Не обидевшись на отказ, Ланкастер предлагает Бертрану выпить. Затем в дело вмешивается Уильям Бамборо, близкий родственник, возможно, брат Роберта Бамборо, который удерживал замок Фужер и был убит в "Битве Тридцати". Было ли это со стороны Уильяма Бамборо желанием отомстить за честь семьи? В любом случае, он вызвал Дю Геклена на поединок с тремя копейными стычками. "Даже с шестью, если хотите", — ответил Бертран. Бой был назначен на следующее утро, между английским лагерем и стенами Ренна, и герцог предложил Дю Геклену одну из своих лучших лошадей.
Этот одиночный бой на этот раз был не законным судебным поединком, а простым турниром, который, тем не менее, взбудоражил весь город. Это был не единственный турнир, организованный во время длительной осады Ренна. Фруассар сообщает о встрече Жана Болтона и Оливье де Манни из-за какой-то темной истории с куропатками, и упоминает еще один поединок между Дю Гекленом и Николасом Дэгуортом, вероятно, родственником знаменитого Томаса Дэгуорта, поединок, включавший три удара копьем, три удара топором и три удара кинжалом. "Это был прекрасный бой, — говорит Фруассар, — и никто не пострадал".
Очень ласковая тетя
Кювелье надолго задерживается на поединке с Робертом Бамборо. Он подробно описывает приготовления, вероятно, смешивая обстоятельства поединка в Динане и поединка в Ренне. Действительно, мы снова видим появление тетки Дю Геклена, которая пытается то отговорить своего племянника идти в бой, то снова пытается его поцеловать и точно так же Бертран отправляет ее обратно к своей печке и ласкам мужа, хотя и в несколько более вежливой форме. Эта история достаточно странная, чтобы задуматься над ней.
Этот эпизод, незначительный сам по себе, возможно, оказал некоторое влияние на психологию Дю Геклена. Эта тетя, Томасса Ле Блан, трижды появляется в поэме Кювелье, причем она довольно точно описана. Примечательно уже то, что он уделяет ей больше места, чем Тифен Ранкель. Бертран провел с тетей целый год в Ренне, как мы уже говорили, когда ему было семнадцать лет; после этого он видел ее очень часто, вплоть до осады Ренна двадцать лет спустя. Несомненно, Кювелье перепутал эпизоды, связанные с этой женщиной, когда говорил о ней в связи с Дю Гекленом, но если собрать вместе разрозненные элементы, которые он приводит, картина становится интересной.
Выйдя замуж за младшего брата отца Бертрана, Томасса Ле Блан, вероятно, была старше своего племянника всего на несколько лет. Она была прекрасна, повторяет Кювелье десятки раз, хотя он никогда не использует этот термин в отношении Тифен. Когда Бертран приехал в ее дом, в возрасте семнадцати или восемнадцати лет, ее муж очень часто отсутствовал. Поначалу она не хотела принимать племянника и говорила так:
Клянусь Богом, я чувствую сердцем и умом.
Что вы будете донимать нас так полгода.
За те месяцы, что Бертран жил с ней, между ними установилась связь. Она сумела в какой-то степени цивилизовать молодого дикаря, разговаривала с ним "ласково" и даже уговорила его сопровождать ее на богослужения; она помогала оплачивать его снаряжение; Бертран боялся ее. "Если бы она знала, она бы меня побила", — сказал он однажды, она явно оказывала на него влияние. Она также восхищалась им и не упускала возможности поцеловать его, возможно, с излишней нежностью как она это делает после поединка с Кентербери. А накануне поединка против Бамборо она умоляет его отказаться от боя в выражениях, больше похожих на слова любовницы, чем доброй тетушки:
Дорогой племянник, англичане вероломны.
Милый племянник, не уходи, я тебя прошу,
Если ты умрешь, я убью себя.
Племянник, не уходи, ради Бога,
Сними свой шлем, чтобы я поцеловала тебя.
Это какая-то очень ласковая тетя, которая вовсе не является суровым драконом, каким ее представляют современные историки. Реакция Дю Геклена на эти просьбы своей тети не менее показательна. Почему он так грубо ответил ей в Динане? Почему в Ренне он проявил такой гнев в ответ на нежность его прекрасной тети?
Убирайся домой, и занимайся своим хозяйством,
И перестань преследовать меня. Иди в ад!
В одном из вариантов текста поэмы даже говорится: "Иди домой и трахни своего мужа". Что это, раздражение по поводу непристойного поведения мадам Томассы? Или это желание оставить постыдный роман в прошлом? Использование в стихе 3020 поэмы Кювелье глагола bailler, особой формы baier, довольно интересно, поскольку это слово в старофранцузском языке означает "страстно желать". "Идите в другое место, чтобы страстно желать", — говорит Дю Геклен. Смысл достаточно ясен: прекрати навязчиво преследовать меня, попробуй удовлетворить свои потребности с другим, возможно, со своим мужем.
