ько, что испанский хронист Айяла назвал всех этих мародеров "бретонцами".
Фокусы Пьера ле Серомонье
Именно в Перпиньяне, по словам Кювелье, король Арагона принял капитанов компаний. Несмотря на свои страхи и отвращение, он принял приветливый вид, но он явно предпочел бы иметь дело с маршалом Одрегемом, чем с Дю Гекленом, который для него был всего лишь таким же бандитом. Улыбаясь, он рассказал об мерах, запланированных его племянником, графом Урхеля, для прохода Compagnie blanche в Арагон. Чтобы ограничить ущерб для местного населения, наемники должны были продвигаться группами по двести человек, каждая из которых возглавлялась испанским проводником и сопровождалась арагонскими рыцарями, а по пути следования планировались остановки в строго определенных местах. На всем протяжении маршрута и на значительном расстоянии с каждой стороны крестьянам, особенно их женам и дочерям, было предложено укрыться в укрепленных городах; они же должны были обеспечивать компании продовольствием и всем необходимым, но в обмен на оплату, по заранее установленной цене.
Как это было в его обычае, Дю Геклен показал себя уверенным в себе, прямым и раскованным. Он заявил, что не покинет Испанию, пока Педро Жестокий не будет наказан, потому что, по его словам, он был негодяем, убившим свою жену. В этих переговорах не было упоминания о сарацинах.
Бретонец пересек Пиренеи в середине ноября, повторяя маршрут Ганнибала через перевал Пертус и Фигерас. Медленно его люди продвигались к равнине Барселоны, куда он прибыл около 20 декабря, за ним через несколько дней последовали Жан де Бурбон, затем Хьюго Калвли, Эсташ д'Обершикур и Матье де Гурне. Последние трое прибыли из Бордо, где Черный Принц подтвердил им разрешение участвовать в экспедиции. Однако письмо от 6 декабря, присланное Эдуардом III, запрещало им участвовать в походе. Причины неповиновения этих людей королю Англии остаются неясными. Возможно, они ссылались на разногласия между герцогом Аквитанским и его отцом по этому вопросу. Видимо администрация Черного принца, и в частности Джон Чандос, была недовольна тем, что эти компании опустошали Аквитанию.
Энрике Трастамарский уже действовал с армией кастильских дворян в районе Сарагосы. Дата и место его встречи с Дю Гекленом весьма неопределенны. Кювелье помещает ее на время перед переходом через Пиренеи, так или иначе но Дю Геклен встретив обнял высокородного бастарда и заверил его в грядущей победе:
И сказал ему: — Прекрасный государь, прошу тебя, будь спокоен,
Ибо клянусь Богом праведным,
Я не пощажу ни себя ни своих людей,
И не вернусь во Францию,
Пока ты не станешь королем земли испанской,
И я возложу корону на твою голову.
Если Бог захочет и даст мне силы, я сделаю это.
Ибо ты — законный наследник,
Лучше брата твоего, который не стоит и динария,
Ибо он неверующий, и Бог гневается на него,
Он предал смерти свою добрую жену,
Я и пришел сюда, только для того, чтобы наказать его.
К концу декабря все компании прибыли и расположились лагерем по всей Каталонии. Сдерживать их оказалось сложнее, чем ожидалось, несмотря на прекрасную организацию Педро IV Церемонного. Каждый день поступали сообщения о новых грабежах и поборах, и даже о чудовищных актах варварства: в Барбастро, на границе с Арагоном, двести жителей были заживо сожжены в церкви. Педро IV не терпелось увидеть, как эти разбойники начнут действовать против его кастильского соседа. Хитрый арагонец пытался соблазнить капитанов обещаниями и заставить их уйти. 1 января 1366 года он устроил им грандиозный банкет в Барселоне, на котором Дю Геклен сидел справа от него, а его дядя Раймон Беренжер — слева. Сам Калвли, главный английский командир, был допущен к королевскому столу. Вновь говорилось об ужасах, совершенных Педро Жестоким, за смерть чьей несчастной жены все поклялись отомстить, и которого должен заменить Энрике, являющийся законным наследником. Король пообещал заплатить деньги, как только компании отправятся в Кастилию.
Дю Геклен и его лейтенанты отказались начинать кампанию до получения субсидий. Дело могло обернуться плохо; бесчинства наемников усилились. С 5 по 9 января Дю Геклен провел переговоры с Энрике Трастамарским и капитанами компаний под Сарагоссой, а затем вернулся в Барселону. Затем Педро IV попытал счастья: 9 января 1366 года он передал Дю Геклену графство Борха, важную сеньорию, включавшую замок Магаллон и долины Эльда и Новельда. Подарок был королевским, но не дорогим; Борха находилась в руках кастильцев, и новому графу, если бы он захотел воспользоваться им, пришлось бы сначала завоевать город. Таким же образом Калвли стал графом Рибадео, и от него зависело, как он его получит.
