Такова была ситуация 30 апреля 1341 года, когда умер герцог Иоанн III. Тело упокоили в склепе кармелитов в Плоэрмеле в присутствии двух кандидатов на престол, которые, как только церемония закончилась, разъехались в разные стороны. Карл де Блуа вернулся в Париж к своему дяде, королю, а Жан де Монфор, подстрекаемый своей энергичной супругой Жанной де Дампьер-Фландрской, направился в Нант. Чтобы поставить соперника перед свершившимся фактом, он действовал чрезвычайно быстро: за четыре месяца он захватил врасплох Нант, поскакал в Лимож, чтобы захватить герцогскую казну, которую Иоанн III, который также был виконтом Лиможа, оставил там, вернулся в Нант и созвал собрание штатов герцогства, то есть представителей духовенства, дворянства и городов. Людей собралось мало: только один барон, Эрве де Леон, несколько горожан и мелких дворян из Нижней Бретани. Жан де Монфор был провозглашен ими герцогом, а затем с небольшой армией объехал герцогство, чтобы заручиться поддержкой главных городов и портов, по маршруту Ванн ― Эннебон ― Кемперле ― Кемпер ― Брест ― Сен-Бриё ― Динан ― Ренн.
Затем он отправился в Англию, где встретился в Виндзоре с Эдуардом III. Последний обещал ему военную помощь и предоставил графство Ричмонд в обмен на признание его прав на французскую корону. Наконец, он вернулся во Францию и отправился в Париж, где суд пэров должна была вынести приговор о наследовании Бретани. Как он и ожидал, его приняли очень плохо, и, не сомневаясь в вердикте, он сбежал, чтобы вернуться в Нант. Действительно, 7 сентября 1341 года по решению суда пэров в Конфлане Карл де Блуа был признан герцогом Бретани и принес оммаж за герцогство французскому королю.
Поведение короля Франции в этой ситуации, иллюстрирует его политический реализм, скрываемый за фасадом феодального права. Филипп VI, обязанный своим восшествием на трон исключению женщин из престолонаследия, поддержал своего племянника прикрываясь правом женщины на герцогскую корону. Эдуард III, претендовавший на корону Франции по праву женщин передавать ее по наследству, поддержал Жана де Монфора, который мог стать герцогом только по противоположному принципу. На самом деле, единственное, что имело значение, это контроль над Бретанью: открывшийся здесь фронт был частью более широкого конфликта между Плантагенетами и Валуа. С одной стороны, Эдуард III и Жан де Монфор, с другой — Филипп VI и Карл де Блуа.
Как бретонцы выбирали какую сторону в этом конфликте занять? И снова разделение произошло в соответствии с социально-экономическими интересами, а не в соответствии с правом, которое оставалось весьма неопределенным. В целом, Жана де Монфора больше поддерживало мелкое бретонское дворянство, которое в сложившихся обстоятельствах действовало в противовес франкоязычному миру и крупному дворянству. Часть буржуазии портовых городов, торговавшей с Англией, была в том же лагере. Крупное дворянство, которое было связано с французской аристократией и часто владело землями в соседних провинциях, встало на сторону Карла де Блуа, как и буржуазия восточных городов, таких как Ренн, которая вела большую часть своих дел с Францией. Престиж племянника короля обеспечил Карлу поддержку большинства аристократии. Его репутация благочестивого принца также принесла ему поддержку большинства духовенства, в частности, нищенствующих орденов, по отношению к которым он был щедр. Эта поддержка имела решающее значение благодаря влиянию доминиканцев, францисканцев и кармелитов на жителей городов. Маленькие люди, как в городах, так и по всей стране, предпочитали только одно — мир, и выступали против армий обеих сторон. Во время осад они вмешивались, требуя сдачи, независимо от того кто осаждал город.
Более того, предпочтения могли меняться в зависимости от военных удач претендентов и интересов каждого. В случае с Дю Гюкленами вся семья изначально была на стороне Карла де Блуа. Так произошло с Пьером Дю Гекленом, главой старшей ветви рода, который, тем не менее, перешел на сторону Монфора после смерти Карла де Блуа. Младшая ветвь также поддерживала дело де Блуа. Почему так произошло? Потому что они разделяли общие чувства дворянства живущего вокруг Ренна, для которых Жан де Монфор был малоизвестен, в то время как королевское родство Карла обеспечивало ему большой престиж. Также имели значение связи с Нормандией, которая была частью королевских владений и откуда происходила мать Дю Геклена: она была дочерью Фулька Малемана из нормандского рода Саси. В том, что Дю Геклены поддержали Карла де Блуа, не было благородных мотивов, а скорее соответствие преобладающим настроениям их социальной среды и региона.
Бертран Дю Геклен, которому тогда было двадцать лет, жил между своим отцом Робертом и дядьями, Бертраном из Ренна и Оливье. Все трое были за Карла де Блуа; Бертран тоже встал на сторону Карла, поскольку такова была позиция семьи. Он всегда будет оставаться верным этой ориентации. Фактически, он сделал делом своей чести и упрямства защиту партии Блуа, а значит, и короля, не сомневаясь в законности своей борьбы. Несомненно, он видел в этом деле лишь возможность повоевать, неважно, на чьей стороне. Но приняв на себя обязательства, он продолжал их выполнять из упрямой преданности. Именно это сделало его ценным в глазах предводителей его лагеря, которые были полностью уверены в его преданности, потому что Бертран никогда не задавал себе вопросов. Его мысли не выходили за рамки необходимости немедленных действий.