Пылкая дама, которой отказали, также прибегает к нежности. Кювелье снова передает ее слова в двусмысленных выражениях:
Когда она услышала от Бертрана эти речи,
Мягко сказала ему добрая дама:
— Ах, честный племянник, я хорошо и ясно вижу ,
Что самонадеянность и молодость заставили тебя
Подумать такое, за что Бог не помилует.
Сердце твоего доброго отца будет этим разбито.
И родившей и воспитавшей тебя матери тоже,
И всех тех, кто искренне любит тебя.
Что означает этот отрывок? К тому времени, когда Кювелье его приводит, родители Дю Геклена уже несколько лет как умерли. Это еще одна из тех определенных дат, о которой трувер хорошо знал. Но интересно другое: настойчивое подчеркивание откровенных речей Бертрана, с одной стороны; намек на "такое", что обеспокоит его отца и мать. Но что? Участие в поединках? Риск расстаться жизнью, чтобы освоить рыцарские навыки? Но это вполне естественно для сына рыцаря, и то, что мы знаем о его отношениях с матерью, не дает нам оснований полагать, что она чрезмерно была обеспокоена этим. "Что вы об этом думаете?" — спрашивает ее тетя. Не значит ли это, что вы заблуждаетесь относительно моих намерений?
Кювелье рассказал об этой истории как слишком много, так и слишком мало. Его двусмысленности, его диалог с двойным смыслом порождают путаницу, как будто он предполагает что-то, не имея возможности точно рассказать это в панегирике своему герою. Подозрение усиливается отсутствием некоторых инкриминирующих отрывков в той или иной версии поэмы[18], как будто у автора были некоторые колебания по поводу того, раскрывать эти аспекты или нет.
В этом можно уловить намек на имевший место инцест, явный или скрытый. Дю Геклен почти не знал материнской любви. Единственной ласковой женщиной в его жизни в тот период была его красивая тетя, которая видимо сама была одинока. Бертран не был красавцем, но он был энергичным молодым человеком, с великолепной мускулатурой и нуждался в женской ласке. Его тетя дала ему это, но в какой степени? Но видимо она хотела стать собственницей, и племянник в конце концов устает от ее навязчивости. Это то, что Кювелье позволяет нам мельком увидеть. Перед боем с Бамборо Дю Геклен смягчился:
Милая тетя, — сказал Бертран, — не беспокойтесь.
Я скоро вернусь, если Богу будет угодно.
И он просит ее пойти и приготовить обед, который он с ней разделит после победы, что говорит о том, что он остается с ней.
Поединок с Бамборо и снятие осады с Ренна
Подготовка Дю Геклена к поединку с Бамборо описана особенно тщательно и основательно. Мог ли поединок быть настолько опасен? Мы видим, как Бертран совершает нехарактерный для себя поступок: он посещает мессу и воздает хвалу Богу в выражениях, которые говорят о том, что поединок был очень важен для его чести:
И сказал он: — Если Иисус Христос, принявший смерть.
И на третий день воскресший из мертвых,
Будет поддерживать меня Своей великой силой,
В поединке, в котором я буду участвовать,
И мне удастся в нем победить, то моя честь возрастет:
Как я знаю и полностью в этом уверен:
Лучше быть, чем не быть.
Хотел ли он убедить себя в том, что был прав, отказавшись от предложения герцога Ланкастера? Мы не привыкли к такой набожности с его стороны. Единственными благочестивыми словами которые произносили его уста, до сих пор были клятвенные выражения: "Клянусь святым Ивом", "Клянусь святым Реми", "Клянусь истинным Богом", "Клянусь Святой Троицей". Но здесь он идет гораздо дальше. По словам Кювелье, он даже клянется принять обет крестоносца:
И поклялся Иисусу он в верной преданности,
И если Иисус поможет ему отстоять его честь
И выйти победителем из поединка, который он затеял,
То он, хоть и не молод, все равно будет его рыцарем,
И будет болеть за дело Иисуса сердцем и душой,
Защищать святое христианство днем и ночью.
Он отправится в языческие земли,
Распространять закон, который управляет нами.
Есть ли основательные причины для такой клятвы приведенной в поэме? Обстоятельства не настолько серьезны, чтобы оправдать такое обязательство. Это всего лишь поединок, пусть и на глазах у соотечественников, с последствиями для репутации, но это априори не смертельная схватка. Вся строфа 74 посвящена этим планам крестового похода, причем Кювелье добавляет комментарии о будущих экспедициях Дю Геклена, его намерении отправиться поддержать короля Кипра, завоевать королевство Гранада и, наконец, заканчивает рассказом о святости своего героя; это позволяет ему намекнуть на будущую экспедицию в Испанию и поместить героя в ряд великих крестоносцев, без которых не существовало бы истинного рыцарства. Канонизация святого Бертрана была, мягко говоря, преждевременной!