С этого момента вопросы только множатся. Где его держали в заложниках? В Шато де Ла Гравель, недалеко от Лаваля, как некоторые предполагают? Именно эту версию выдвинул Дом Франсуа Плейн, биограф Карла де Блуа, уточнив, что Дю Геклен находился под опекой Роберта Ноллиса. Другие считают, что в Ниоре, т. е. в английской Аквитании, и тоже под опекой Роберта Ноллиса. Так утверждает Мишлин Дюпюи в своей биографии коннетабля. Эта версия более правдоподобна, поскольку Джон Чандос был коннетаблем Гиени, а англичане были официальными союзниками Жана де Монфора и кажется вполне нормальным, что заложники были доставлены на английскую территорию, а не оставлены на французской кишевшей бандами рутьеров. Более того, последующее вмешательство в это дело сенешаля Пуату Уильяма Фельтона может быть объяснено только в том случае, если Дю Геклен в тот момент находился на подконтрольной ему территории.
Как Дю Геклен закончил свое пребывание в качестве заложника? Новая загадка. Несомненно, что в этот период он пользовался полусвободой, свободно передвигаясь по Ниору. По словам Кювелье, он сбежал через месяц под предлогом прогулки с сыном Гийома Фельтона. По другой версии — это версия Симона Люса — он взял официальный отпуск у Роберта Ноллиса, поблагодарив его за гостеприимство, что подразумевает, что его опекун знал об клятве Бертрана ограничиться пребыванием в заложниках одним месяцем, и что делает необъяснимым последующие шаги английской администрации.
Отъезд или бегство Дю Геклена должны были состояться в конце августа. Куда же он направился? Еще одна загадка. Большинство его биографов, вслед за Симоном Люсом, изображают его скачущим галопом в сторону Динана, чтобы жениться на Тифен Ранкель. Такая внезапная срочность со стороны сорокатрехлетнего мужчины по отношению к сорокалетней женщине, которую он знал с детства и на которой он мог бы жениться как минимум двадцать лет назад, по меньшей мере, подозрительна. Мы еще вернемся к этому вопросу.
Первым пунктом назначения Дю Геклена в конце августа 1363 года, по-видимому, был Генгам, где находился Карл де Блуа. Несомненно, Бертран прибыл к Карлу, чтобы объяснить свое бегство. На этот раз неопровержимые документы, составленные в парижской Счетной палате и опубликованные Домом Морисом, доказывают это со всей определенностью, ведь через несколько дней, в начале сентября, два посланника Черного принца, который тогда управлял Аквитанией и был главным сторонником Жана де Монфора, прибыли по очереди в Генгам с официальными жалобами. Это были Гишар д'Англе, дворянин из Пуату, и Ричард Тутшэм, сенешаль Сентонжа. Они прибыли, чтобы протестовать против бегства Дю Геклена, который, по их мнению, должен был оставаться заложником до тех пор, пока город Нант не будет передан Жану де Монфору. Затем Бертран в присутствии двух посланников обратился к Карлу де Блуа и заявил о своей доброй воле в выражениях, которые были переданы Ричардом Тутшемом:
Сир, мне сказали, что люди из партии графа Монфора, говорят, что я сбежал из заложников, нарушив слово которое дал в день, когда монсеньор герцог Бретонский и граф Монфор заключили мир, и что я должен был оставаться заложником, пока город Нант не будет возвращен графу Монфору, чего я никогда не обещал; но то, что я обещал, я честно выполнил, и я оставался заложником только один месяц, как и поклялся. И если найдется какой-нибудь рыцарь из числа сторонников графа Монфора, который будет утверждать, что я поступил иначе и что я не выполнил того, что обещал, я буду защищаться при дворе месье герцога Бретонского, который находится здесь, или перед королем Франции, чтобы опровергнуть ложь обо мне.
После этого посланники Черного принца вернулись в Аквитанию, а Дю Геклен отправился обратно в Нормандию, куда его определили актом от 16 сентября. Дело возобновилось в ноябре, когда Уильям Фельтон, сенешаль Пуату, который участвовал в заключении договора о Ланд д'Эвран и был более или менее ответственен за охрану заложника, направил Дю Геклену вызов на судебный поединок, чтобы доказать измену и ложь Бертрана. Письмо, датированное 24 ноября, гласило следующее:
Милорд Бертран Дю Геклен, я слышал от Жана ле Биго, вашего оруженосца, что вы сказали или хотели сказать, что если бы кто-нибудь стал утверждать, что вы сбежали из заложников каковым вы были по условиям договора о мире в Бретани, так, как вы обещали в тот день, когда мой господин де Монфор, герцог Бретани, и ваш господин Карл де Блуа обязались вместе прекратить ссору в Бретани, и что вы обязуетесь оставаться заложником только в течении месяца, вы будете защищать свою честь перед судьями. После этого я сообщаю вам, что в тот день вы пообещали стать заложником и оставаться в резиденции, которая будет вам назначена, не покидая ее, пока город Нант не будет возвращен упомянутому монсеньеру де Монфору, герцогу Бретани, или пока вы не получите разрешение от моего господина на отъезд, и эту клятву вы предали. И, с Божьей помощью, я готов доказать это, как и положено рыцарю, перед господином королем Франции. Свидетельствую, что моя печать приложена к настоящему письму 24-го дня ноября тысяча триста шестьдесят третьего года.
Дю Геклен немедленно ответил, назначив встречу со своим противником в Париже на середину Великого поста 1364 года:
Я сообщаю вам, что с Божьей помощью я предстану перед нашим господином королем Франции во вторник перед серединой Великого поста, если он будет в это время в своем королевстве. А если его там не окажется, то, с Божьей помощью, перед моим господином герцогом Нормандским в указанный день. Что же касается того, что вы говорите или говорили, что я должен был оставаться заложником более месяца, пока город Нант не был возвращен графу Монфору, и что я изменил своей клятве, то в случае, если у вас есть доказательства этого и вы хотите выдвинуть их против меня, я скажу и подтвержу перед королем или герцогом, в свою защиту, что вы солгали. И я прибуду на встречу, если Богу будет угодно, чтобы охранять и защищать свою честь и государство от вас, если будет повод привлечь вас к ответу. И поскольку я не хочу дальше продолжать этот спор с вами, я сообщаю вам это раз и навсегда этим письмом, скрепленными моей печатью, 9 декабря тысяча триста шестьдесят третьего года.
Оливье де Манни, двоюродный брат дю Геклена, который также был одним из его самых верных сторонников, также направил вызов Уильяму Фельтону, чтобы защитить честь дю Геклена. Он добавляет:
И за что бы вы не сражались в этот день против упомянутого Монс. Бертрана, я, если найдется рыцарь из вашего рода или со стороны графа Монфора, который захочет участвовать этом и поддержать вас, готов дать вам и ему ответ в тот день, который мы назначили в наших письмах, мы оба готовы дать ответ вам и другому, кого вы выберете.
15 февраля двоюродный брат Уильяма Фельтона, Томас Фельтон, принял вызов. Этот Томас был вторым сыном сэра Джона Фельтона, губернатора города Алника. Он участвовал в сражениях при Креси и Пуатье и в осаде Кале и был одним из подписавших договор в Бретиньи, и с тех пор находился в Гиени вместе с Черным принцем. Таким образом, намечался двойной судебный поединок. Но этого не произошло. На самом деле, дофин, который снова стал регентом после отъезда Иоанна Доброго в Англию, разрешил этот спор на торжественном заседании парижского парламента 29 февраля 1364 года. В течение трех дней представители двух сторон излагали факты и вели споры в присутствии дофина и короля Кипра. В последний день февраля пэры королевства и великие бароны, заседавшие в парламенте, вынесли свой вердикт: причины для судебного поединка нет, поскольку доказательства в пользу Дю Геклена не опровержимы. Поэтому вызов Уильяма Фельтона был необоснованным. С другой стороны, Фельтон был освобожден от уплаты компенсации за нанесенный ущерб чести Дю Геклена. Это было довольно странное решение, которое не доказывало, что кто-то был не прав. Несомненно, это соответствовало желанию дофина разрешить ситуацию и не рисковать Дю Гекленом при поединке. Что касается сути вопроса, заключающейся в том, должен ли был бретонец оставаться заложником более месяца, то она так и осталась довольно туманной.
С другой стороны, несомненно, что договор в Ланд д'Эвран ни к чему не привел из-за Жанны де Пентьевр, супруги Карла де Блуа, которая категорически отвергла любую идею о разделе герцогства. Оказавшись в тупике, Черный принц сумел только заставить Карла де Блуа и Жана де Монфора подписать перемирие 26 ноября 1363 года в Пуатье. Перемирие должно был продлиться до Пасхи, 24 марта 1364 года. Но ни у кого не было сомнений, что война возобновится. Действительно, 24 февраля Черный принц вновь вызвал двух претендентов в Пуатье. Там Монфор повторил, что готов принять раздел герцогства, в то время как Карл заставил своего представителя, епископа Сен-Брие, сказать, что он приехал только из вежливости к принцу Уэльскому, но что он отказывается, что-либо обсуждать с Монфором. Chronique de Saint-Brieuc (Хроника Сен-Брие), написанная современником этих событий, возлагает всю ответственность за эту неуступчивость на Жанну де Пентьевр. Бретонский хронист Пьер Ле Бо подтверждает это: "Ходили слухи, что именно по наущению графини Пентьевр мой господин Карл отказался от упомянутого соглашения, ибо хоть он и был добрым, истинным и верным принцем, но подчинился своей супруге и продолжил отстаивать ее права на герцогство". Поэтому 1364 год ознаменовался возобновлением войны за бретонское наследство.
Тифен, Дю Геклен и астрология
Остается упомянуть о загадочной проблеме женитьбы Дю Геклена, которую мы относим к последним месяцам 1363 года. По этой теме остается очень много вопросов! Романтическая историография, которой отмечены биографии Дю Геклена до сегодняшнего дня, сочетается с краткостью самых старых и надежных источников. Документы представляют Тифен не красивой (их молчание на эту тему показательно), не молодой, увлеченной астрологией, к которой Дю Геклен относится с полнейшим презрением, и не имеющей ничего более насущного, чем подтолкнуть мужа к возвращению на войну. В течение десяти лет они почти не виделись кроме нескольких месяцев. Прежде всего, почему Дю Геклен так долго ждал, чтобы жениться на даме, которую он знал с детства? В то время, когда брак среди знати, по сути, был призван продлить род, почему он женился на женщине почти сорока лет? Его собстве