Во время своего пребывания в СССР Дюбуа посещал школы, заводы, церкви и частные дома, беседовал с рабочими, служащими и крестьянами. Он видел бедность, неграмотность и тяжкий труд, беспризорных, разгребающих мусорные ямы, руины, оставленные гражданской войной, недостаток продуктов и обноски, в которых ходили люди. Но все эти последствия разрушительной гражданской войны и трудностей восстановительного периода не заслонили перед его взором главного, чего не смогли рассмотреть в то время многие зарубежные наблюдатели. «И все же, — вспоминал Дюбуа об этой поездке, — Россия была и, на мой взгляд, остается до сих пор самой многообещающей страной современного мира. Никогда до этого мне не приходилось видеть среди простого, трудового народа, в прошлом столь же отсталого, нищего, суеверного и запуганного, как и наши американские негры, такого множества людей, воодушевленных надеждой, людей, в чьих глазах сверкает столько решимости, как среди крестьян и рабочих России».
Огромное впечатление на Дюбуа произвела неподдельная симпатия, с которой относились советские люди к нему как к представителю американских негров. Именно симпатия, дружеское расположение, а не любопытство, не сенсационный интерес, с чем он неоднократно встречался во время своих многочисленных поездок в Европу.
Во время этого первого посещения СССР Дюбуа на собственном опыте убедился, какова цена той информации, которую публиковала о Советском Союзе респектабельная буржуазная пресса. Дюбуа был страшно поражен, когда прочитал в «Нью-Йорк тайме», что в Кронштадте началась революция и его улицы «залиты кровью». Сообщение было датировано тем самым днем, когда он побывал в этом городе.
Дюбуа поразила огромная созидательная сила народа, строившего новое общество. Для него, мечтавшего создать систему образования для своего народа и положившего много сил для реализации этих планов, было приятной неожиданностью увидеть, как много делалось в СССР уже в те трудные годы для создания системы народного образования. Он видел проницательные методы воспитания бездомных сирот. Он собственными глазами увидел, каким вниманием и почетом окружен в Советском Союзе человек труда.
От взора внимательного американского наблюдателя не укрылось то, что человек, освобожденный от капиталистической эксплуатации, живет полноценной духовной жизнью. Советские люди еще плохо питались и одевались, жили в плохих жилищных условиях, но картинные галереи и театры были переполнены, строилось много школ, больниц, культурно-бытовых учреждений.
Возвратившись в Соединенные Штаты, Дюбуа на страницах «Крайсиса» и других изданий рассказал всю правду о виденном в Советском Союзе. Дюбуа писал, что жилой фонд в СССР находился в довольно запущенном состоянии, но рабочие получают квартиры в первую очередь и самые лучшие из тех, которые можно предоставить. Он подчеркивал, что советские рабочие занимают ключевые политические позиции, что они тянутся к свету, к знаниям, очень многие из них посещают театры и музеи. Дюбуа писал, что если в США существует идолопоклонство в отношении миллионеров, то в СССР — культ рабочего. Коммунисты, отмечал Дюбуа, верят в плюрализм культуры, они создают условия для развития культуры у всех народов и этнических групп, создают все условия для того, чтобы они достигли высокого уровня развития. И с особым удовлетворением он отмечал полное отсутствие расовых предрассудков в Советском Союзе: «Во Франции на меня обращали внимание, в Англии ко мне относились с некоторым любопытством, в то время как в Москве, если мне приходилось сидеть рядом с белой женщиной, никто, казалось, не замечал меня. Необычайная это страна».
Именно после своей первой поездки в СССР Дюбуа сказал: «Если то, что я видел и слышал в России, — большевизм, то я большевик».
Огромное влияние оказала поездка в СССР на формирование мировоззрения Дюбуа, на развитие его идеологии, на взгляды Дюбуа на пути разрешения негритянской проблемы в США. Дюбуа отмечал, что именно после посещения Советской России он пришел к выводу, насколько ошибочно сложившееся у них, американских негров, мнение, что предоставление неграм права голоса решит все проблемы: негры получат хорошо оплачиваемую работу, ликвидируют неграмотность, покончат с болезнями, преступностью и всем тем, что характерно для тяжелого положения негров в США. Именно после посещения СССР Дюбуа пришел к твердому убеждению, что нищета негров — прямое следствие расовой дискриминации и сегрегации. Поездка в Советский Союз помогла Дюбуа освободиться и от широко распространенной среди негров иллюзии, что создание независимой негритянской экономики явится важным этапом на пути окончательного решения негритянской проблемы. Дюбуа сделал вывод о том, что участие кучки негритянских капиталистов наравне с белыми в эксплуатации народных масс отнюдь не является решением негритянской проблемы, что это может лишь навеки заковать негров в цепи рабства.