Два новых испанских гранда не были обмануты этими "подарками". Между тем войска проявляли нетерпение и грабили все больше и больше. Педро IV с трудом находил деньги и пытался получить займы, но без особого успеха. Что еще хуже, Энрике Трастамарский пришел в ярость: он вывел свою кастильскую армию к Тамарите де Литера и заявил, что не двинется с места, пока не получит причитающееся ему жалование за три месяца. В конце января Дю Геклен явился к Педро IV в Таррагону, чтобы потребовать 20.000 флоринов.
Притесняемый со всех сторон, его королевство было разрубленное на куски двенадцатью-пятнадцатью тысячами наемников, арагонец временно нашел выход из этого затруднительного положения. 25 января между Педро и Энрике был возобновлен Монсонский договор, датированный 1363 годом. Первый обещал помощь и деньги для свержения Педро Жестокого, а Энрике подтвердил свою клятву отдать королю Арагона земли ранее захваченные Кастилией. Дю Геклен и Калвли снова были приглашены вместе с другими капитанами на большой обед; Калвли даже получил пенсию в 2.000 золотых флоринов, титул барона и еще один замок. Деньги будут выплачены, как только они пересекут границу Кастилии, пообещал Педро IV. Более того, занимая средства справа и слева, особенно у духовенства, король сумел обеспечить капитанов достаточным авансом, и они все-таки решили начать военную кампанию.
Завоевание: захват городов и массовые убийства евреев
Великая армия собралась в Сарагоссе. Несомненно, это было живописным зрелищем — видеть эти тысячи наемников с разнородным оружием, говорящих на самых разных языках, отправляющихся наказать короля Кастилии, который слишком любил евреев и мусульман. Во главе их стояли принц-бастард, заложник дворянства и ярый враг евреев Энрике Трастамарский, и мелкий бретонский дворянин, приехавший служить королю Франции, Бертран Дю Геклен. 13 февраля Педро Церемонный приехал вместе со своей женой Элеонорой Сицилийской навестить эти полчища, быстрым уходом которых он надеется получить для себя несколько прекрасных провинций. Они попрощались друг с другом, и начали вторжение в Кастилию.
Первые контингенты отправились в путь в начале марта под командованием Хьюго Калвли, который двинулся в сторону Магальона и Борхи, находившихся примерно в тридцати километрах к западу, в то время как Дю Геклен с другими компаниями отправился вверх по долине Эбро в сторону Туделы, в восьмидесяти километрах от Сарагосы. Он прибыл в этот город 8 марта, думая, что найдет там Карла Злого, который должен был встретиться в Туделе с Педро IV. Но Карла Злого в городе не оказалось. Он осторожничал и не хотел переходить на сторону Энрике Трастамарского, которого поддерживал король Франции, в то время как у него самого за спиной находились англичане Аквитании. Его положение было деликатным, и он пытался играть за обе стороны. Дю Геклен и его компании, которые нанесли большой урон местному населению, вечером 8-го числа разбили лагерь в Каскарите.
Тем временем, вероятно, 7 или 8 марта, Калвли осадил Магальон. Поэтому присутствие Дю Геклена при этой осаде крайне маловероятно. Однако Кювелье упоминает его во главе штурма, возможно, потому, что этот город был подарено ему Педро IV и уместно было приписать его завоевание Бертрану. В любом случае, штурм был жестоким. У компаний были пушки; рвы были быстро завалены фашинами, и Энрике Трастамарский призвал капитана Магальона сдаться своему законному государю. В ответ он получил категорический отказ, а затем угрозы:
Клянусь честью, сказал Энрике, вы об этом пожалеете,
Мы не уйдем отсюда живыми,
Пока мы не убьем ваших женщин и детей.
Иудеи и сарацины не должны больше жить здесь;
Бертран принес смерть на эту землю.
Слово было сказано: война будет беспощадной; те, кто не подчинится, будут уничтожены, включая невинных; немедленно объявляется антисемитский, или, во всяком случае, антиеврейский и антимусульманский, акцент, а репутация Дю Геклена используется, чтобы посеять страх. С самого начала характер Энрике Трастамарского кажется зловещим, достойным своего единокровного брата Жестокого. Сразу же начинается штурм. Осажденные знают, чего ожидать, и защищаются с отчаянной энергией; женщины и дети стоят на стенах, бросая негашеную известь; со всех сторон установлены лестницы, и нападающие, говорит Кювелье, карабкались на стены, как обезьяны; схватка была ожесточенная, и хронист показывает нам головы, ноги, руки и мозги, разбросанные по земле.
Дело было проведено хорошо, и после отдыха в течение двух или трех дней армия, примерно 11 марта, предстала перед городом Борха. На этот раз присутствие Дю Геклена, засвидетельствованное Кювелье, более вероятно. Та же процедура повторяется снова. Энрике попросил капитана сдать ему город.
Но безуспешно. Со стен мечут стрелы и арбалетные болты, к стенам приставляют штурмовые лестницы. Еврейская община города яростно защищала замок, забрасывая штурмующих камнями и поливая кипятком. Одному нормандскому рыцарю удалось закрепиться на стене и водрузить знамя Дю Геклена, пока его люди шли опускать подъемный мост. Замок был взят. Пленных разделили на две группы: испанцев-христиан пощадили, а евреев и мудехаров уничтожили: