на зиму, возобновлена в 1373 году, а затем велась в течение пятнадцати месяцев с несоразмерными силами, чтобы достичь компромисса 1 ноября 1374 года. Кювелье и Фруассар посвятили длинные отрывки этой осаде, исключительную продолжительность которой трудно объяснить. Городок находится на вершине холма, но его склоны были очень пологие. Упорное сопротивление Бешереля остается загадкой.
Похоже, что Дю Геклен сразу же решил, что этот город неприступен. Не желая терять там время, он оставил свои войска и вернулся в Кан. Оттуда он снова отправился к границам Мэна и Анжу. 1 сентября 1371 года он провел смотр в Сабле. 1 октября он снова был в Нормандии, в Сен-Ло, а 1 ноября — снова в Кане. Результаты 1371 года были скудны. В Аквитании не было достигнуто никакого прогресса, а в Нормандии и Бретани Сен-Север-ле-Виконт и Бешерель все еще держались. Год начался в спешке и закончился в смятении.
Монтокур и Сен-Север
Для 1372 года была разработана более последовательная стратегия. Целью было отвоевать Пуату, Ангумуа и Сентонж. Фруассар описал эту ситуацию:
Так запутывались английские дела в Пуату, сеньоры и рыцари противостояли друг другу, и когда сильный подавлял слабого, то никто не мог добиться ни закона, ни суда, ни справедливости. Замки и укрепления были перемешаны, одни были французскими, другие — английскими. Из них каждый совершал вылазки против других, и все грабили все вокруг без всякого милосердия.
Хронист пишет, что были собраны значительные войска; более трех тысяч копий. Во главе их стояли герцоги Беррийский и Бурбонский, граф Алансонский, виконты Мо, Роган и Онуа, сеньоры Клиссон, Сюлли, Лаваль, Бомануар, Луи де Сансер и многие другие. Присутствие всех этих великих имен не было бы гарантией сплоченности, если бы не было верховного лидера, коннетабля Франции Бертрана Дю Геклена. Перед отъездом Карл V дал бретонцу дополнительный знак своего уважения: в понедельник 15 марта в церкви Сен-Поль Дю Геклен держал купель для крещения второго сына короля, Людовика Туреньского, будущего герцога Орлеанского, который родился в ночь с 13 на 14 марта. В выписке о крещении указано, что по этому случаю коннетабль сделал символический жест, который очень понравился присутствующим, он положил руку новорожденного на свой меч и объявил: "Милорд, я даю вам этот меч и вкладываю его в вашу руку, и молю Бога, чтобы он дал вам доброе сердце, что бы вы стали таким же доблестным и хорошим рыцарем, каким когда-либо был король Франции, носивший меч". Несколько лет спустя молодой герцог Орлеанский с гордостью перескажет этот эпизод своим приближенным; он станет одним из лучших пропагандистов посмертной славы коннетабля.
Затем все отправились в Пуату. Монморильон имел грозную честь быть первым в списке городов, которые нужно было взять. Дело не затянулось, Фруассар описывает это так: "Как только они пришли туда, они быстро и стремительно напали на город и завоевали его силой, и все, кто был в нем, погибли". Затем настала очередь Шовиньи, который сдался через три дня; Люссак предпочел капитулировать сразу. Монконтур, лучше защищенный, продержался неделю. Этот прекрасный пример мастерства Дю Геклена в технике осады, украшает подлинная и живописная история, которая иллюстрирует обычаи того времени и характер коннетабля.
Монконтуром командовали Джон Кресвел и Дэвид Холгрейв, два хороших капитана, которые отразили все первые атаки, возглавляемые Оливье де Клиссоном. Один из защитников, Жаннекен Луэ, сражавшийся в армии Черного принца при Нахере, утверждал, и, похоже, не без оснований, что Дю Геклен обещал во время своего плена выплатить ему определенную сумму в давно минувший день, но так и не выплатил. Жеаннекен, чтобы предать гласности это не выполненное обещание, повесил вверх ногами манекен с оружием как у коннетабля и назвал перед всеми его лжецом. Это было плохо для репутации Бертрана. Такое оскорбление привело его в ярость. Предупрежденный Клиссоном, который был занят на соседней осаде, Дю Геклен быстро вернулся, дав свою обычную клятву не раздеваться, не спать в кровати и не есть белого хлеба, пока не повесит этого наглого англичанина. Будучи в очень плохом настроении он отчитывал Клиссона за то, что тот не смог взять город. Затем он приказал немедленно засыпать ров фашинами и бревнами, которые затем были покрыты соломой и землей, чтобы на них можно было установить лестницы. Эта работа заняла четыре дня без отдыха, настолько, что солдаты роптали, как говорит Кювелье:
Клянусь Богом, говорили друг другу французы,
Пока Бертран жив, мы не получим отдыха.
Затем был предпринят штурм, во главе которого встал сам коннетабль. Монконтур был взят, а Жаннекен Луэ повешен. Этот эпизод подтверждается в Chronique du bon duc Louis de Bourbon (Хронике доброго герцога Людовика де Бурбона) Жана Кабаре д'Орвиля.
