дилась тем, что сделала это самостоятельно, без помощи со стороны. А как же, трехкомнатная квартира в новостройке, да еще купленная на собственные деньги! Еще вчера Даша шутливо жалела Лену по этому поводу, мол, всю жизнь сама да сама, теперь, наконец, поняла: жалеть нужно было ее саму.
Обидно только, что случилось это так поздно…
– Что произошло? – Лена не желала ждать и сразу перешла к делу.
– Почти ничего, – Даша опустилась на банкетку, нервно теребя в руках ремешок сумки. – Или сразу все. Я… Я не знаю, Лена.
Она всхлипнула и закусила губу.
– Как это не знаешь? – подруга нахмурилась. – Ты себя видела, черт побери?!
– Не кричи, Ленка, и не ругайся, – голос девушки снизился до шепота, – пожалуйста….
У Дарьи был такой жалкий и потерянный вид, что ее подруга невольно сбавила тон.
– И долго ты торчала под окнами? – проворчала она, оглядывая растрепанную прическу и опухшее от слез лицо гостьи.
– Только что подъехала, – Даша попыталась улыбнуться, неуклюже скидывая промокшие туфли. Она даже не заметила, что бежала по лужам.
– Ага, ври больше! – Лена ногой подвинула ей теплые тапки. – Как будто я тебя не знаю! Ты кого пытаешься обмануть? Меня или себя?
– Наверное, себя, – Даша с трудом выдавила еле заметную улыбку.
– То-то же. Чайник я уже поставила, сейчас попьем чайку, и ты мне все расскажешь, – продолжала говорить Лена, пока гостья стаскивала мокрые носки и располагалась в огромной прихожей подруги. – На этот раз я дело так не оставлю, и не нужно меня уговаривать…
Внезапно Даша отчетливо представила, как они пройдут на кухню, где провели столько счастливых часов, болтая обо всем на свете, и отчаянно замотала головой. Слова застряли где-то в горле, а на глаза навернулись слезы, которые, как выяснилось, далеко и не уходили. От бессилия, тоски и отчаяния, что поселились в ее душе, Даша прислонилась к стенке и почувствовала, как мир вокруг нее медленно исчезает.
Ленка бросилась к ней.
– Дашка, ты что! Что с тобой? Дашка, да не молчи ты, черт побери! – она схватила ее за плечи, не давая упасть. – Это Димка, да? Он! Кто же еще! Он снова избил тебя, да?! Конечно, избил, о чем я, дура, спрашиваю?! Да что ты, глупая, прекрати мотать головой!
Лена помогла ей подняться, обхватила за талию, прижимая к себе. Маленькими шажками повела в зал. Но говорить Дарья была не в состоянии, из горла вырывались только жалкие стоны.
На банкетке осталась забытая сумочка, а в ней снова зазвонил телефон.
Тем временем Лена успела проводить Дашу в большой светлый зал и усадить в глубокое кресло. Сама она ринулась к мини-бару и плеснула приличную порцию мартини в два бокала – себе и подруге.
– Держи, и чтобы выпила у меня все!
Даша начала слабо отнекиваться, но Лена быстро отмела все попытки:
– Пей! Вот я выпила, и мне сразу легче стало!
Даша послушно обхватила бокал обеими руками, опасаясь, что он выскользнет из ослабевших пальцев, и, зажмурившись, поднесла его к губам. Но от запаха спиртного ей стало лишь хуже. Она не смогла заставить себя сделать даже глоток. Задыхаясь от слез, девушка поставила бокал на столик и закрыла лицо руками. Лена нахмурилась, видя, как поникли плечи подруги.
Из прихожей продолжал доноситься надоедливый звук рингтона. Не выдержав, Лена схватила сумку, нашарила там мобильный и рявкнула прямо в трубку:
– Кому неймется?
Первые пять секунд трубка молчала, а потом спокойный голос спросил:
– Она у тебя?
– Ах, Димочка, здравствуй, мой родной, мой хороший. Кто тебе понадобился? – голос Лены не предвещал ничего хорошего, но мужчину, говорившего с ней, это заботило мало.
– Значит, у тебя, – сухая констатация факта. – Трубку не хочет брать? Что ж… Передай ей, что я все равно достану и ее, и ее ублюдка.
Телефон замолчал. Лена несколько секунд бессмысленно смотрела на гаджет в своей руке, потом повернулась к подруге. Ее лицо в этот момент выражало растерянность.
– Дарья? – голос почему-то охрип.
А Даша сидела в кресле, поджав ноги и зажав рот руками. По бледным щекам уже привычно скользили капельки слез.
– Это Димка, он сказал… – Лена не закончила, по-глупому заморгала ресницами, а потом тряхнула головой, словно прогоняя наваждение. – Черт побери, он сказал, что достанет и тебя, и некого ублюдка! Что происходит?
Она вздохнула, потерла лоб, будто пытаясь осознать то, что случилось. Но происходящее не желало укладываться в голове.
– Я так понимаю, вы поругались? И не просто поругались, раз он снова тебя ударил… Дашка, я… У меня просто нет слов… Но на этот раз все серьезно, да? – Она подошла к ней и присела на корточки рядом с креслом, пытаясь поймать испуганно мечущийся взгляд подруги. – Он что, выгнал тебя из дома? Неужели ты, наконец, поняла, что твой Димочка – самый настоящий подонок, и нашла себе нормального мужика? Ни один уважающий себя мужчина не поднимет на любимую жену руку, а он тебя бьет, и уже не в первый раз! Даша, ты меня слышишь?!
– Слышу, – безмолвно шепнула Даша.
– Тогда почему молчишь? – Лена взяла пустой бокал из ее пальцев, машинально отмечая, что они ледяные. – Ты пришла ко мне в слезах и синяках, а теперь сидишь и молчишь? Да что происходит?! В чем дело?
Судорожно вздохнув, девушка выдавила два слова:
– Я беременна.
От неожиданности хозяйка квартиры рухнула на пятую точку. Вот уж чего Лена не ожидала…
– Как беременна? – пробормотала она, шаря по лицу подруги растерянным взглядом. – Ты беременна? Господи, только не это! – застонав, она схватилась за голову. – Дарья, прошу, нет, умоляю, скажи, что ты пошутила, что ты не ждешь ребенка!
Та беспомощно пожала плечами:
– Жду. Десять недель. Сегодня была у врача и делала УЗИ. Все верно. Через семь месяцев я стану мамой…
– Нет, постой, – Лена замахала руками, обрывая подругу, – такие новости нельзя сообщать в три часа ночи, да еще таким образом! А я-то, глупая, думала, что вы в очередной раз поругались… – От внезапного понимания захотелось завыть: – Так это ребенка Димка назвал ублюдком? Так получается?!
Сглотнув подступивший к горлу ком, Даша медленно кивнула. Ей было не просто плохо, ей было хреново. У нее болело не только избитое тело, но и душа.
Реакцию Елены долго ждать не пришлось. Закрыв глаза, она грубо выругалась, отводя душу. Потом вскочила на ноги и стала расхаживать по комнате, заложив руки за спину. На ее лице появилось сосредоточенное выражение, будто она обдумывала какую-то мысль. Даша только следила за ней жалобным взглядом, не решаясь сказать хоть слово. Ей было страшно. Она уже не знала, во что верить и кому доверять. Казалось, будто весь мир ополчился против нее и того крошечного человечка, который еще даже не появился на свет.
Наконец, Лена утихомирилась. Она плюхнулась в соседнее кресло и впилась в подругу инквизиторским взглядом:
– Рассказывай. Все. И по порядку. Видимо, я что-то упустила…
Конечно, упустила. Но об этом Даша вслух говорить не стала. Они дружили целую вечность, и первые воспоминания Даши о себе были неизменно связаны с Леной. Школа, университет, всё вместе, а теперь… Теперь в жизни одной из них появились ситуации, о которых та неизменно, раз за разом, умалчивала. И вот результат: ночь, две подруги, два пустых бокала, слезы, недоуменный взгляд и телефон, как вестник чего-то рокового.
– А можно мне кофе? – робко спросила Даша. – Только крепкий и с сахаром?
Руки у нее продолжали дрожать – точно так же, как и голос.
– Ты же пьешь без сахара? – Лена выжидательно приподняла левую бровь.
– А сейчас хочу с сахаром…
Пока подруга громыхала посудой на кухне, а делала это она сознательно громко, выражая протест сложившейся ситуации, Дарья собиралась с мыслями.
Сейчас она находилась в доме, где ее любят и никогда не обидят, где не нагрубят и не скажут: «Пошла отсюда». Сейчас вернется родной человек, который сделает все, чтобы ей помочь. Но было еще кое-что. Что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя ненужной и одинокой. Она сомневалась.
Даша устало прикрыла глаза и в тысячный раз мысленно повторила, что все будет хорошо. Даже синяки и ссадины от Диминых побоев уже не так сильно болели.
Она совсем не ожидала такого. Он словно обезумел в тот миг, когда она сказала ему о ребенке. Какой дьявол в него вселился? Или она просто долгие годы не замечала этого дьявола, живущего рядом? Хотя, стоило только вспомнить, каким грубым и необузданным он иногда бывал во время секса…
Лена вернулась с чашкой дымящегося напитка:
– Держи, только не обожгись, знаю я тебя, сейчас пищать будешь, что горячий. А я себе, пожалуй, еще мартини налью.
Вся поза Лены говорила, что она ждет, что давно пора приступить к рассказу. Только Даша молчала. Она снова не могла ни на что решиться, колеблясь и ненавидя себя за это. Да когда же это кончится? Когда она, наконец, обретет свободу?
– Дима не хочет ребенка, – медленно, по словам проговорила она, глядя в сторону.
– Ну, милая, об этом я и без тебя догадалась. По-моему, если мне не изменяет память, он никогда и не горел желанием завести потомство, и ты, позволь напомнить, с ним не особо спорила.
– Да, но, – Даша жалко пожала плечами. – Господи, Ленка, я не ожидала… не ожидала, что он так разозлится. В него точно бес вселился… Я испугалась, я по-настоящему испугалась.
– Ха, я удивлена, что ты только сейчас испугалась, а не в тот момент, когда под звуки марша Мендельсона говорила «да».
Лицо Даши беспомощно сморщилось, уголки губ стремительно поползли вниз, а из горла вырвался жалобный всхлип. Лена отобрала у нее чашку и обняла, поглаживая по спине, будто маленького ребенка:
– Дашуль, извини, я, кажется, глупость сморозила. Извини еще раз.
– Ничего…
Сердце Даши отбивало лихорадочный ритм, в висках стучало. Она с первого дня знала, что Лене не нравится Дима. Той понадобилось всего полтора месяца, чтобы легкая эйфория от счастливого вида влюбленной подруги сменилась резкой неприязнью к объекту этой любви.