
– Двадцать с лишним лет, – кивнул Чеймберс.
– Если буду нужен, я ниже по коридору, – сказал Кродель и вышел, а Чеймберс сел рядом с Сэндсом и заглянул под стол. Когда он снова выпрямился, то не спросил, а скорее заметил:
– Вас уже проверяли на полиграфе, так?
– Да. Один раз. Что под столом?
– Просто надо было убедиться, что он отключен от розетки.
– А-а.
– Это пробный запуск.
– А-а.
– Значит, вас проверяли на полиграфе. Всего один раз?
– Да. Для получения допуска к секретной информации.
– Хорошо, теперь что касается этой проверки. Мы, вероятно, проведём вас через те же шаги, которые вы прошли, когда изначально проходили полиграф для получения допуска к гостайнам. Мы стремимся к тому, чтобы проверка доставляла как можно меньше стресса. Другими словами – ха-ха, расслабьтесь, приятель.
– Я совершенно расслаблен.
– Ну разумеется. Тогда приступим. Всего пара вопросов.
– Хорошо.
– Изучали ли вы методы уклонения от разглашения правды во время полиграфирования?
– Мне рассказывали. Но я этому не учился. Я только… скажем так, при мне об этом упоминалось.
– Значит, вы не приходили тренировки на настоящей машине?
– Нет. Ни разу.
– После сеанса вы пройдёте медосмотр. Мы проверим ваш язык на предмет признаков прикусывания, ладони – на наличие следов от ногтей и так далее.
– Я слышал о таких приёмах, но не помню, когда именно следует их использовать. То ли когда лжёшь, то ли когда говоришь правду, то ли…
– Обучали ли вас методам замедления дыхания, сохранения спокойствия при стрессе и тому подобного?
– Не для этих целей. Не обучали. Говорили только: «Сожми очко покрепче, когда грохочут выстрелы, дыши неглубоко, когда сердце бьётся слишком быстро» и всякое такое.
– Итак, первый этап: этот тест состоит из двадцати вопросов. Вопросы у меня с собой, и сначала вы прочтёте их про себя. Мы делаем это для того, чтобы на графике не отобразилась реакция удивления. Вам понятна цель просмотра вопросов перед проверкой?
– Да. Мы исключаем отображение на графике реакции удивления.
Чеймберс открыл манильскую папку и передал её Шкипу. Вопросы были напечатаны на отдельном листе бумаги, прицепленном к внутренней стороне обложки скрепкой. Сэндс пробежался по ним глазами.
– Есть ли на данном этапе что-либо, что вы хотели бы уточнить по поводу процесса?
– Будут ли ещё тесты? Вслед за этим?
– Ах, ну да, хорошо. Сама проверка состоит из четырех тестов: каждый с разными вопросами, хотя некоторые вопросы могут повторяться в последующих тестах или во всех четырёх тестах. Простите. Я забыл об этом сказать. Есть ещё что-нибудь, что вам нужно уточнить на данном этапе?
– Вряд ли.
– Если понадобится что-нибудь прояснить, спрашивайте в любой момент. А теперь… Чтобы заранее ознакомить с процедурой, я собираюсь подключить вас, не заводя машины. Машина функционировать не будет. Вам понятно, что машина функционировать не будет?
– Машина отключена. Да.
– Когда машина заработает, этот рулон станет сдвигаться, и вот эти три иглы будут ходить вверх-вниз, отмечая на графике линии.
– Понятно.
– Вынужден вас попросить: будьте так любезны, снимите рубашку.
Сэндс подчинился и сложил рубашку на подлокотник кресла.
– И часы. Просто положите их на стол. Вы правша или левша?
– Правша.
– Положите тогда, пожалуйста, правую руку вот сюда, на стол. Да-да, плашмя, вот так. – Чеймберс обернул Сэндсу вокруг бицепса манжету для измерения кровяного давления. – Мы будем регистрировать кровяное давление, дыхание и кожно-гальваническую реакцию. Наклонитесь вперёд, пожалуйста. – Сэндс наклонился вперед, и Чеймберс обмотал вокруг его груди бежевую резиновую трубку и соединил её концы с помощью небольшого металлического зажима. – Не слишком туго?
– Нет. Не знаю. Вы технический специалист – вам и решать.
– Вот эти зажимы крепятся у вас на кончиках пальцев. Они показывают температуру кожи. – После зажимов для пальцев Чеймберс осторожно прикоснулся к насадкам, манжете, трубке, кое-где поправил их положение и откинулся на спинку стула.
– Удобно?
– Определённо нет.
– Что ж, удобно и не бывает. Вы же прочитали вопросы, верно?
– Да.
– Возможно, некоторые из них кажутся вам глупыми, а некоторые – неуместными. Ответы на другие кажутся заведомо истинными или заведомо ложными. Таким образом мы получаем информацию о вашей реакции на разные категории. Я лишь должен уверить вас, что всё это имеет смысл.
– Понятно.
– Очень хорошо. На этом этапе нашей пробной проверки я собираюсь зачитать вам вопросы, чтобы вы услышали их в моём исполнении и мы таким образом избавились от случайного стресса из-за каких бы то ни было неожиданностей. Вы не отвечаете на вопросы. Я их вам зачитываю, и всё. Вы можете остановить меня в любой момент, чтобы обсудить любой вопрос. – Чеймберс взял со стола манильскую папку и раскрыл её на коленях. – Готовы?
– Начинайте.
– Вас зовут Уильям Сэндс?.. Вы родились в Майами, в штате Флорида?.. Знаете ли вы, где находятся боксы с картотекой полковника Фрэнсиса Ксавьера Сэндса?.. Закончили ли вы Университет Индианы?
– Прошу прощения.