Дюбуа неоднократно подчеркивал, что становление и развитие его идеологических взглядов являлось длительным и противоречивым процессом. «Многие годы, — писал Дюбуа, — у меня не было твердой идеологической линии. Я пропагандировал социализм сначала как программу освобождения негритянской расы, потом как программу общенациональной борьбы, а после поездки в 1958 году за границу пришел к выводу, что весь цветной мир и та часть белого мира, которая готова отказаться от колониализма и капитализма, должны примкнуть к всемирному социалистическому движению, ведущему в конечном итоге к коммунизму».
К этому выводу Дюбуа пришел только к концу своей жизни, на протяжении многих десятилетий он изменял свои взгляды на социализм, прежде чем воспринял марксистское учение. В годы учебы под социализмом он понимал улучшение условий труда и повышение заработной платы, ликвидацию эксцессов во взаимоотношениях между предпринимателями и рабочими, он не связывал социализм с глубоким изучением марксизма. В тот период для Дюбуа программой-максимум в негритянском вопросе являлось установление для негров тех же экономических возможностей, которыми располагали белые.
Дюбуа не понимал еще, что белые рабочие также подвергаются жесточайшей эксплуатации со стороны капиталистов. Благодаря своим социологическим исследованиям он прекрасно знал положение негров, но не имел почти никакого представления об истории рабочего движения в США. Дюбуа признавал, что его возмущали линчевания негров, но не трогали расправы армии, полиции и наемных бандитов над бастовавшими белыми рабочими, так как он знал, что эти рабочие не допустят, чтобы негр работал или жил рядом с ними. «Лишь с трудом, — писал Дюбуа, — я преодолел эту узость взглядов и уяснил ту истину, что положение белых рабочих в основном аналогично положению черных, даже если случается, что белые рабочие способствуют угнетению негров».
Кратковременное пребывание в Советском Союзе в 1928 году заставило Дюбуа взглянуть другими глазами на социализм, на коммунизм. Как настоящий большой ученый, он хотел понять природу нового общественного строя, увиденного им в Советской России, а для этого надо было изучить марксизм. Такая благоприятная возможность представилась Дюбуа, когда он в 1934 году поступил на работу в Атлантский университет. Он запланировал несколько лекционных курсов, один из которых посвятил коммунизму.
Со стороны Дюбуа это был смелый и даже рискованный шаг. На Юге США, в питомнике расизма преподавать студентам-неграм коммунизм — на это мог решиться далеко не каждый. В основу своего курса Дюбуа положил «Коммунистический манифест», у него была также хорошая учебная библиотека по вопросам социализма и коммунизма, лучше которой вряд ли кто имел в то время во всех южных штатах.
Начав изучение коммунизма, Дюбуа поступил как подлинный новатор. Правда, сегодня во многих университетах и колледжах США изучают коммунизм, точнее, студенты проходят курс лекций и семинарских занятий по антикоммунизму. Но совсем иной характер носили занятия, проводившиеся Дюбуа, это было творческое, подлинно научное изучение основ коммунизма. «У меня, — вспоминал Дюбуа, — не было и мысли о пропаганде. Ни тогда, ни когда-либо ранее я не был членом коммунистической партии, но я видел рост социализма, верил в возможность построения коммунизма и был убежден, что программа высшего учебного заведения не может игнорировать это великое всемирное движение. Я читал лекции и одновременно учился сам».
Интерес к научному коммунизму, стремление понять грандиозные события, происходившие в России, были вызваны у Дюбуа, как и у многих других деятелей, не только практикой социалистического строительства в России, но и тяжелейшими последствиями мирового экономического кризиса 1929–1933 годов.
Невольно возникал вопрос: почему весь мир охвачен не виданным никогда ранее кризисом, а социалистическая экономика оказалась невосприимчивой к этому страшному бедствию? В чем причина огромной популярности коммунистических идей?
Не только Дюбуа, но и ряд других деятелей негритянского движения все более оживленно комментировали вопросы, связанные с распространением коммунистической идеологии в США и в других странах. Это находило свое отражение и на страницах негритянской прессы. Виргинский еженедельник «Джорнэл энд Гайд» писал: «Коммунизм — это идеал, завоевывающий умы все большего числа обитателей земного шара, цель которого — улучшить жизненные условия бесправных слоев населения и предоставить в распоряжение тружеников справедливую долю плодов их труда». Пенсильванский еженедельник «Трибюн» приветствовал идеалы русских, «потому что они вселяют в нас надежду на равноправие, которого Америка лишает негров». Издававшийся в Балтиморе «Афроамерикэн» прямо заявлял: «Ни одна партия, кроме коммунистов, не проповедует открыто экономическое, политическое и социальное равенство для негров».
Эти и многочисленные аналогичные высказывания свидетельствовали о том, что негритянское движение США все с большим интересом обращалось к коммунизму, пытаясь понять его философскую, экономическую, политическую сущность. И вполне естественно, что Дюбуа, который к этому времени уже более тридцати лет был одним из самых активных деятелей негритянского движения, возглавлял научный штаб этого движения, с особым интересом относился к коммунистическому движению и к коммунистической идеологии. Подводя своеобразный итог дискуссии в негритянском движении п