Глава III.Война и партизанская война: "Черный пес из Броселианда" (1341–1353)
Вхождение Бертрана Дю Геклена в историю было медленным и запоздалым. В 1341 году он был всего лишь мелким оруженосцем лет двадцати, известным в регионе Ренна своими навыками фехтования. Двенадцать лет спустя ни одна хроника еще не упоминала о нем. Его бедность, а также его методы борьбы объясняют эту длительную безвестность. Более десяти лет Дю Геклен оставался командиром небольшого отряда, который вел партизанскую войну, как дикарь, в лесах региона Ренна, своего рода Робин Гуд, преследующий небольшие английские отряды. Если его имя и появляется периодически, то тут, то там, то не в связи ни с одной из важных военных операций.
Успехи англичан во Франции (1345–1350)
Это время было в основном благоприятным для Плантагенетов и Монфоров. Во Франции, где боевые действия возобновились только в 1345 году, стычки продолжались в Гиени. В 1346 году английским королем была одержана громкая победа при Креси, за которой в 1347 году последовало взятие Кале. Филипп VI был разбит, унижен, опозорен, о чем ему сурово сообщили представители сословий королевства, собравшиеся в Генеральных штатах:
Вы отправились на войну с честью, ценой больших затрат и расходов. Вы вели себя на войне с позором и вернулись обратно с мерзостью поражения. Вы всегда заключали перемирия, хотя враги находились в вашем королевстве. […] Таким поведением вы обесчестили себя!
Затем последовала самая страшная эпидемия в Европе с начала Средневековья — Черная смерть, которая распространилась со Средиземноморского побережья в конце 1347 года и пересекла всю Западную Европу в 1348 и 1349 годах, уничтожив, вероятно, треть населения. Войну затмила болезнь, которая была в сто раз более смертоносной и поразила население, уже ослабленное кризисами экономии. С 1315 года климатические катастрофы участились, вызывая нехватку продовольствия и голод. Особенно драматичным было десятилетие 1340–1350 годов: очень суровая зима в 1342–1343 годах; три гнилых лета в 1346, 1347, 1349 годах, последствия которых ощущались даже в Корнуолле. Чума поражала разные регионы очень неравномерно. В Бретани в силу прерывистости письменных источников долгое время считалось, что эпидемия прошла относительно благополучно. Однако есть многочисленные свидетельства того, что все было очень серьезно. Так, анонимный францисканец, написавший житие своего духовника Жана Дискальсе в Кемпере, писал, что "в каждом доме и во всем городе была такая большая смертность, что живые едва могли хоронить мертвых". Эпидемия, получившая название "бубон" из-за огромных нарывов, которые появлялись у заболевших, также стала причиной смерти Жана Дискальсе, который посвятил себя служению больным.
Не успела пройти первая волна чумы, как король Филипп VI умер 22 августа 1350 г. Новый король, Иоанн II, был того же возраста, что и Дю Геклен, — тридцать один год. Прозванный Иоанном Добрым за свой роскошный образ жизни, он был культурным и не лишенным достоинств человеком, но иногда нерешительным а иногда импульсивным и ему явно не хватало дальновидности. Авторитарный как правитель, он не очень-то преуспел в подчинении политических партий, которые действовали вокруг него. Его репутация, разрушенная на века из-за нескольких злополучных часов катастрофы при Пуатье, была реабилитирована, в частности, его последним биографом Жаном Девиссе.
Тем не менее, Иоанн II начал свое правление жестоким и неуклюжим поступком. В ноябре 1350 года он приказал арестовать коннетабля Франции Рауля де Бриенна и обезглавить его без суда и следствия. После этого король отдал должность коннетабля своему фавориту, другу юности, а некоторые даже шептались, что любовнику, Карлу де ла Серда. Потомок королевского дома Кастилии, Карл, хоть и отличался привлекательной внешностью, был не более чем жестоким интриганом, получившим владения противников короля: графство Монфор-л'Амори, отнятое у Жана де Монфора, и графство Ангулем, отнятое у Карла Наваррского.
Карл Наваррский стал непримиримым врагом Карла де ла Серда. Его несколько раз обкрадывали короли из рода Валуа, и, если его поведение заслуживало прозвища "Злой", то у Карла были этого основания. Будучи внуком Людовика X через свою мать Жанну Наваррскую, он претендовал на французский престол не без оснований. От матери по наследству ему досталось королевство Наварра и графство Шампань, от отца Филиппа графство Эвре. Однако в 1328 году король Филипп VI разделил это наследство, которое делало семью д'Эвре слишком могущественной: он конфисковал Шампань, отдав д'Эвре в качестве компенсации нормандское баронство Мортен и графство Ангулем, которое было гораздо менее значительным. Последнее вскоре был обменено на нормандские земли в Котантене и замки к западу от Парижа: Понтуаз, Бомон-сюр-Уаз, Асньер-сюр-Уаз. В 1337 году Филипп VI вмешался, чтобы предотвратить брак между молодым Карлом и Жанной де Пентьевр, тем самым расстроив его возможность стать бретонским герцогом. Карл получил в жены дочь Иоанна II, еще одну Жанну, восьми лет, но этот союз не принес ему никаких реальных преимуществ. В 1350 году, когда Карл стал королем Наварры, король Франции столкнулся с грозным противником, который, помимо своего пиренейского королевства, владел значительной частью Нижней Нормандии.