– Да?
– У меня два высших: диплом бакалавра, выданный в Индиане, и диплом магистра Университета имени Джорджа Вашингтона. Так что я точно не знаю…
– Хорошо. У вас диплом бакалавра Университета Индианы, верно?
– Верно.
– Замечательно. Вопрос будет выглядеть следующим образом: есть ли у вас диплом бакалавра, выданный Университетом Индианы?
– Хорошо.
– Хорошо. Следующий вопрос: знаете ли вы Чунг Тхана?.. Приходитесь ли вы племянником полковнику Фрэнсису Ксавьеру Сэндсу?.. На мне сейчас рубашка с короткими рукавами?.. Нравится ли вам говорить неправду?
– Подождите.
– Да?
– Вопрос о том, прихожусь ли я племянником… полагаю, я же в любом случае остаюсь его племянником, неважно, жив он или нет?
– Хм-м. Знаете что? Это надо будет прояснить. Извините.
Чеймберс встал и вышел из комнаты, прихватив с собой папку.
Сэндс принялся ждать и наблюдать за открытой дверью – сейчас он был уверен, что за ней вот-вот можно будет увидеть кого-нибудь из его знакомых и близких, проплывающего мимо по коридору: Миня, Шторма, Чунга, мать, дядю, отца – целое шествие призраков.
Вернувшись, Чеймберс сказал:
– Мы внесли изменения в два вопроса. Я продолжу здесь свой небольшой сеанс художественной декламации, а потом вы снова сможете прочесть это всё про себя, хорошо?
– Да. Хорошо.
– Знаете ли вы, где находится Чунг Тхан?.. Вы родились в декабре?.. Ваша база находится в деревне Каофук, Южный Вьетнам?.. Знаете ли вы местонахождение картотеки, собранной полковником Фрэнсисом Ксавьером Сэндсом?.. Встречались ли вы когда-либо с человеком по имени Чунг Тхан?.. Есть ли у вас сын по имени Джон?.. Горит ли в этой комнате сейчас свет?.. Был ли когда-либо Чунг Тхан агентом Вьетконга?.. Были ли вы когда-либо свидетелем прямого контакта Чунг Тхана с полковником Фрэнсисом Ксавьером Сэндсом?.. Знаете ли вы, где сейчас находится картотека полковника?.. Есть ли у вас диплом магистра Университета имена Джорджа Вашингтона?.. Известно ли вам вероятное местонахождение картотеки полковника?.. Вот и всё. Давайте мы вас отсоединим.
Когда Чеймберс снял манжету, нагрудную трубку и зажимы для пальцев, а Сэндс сунул руки в рукава рубашки, техник сказал:
– Опросник я вам на некоторое время оставлю. Просмотрите ещё раз вопросы, а я пока что ещё раз отлучусь.
Сэндс сидел и скользил по вопросам невидящим взглядом.
– Если вы застегнёте рубашку, – сказал кто-то, – мы сможем пойти пообедать.
В дверях стояли Кродель и Фосс, и в облике их сквозило нечто от старших братьев, которые только что оплатили ему вход в бордель.
– Что?
– Обедать пора.
– Обедать?
– Сейчас два пятнадцать, – объявил Кродель. – Есть хотите?
– В смысле, сходить куда-нибудь?
– Ага. В «Рекс» или другое какое-нибудь местечко. Давайте сходим в «Рекс».
– Договорились.
– Договорились?
– Я согласен.
– Вам нужна передышка. Вы будете лучше читать, если прослушаете вопросы, а потом на время выкинете их из головы.
– Выкинуть из головы. Да с радостью!
Сэндс последовал за ними по коридору мимо сержанта морской пехоты, клавиатуры с цифрами, электрического замка и дальше вверх по лестнице.
Прежде чем спуститься по ступенькам наружу, Кродель остановился, чтобы надеть зелёный берет и поправить его, чтобы тот сидел поудобнее. Значка на его берете Сэндс раньше не видел: чёрно-бело-серой эмблемы с жёлтой окантовкой. Они двинулись к бетонным заграждениям, и Шкип подметил:
– Волосы-то у вас немного длинноваты для формы по уставу?
– Я нечасто ношу форму.
– А что это у вас там за кокарда? – полюбопытствовал Шкип, указывая на эмблему на берете.
– Центр разработки специальных методов ведения войны имени Джона Кеннеди, – отрекомендовался Кродель.
– И где же он расположен? – спросил Шкип и, когда они вышли за заграждения, бросился бежать, стремительно мчась вперёд, пока не наткнулся на поперечную улицу и не свернул направо, продолжая двигаться по пути наименьшего сопротивления. В месте, где какая-то женщина вела двух своих детей через гущу автомобилей, перешёл на шаг, присоединился к ним, сквозь бешеный транспортный поток они юркнули на противоположную сторону, и тогда он снова побежал, проделал череду зигзагообразных поворотов на девяносто градусов и преодолел таким образом полмили, ни разу не оглянувшись назад. На улице Луи Пастера свернул в парк под сень громадных деревьев и перешёл на походку, усвоенную в бойскаутском лагере: по пятьдесят шагов пешком и по пятьдесят шагов трусцой.
Из-за деревьев он наблюдал за жизнью улицы – и не видел там никого, кроме коренных сайгонцев, охваченных жаждой выживания, продирающихся сквозь сиюминутность. Чтобы добраться сюда, ему, должно быть, пришлось не единожды перемахнуть через мешки с песком на проезжую часть и снова на тротуар, остановиться, развернуться, уклониться влево и вправо, как полузащитник в американском футболе, и столкнуть некоторых из этих прекрасных людей на мостовую, но ни один из этих манёвров в памяти почему-то не отложился.