В Пуатье ждали прибытия Дю Геклена и его армии. Коннетабль уже провел разведку городских укреплений. Однако, узнав, что ему предстоит получить подкрепление, он предпочел начать с нападения на менее важные места, чтобы не оставлять вражеские позиции в своем тылу. "Ни один хороший капитан никогда не оставлял позади себя ничего не завоеванного", — цитирует его слова Кабаре д'Орвиль, который также заявил, что именно по просьбе герцога Бурбонского он направился на восток, чтобы осадить Сен-Север. По словам Фруассара, напротив, именно герцог Беррийский попросил его приехать и занять это место. В любом случае, похоже, что свобода маневра коннетабля была весьма ограничена. Но этот факт иллюстрирует систематический характер кампании по завоеванию: ни один город не остался в руках англичан. Кювелье упоминает о захвате "многих замков, городов и сильных монастырей", в основном без сопротивления, а иногда с впечатляющими штурмами. Тактика была медленной и запутанной в ходе операций, но оправданной по своим результатам.
Из Монконтура Дю Геклен направился в Сен-Север, расположенный в верхней части долины реки Индр, на границе с Берри. В местечке, принадлежавшем Жану д'Эвре, командовали три англичанина: Уильям Перси, Ричард Гилл и Ричард Хольм, которые сеяли хаос в регионе. Грозные укрепления, от которых ныне остались одни руины, были окружены широким и глубоким рвом. Дю Геклен по прибытии осмотрел оборонительные сооружения и, впечатленный, заявил, что задача будет нелегкой. Он расставил свои осадные машины в нужных местах, а затем распределил войска: 4.000 человек — по Фруассару, 8.000 — по Кювелье, с двумя герцогами и многими знатными сеньорами.
Штурм начался неожиданно в субботу во время приема пищи. Французский латник Жоффруа Пайен осматривал укрепления с несколькими спутниками, опираясь на рукоятку своего топора. Неожиданно топор скользнул по траве и упал в ров. Жоффруа был раздосадован:
Красивый топор, сказал он, почему ты покинул меня?
Сегодня ты захотел стать англичанином ,
Когда столько англичан погибло из-за тебя!
Клянусь верой в Иисуса, умершего на кресте,
Я не уйду без тебя, даже если мне будет грозит смерть.
Привязанность рыцаря к своему оружию — это, конечно, тема для шансон де жест, начиная со знаменитого Дюрандаля меча Роланда, но это также было и обычной реальностью. Воин часто давал имя своему оружию, которое символизировало его силу, и придавало ему сентиментальную ценность. На крепостной стене дозорный видели этот инцидент. Жоффруа Пайен попросил его не стрелять, пока он сходит за своим топором. Англичанин отказался, ухмыляясь. Тогда,
Жоффруа Пайен сказал: "Клянусь Богом праведным!
Без топора я не могу ни есть, ни пить,
И без него я не могу ни спать, ни бодрствовать;
Я должен получить его, чего бы мне это ни стоило!"
Англичанин, которого звали Одижье, ответил:
"Как я вижу, тебе больше нравится твой топор.
Чем женщине — муж, а мужчине — жена!"
С дюжиной товарищей, схватившись за руки и образовав цепь, Жоффруа попытался достать свое оружие. Но один из них оступился, все оказались во рву, а стрелы начали сыпаться на них дождем. На шум прибыли другие солдаты; они начали оскорблять защитников и принесли несколько лестниц.
Дю Геклена оповестили о происходящем, когда он сидел за столом в своей палатке. Коннетабль вскочил и приказал всем вернуться на свои места. Таким образом, начало штурма было внезапным, метательные машины не успели привести в действие. Но все уже было заранее распределено: каждое знамя должно было атаковать определенный участок стены; лучники и арбалетчики нацелились на крепостные стены, чтобы заставить защитников укрыться, и, как сообщает Кювелье, "атака должна была начаться на крепостные стены",
Таким же плотным слоем, как снег на кустах,
Стены были усеяны стрелами и дротиками.
Защищенные деревянными щитами, вооруженные кирками и топорами, саперы подошли к участкам стены без рва, а солдаты установили лестницы; осажденные переворачивали на них бочки с камнями и скидывали бревна, к тому же они навалили с верху в ров мокрую солому и подожгли ее; образовавшийся при этом густой дым затянул окружающую местность. Чтобы подбодрить своих людей, Дю Геклен использовал алкоголь: он привез бочки с вином, и каждый мог угоститься. В июле такие физические упражнения в металлических доспехах, нагретых солнцем, были очень вредны:
Так много хорошего вина выпил наш народ во время штурма,
Они стали храбрее львов.
Начался штурм; никто не видел более великого штурма.
Кювелье, Фруассар, Кабаре д'Орвиль восхищались. По их единодушному мнению, нападение на Сен-Север было одним из самых яростных штурмов Средневековья.
Ни один живой человек никогда не слышал о таком штурме,
Кювелье уверяет нас, а Фруассар подтверждает: