Остановится ли крестовый поход у ворот территории неверных? Возможность была хорошая и она не повторится вплоть до 1492 года. Завоевание Кастилии было почти завершено, они находились на краю христианского мира, дальше, чем когда-либо были Роланд и Карл Великий; они вдыхали мусульманскую атмосферу, полностью сменив обстановку, за два месяцах пути от Динана. Осознавал ли Дю Геклен экзотичность своего положения? Ни одно слово хронистов не позволяет судить об этом. Больше озабоченный военной ситуацией, чем изысками мудехарского искусства, он не бездействовал. Но нападение на Гранаду в середине лета было немыслимо. Кроме того, компании были разбросаны по всей Андалусии, отношение короля Португалии было неопределенным, а о деятельности Педро Жестокого не было никаких известий. Дю Геклен предложил королю послать шпиона в Лиссабон, чтобы выяснить, что происходит между двумя Педро. Выбор пал на Матье де Гурне. Этот был замечательный рыцарь, которому на тот момент было уже пятьдесят шесть лет, он был родом из Стока в Сомерсете, и вел жизнь, полную сражений, до девяноста шести лет. Матье де Гурне был искусным переговорщиком, но во время выполнения задания его разоблачили. Король Португалии сказал ему, что не намерен вмешиваться в конфликт, и предложил поучаствовать в турнире, который он организовывал.
Обрадованный новостями, король Энрике Кастильский решил распустить компании, которые он теперь считал бесполезными для своего дела и даже довольно обременительными, вызывающими повсеместный хаос. У него как раз было достаточно средств, чтобы оплатить их уход: Эджидио Бокканегра только что доставил ему сокровища Педро Жестокого. Произошло распределение оплаты и уход большинства капитанов и их войск. Однако Энрике оставил Дю Геклена при себе. Непоколебимая уверенность бретонца, который не ни в чем сомневался, успокоила его. Он часто советовался с ним и в большинстве случаев следовал его советам, по крайней мере, в военных вопросах. Бертран был откровенен и жесток, но он был предан и непревзойден в войне. Энрике высоко ценил его и хотел, чтобы он всегда был рядом с ним. Хьюго Калвли и Матье де Гурне также остались, с пятнадцатью сотнями копий, достаточной силой для контроля над Кастилией. Но завоевание Гранады больше не планировалось.
Однако испанская авантюра продолжалась. Угроза теперь исходит с севера. Непонятно, что происходило между Педро Жестоким, Карлом Злым и принцем Уэльским, да и Галисия еще не была покорена. Энрике и Дю Геклен выдвигаются в конце августа и осаждают Луго, важный коммуникационный центр в 100 километрах от Ла Коруньи. Окруженный внушительными сланцевыми стенами романского периода, сохранившимися до наших дней, протяженностью более двух километров, город представлял собой серьезную крепость. Осаждающие могли рассчитывать только на голод. В течение двух месяцев Дю Геклен топтался под стенами. Город защищал Фернандо де Кастро, сын короля Португалии, сохранивший верность Педро Жестокому, который назначил его своим лейтенантом в Галисии и Леоне.
Педро Жестокий и Черный принц
Пока осада Луго затягивалась, Педро Жестокий не терял времени даром. Именно Фернандо де Кастро предложил ему обратиться за помощью к Черному Принцу. Пока он все еще был заперт в Ла Корунье, Педро отправил рыцаря и двух оруженосцев морем в Байонну, а оттуда в Бордо, где они представили жалкое положение своего господина Эдуарду, принцу Уэльскому. Играя на чувствах рыцарственного принца, который мог исправить ситуацию, они настаивали на незаконности воцарения бастарда Энрике Трастамарского, свергшего законного короля, и умоляли Эдуарда прийти на помощь последнему.
Принц решил проконсультироваться со своими советниками, особенно с коннетаблем и сенешалем, Джоном Чандосом и Томасом Фельтоном. Чандос посоветовал не вмешиваться. Сейчас не время бросать Аквитанию ради внешней авантюры, сказал он; беспокойные гасконцы могут воспользоваться этим для восстания. Более того, Педро Жестокий — недостойный король, преступный маньяк, отлученный от церкви Папой. А чтобы попасть в Кастилию, нужно пересечь Пиренеи, перевалы в которых держит вероломный Карл Злой. Наконец, где найти деньги на такую экспедицию? Герцогство уже перегружено налогами, и народ недоволен.
Это был не тот совет, которого ожидал принц. "Чандос, Чандос, было время, когда ты дал бы мне другой совет, независимо от того, насколько справедливым было бы дело", — ответил он своему старому коннетаблю. Однако было решено, что Педро Жестокого пригласят в Бордо и спросят о его точных намерениях. Томас Фельтон был отправлен в Байонну с несколькими другими людьми с целью отправиться морем в Ла Корунью для встречи с бывшим королем. Но они были избавлены от этой необходимости: Педро, посчитав ожидание невыносимым, опередил их и сам высадился в Байонне. Услышав эту новость, Черный принц приехал на встречу с ним в Капбретон и привез его в Бордо, оказывая ему все знаки почтения, полагающиеся законному королю.
Обо всех этих эпизодах подготовки кастильской экспедиции мы впервые узнаем из первых уст от Фруассара, который находился в Бордо по делам и был свидетелем событий. Поэтому мы можем здесь следовать за ним. Хронист сразу же осудил Педро Жестокого: "Он был ублюдком и плохим христианином". Но он был столь же умен, сколь и лицемерен, и соблазнял принца своими улыбками, смирением и обещаниями: принц Уэльский станет владыкой Бискайи и Кастро Урдиалес; его сын будет владыкой Галисии; английские торговцы будут освобождены от налогов в Испании; знамя Святого Георгия всегда будет сопровождать королевское знамя Кастилии; Педро будет использовать свою казну (которой у него больше не было) для финансирования экспедиции и вернет все выданные ему авансы; он оставит своих дочерей в качестве заложниц в Бордо.
Принц был покорен; король, столь щедрый, столь приветливый, мог быть только законным королем. Однако его окружение не разделяло его энтузиазма. Зловещий Педро вызывал дрожь у прекрасной Джоаны Кентской, принцессы Уэльской, которая находилась на третьем месяце беременности. Что касается лордов и советников Эдуарда, то они тщетно говорили ему, что бывший король Кастилии уже убил половину своей семьи, включая жену, что он обезглавил несколько знатных дворян, что он в союзе с неверными и что он отлучен от церкви. Черный принц был ослеплен тем, что он считал своим долгом и интересами Англии: оставить Кастилию Энрике означало открыть ее для Франции, которая уже хозяйничала там при посредничестве этого дьявола Дю Геклена.
Однако годом ранее Эдуард дал согласие Бертрану на участие английских компаний, которые активно участвовали в свержении Педро Жестокого. Он считал уход этих неспокойных банд благом для Аквитании, как Карл V — для королевства Франции. Принц также, несомненно, недооценил способность Дю Геклена управлять такой экспедицией, от которой вполне можно было ожидать неудачи. Наконец, неясность реальных целей — Гранада или Кастилия — усыпила недоверие Эдуарда. Но теперь условия изменились; Кастилия перешла в лагерь французского короля. Поэтому английские наемники должны вернуться на сторону своего естественного сюзерена, так как без них ничего не получится: после того, как они помогли Энрике свергнуть Педро, их попросят помочь Педро свергнуть Энрике. Все, что было нужно, это сменить точку зрения: одиозный узурпатор, убийца своей жены и друг евреев и мусульман, вдруг стал добрым законным королем, жертвой преступления бастарда, а храбрый принц, несправедливо отстраненный от трона и защитник веры, стал предателем, незаконнорожденным, узурпатором короны; вместо "Notre Dame, Guesclin" наемники будут кричать "Saint George, for Aquitaine". Какая разница, лишь бы зарплата поступала вовремя? Более того, не будем придираться, такая ситуация была предусмотрена с самого начала: английские наемники присоединились к экспедиции только при условии, что им не придется сражаться с Черным Принцем.
Дю Геклен, правая рука короля Кастилии
И наверняка никого не шокировала эта логика, которая кажется нам несколько запутанной. Кювелье описал сцену, в которой Дю Геклен, Калвли и Энрике получили письмо Черного принца, в котором он просит английских капитанов присоединиться к нему. Энрике было жаль, он теряет хороших бойцов, которые теперь будут воевать против него. Он плакал от досады, и Дю Геклену приходилось утешать его, показывая, что опасность еще далеко и что в любом случае решение примет Бог:
Сир, я узнал эту печальную новость.
Принц угрожает нам из Бордо,
Но он еще не прибыл, и пока он не здесь,
С ним может случиться много неприятностей,
Он с таким же успехом может быть в Палестине.
Человек, которому угрожает могущественный противник,
И который плачет от одной только угрозы, выглядит как ребенок.
Но если он силен а мы сильны, мы пойдем ему навстречу,
И Бог битв, который знает праведную сторону,
И фортуна, и удача, которые оберегают человека,
Если они на нашей стороне то защитят нас,
Наконец-то мы удостоимся этой чести.
Дю Геклен предстает здесь как человек, незаменимый для Энрике, тот, кто поддерживает его и даже, можно сказать, держит его на расстоянии вытянутой руки; без него король Кастилии кажется потерянным. Возможно, в этой речи кроется один из секретов успеха Дю Геклена у королей и принцев: этот простой, необразованный человек не задавал себе вопросов о будущем; твердо стоя на ногах, он реагировал только на текущие события, что позволяло ему направить на них все свое внимание и энергию. Его не интересовало будущее: о нем позаботится судьба, будь то Бог или "фортуна", случай, удача. Он фаталистичен в отношении будущего, но волюнтаристичен в отношении настоящего. Его спокойная уверенность обладала даром успокаивать беспокойные умы его господ, будь то Энрике или Карл V.
Калвли был человеком того же типа. Поэтому разделение двух лидеров не давало повода для каких-либо объяснений. Никто из них не задавал никаких вопросов. Для Дю Геклена уход Калвли был нормальным явлением. "Разум диктует, что ты должен служить своему господину, как благоразумный человек", — сказал он ему. Мы хорошо провели время вместе, теперь мы будем бороться друг с другом.