– Вики, – однажды сказали в городском совете, – возможно, библиотека действительно нуждается в переменах. Сейчас, как вы знаете, финансовые затруднения и денег у нас нет, но если вы организуете какой-нибудь фонд, то мы окажем вам поддержку.
Должна признать, ожидала большего, тем не менее это был максимум того, что библиотека получила от города за многие, многие годы.
Глава 8Лучшие друзья Дьюи
Легкий шепот, который в 1988 году раздавался в городском совете, не имел ко мне отношения. Это звучали голоса людей, к которым обычно не прислушивались: городские старожилы, матери и дети. Кое-кто из попечителей стал заходить в библиотеку, чтобы посмотреть книги, почитать газеты, полистать журналы. Другие их коллеги постоянно посещали библиотеку. Им нравилось проводить у нас время; здесь они отдыхали и набирались сил. Каждый месяц таких посетителей становилось все больше. Дьюи уже не был диковинкой; он стал неизменным атрибутом общины. Люди приходили в библиотеку, чтобы увидеться с ним.
Дьюи вовсе не относился к тем животным, которые ко всем без разбора льнут. Он вовсе не кидался навстречу всякому, кто появлялся в дверях. Он просто располагался недалеко от входа, и любой желающий мог пообщаться с ним; в противном случае человек обходил его и шел по своим делам. В этом заключалось тонкое различие между собаками и кошками, особенно такими, как Дьюи: кошка может нуждаться в вас, но она никогда не станет навязываться.
Если приходили постоянные посетители, а Дьюи их не встречал, они обычно отправлялись на поиски кота. Сначала они осматривали пол, полагая, что Дьюи укрылся где-то в уголке. Затем пробегали взглядом по верху книжных стеллажей.
– Вот ты где, Дьюи! А я не заметил тебя, – говорили они и протягивали руку, чтобы погладить его.
Дьюи вежливо подставлял им голову, но не следовал за ними. У посетителей был немного разочарованный вид.
Но стоило им забыть о его присутствии, Дьюи прыгал им на колени. Вот тогда я замечала, как человек расплывался в улыбке. И не потому, что Дьюи минут десять-пятнадцать посидел с ними, а потому, что уделял им особое внимание. К концу первого года пребывания кота в библиотеке множество посетителей говорили мне: «Знаю, Дьюи всех любит, но нас связывают особые отношения».
Я кивала и улыбалась в ответ: «Совершенно верно, Джуди», – считая, что и с ней, и со всеми остальными, кто приходит в библиотеку, у него ровные отношения.
Если Джуди Джонсон (или Марси Макки, или Пэт Джонс, или любой другой поклонник Дьюи) слишком долго искала его, то она, конечно, испытывала разочарование. Подобные разговоры я затевала множество раз. Через полчаса на лице моей собеседницы, которая уходила из библиотеки, появлялась улыбка при виде Дьюи, сидящего на коленях у кого-то из читателей.
– Ох, Дьюи, – говорила она с укоризной, – а я-то думала, что ты дружишь только со мной.
Она смотрела на кота несколько секунд, но Дьюи не удосужился взглянуть на нее. В тот момент она улыбнулась. Я догадывалась, о чем думала Джуди: «Что ж, это его работа. Все равно он любит меня больше всех».
К нам приходили и дети. Чтобы понять роль Дьюи в жизни Спенсера, достаточно посмотреть на детей: их улыбки, когда они входили в библиотеку, радостные поиски кота и восторг, когда они находили своего любимца. Сопровождавшие их мамы тоже улыбались.
Я знаю семьи, в которых есть дети-инвалиды, и для многих из них времена были нелегкими. Родители никогда не обсуждали эти проблемы со мной или с кем-то из коллег. Полагаю, они не вели таких разговоров даже со своими близкими друзьями. Наша задача была иной, и мы стремились никого не нагружать своими личными делами, какими бы они ни были: хорошими, плохими или обычными. Тем не менее мы все понимали. Один мальчик носил старую куртку еще с прошлой зимы, а его мать перестала пользоваться косметикой и носить украшения. Мальчик любил Дьюи и относился к нему как к настоящему другу, и его мать всегда улыбалась, когда видела их рядом. Примерно в октябре мальчик и его мать перестали приходить в библиотеку. Как оказалось, эта семья покинула город.
Это был не единственный мальчик, который этой осенью носил старую куртку, и, разумеется, не он один любил Дьюи. Все они хотели его внимания, даже боролись за него в той мере, настолько позволяли приличия во время «часа истории», если поблизости находился Дьюи. Каждый вторник утром ребята перешептывались в Круглой комнате, где проходили занятия, которые прерывались внезапным криком: «Дьюи пришел!» И все сломя голову одновременно бросались навстречу Дьюи, чтобы погладить его.
– Если вы не успокоитесь, – говорила им наш детский библиотекарь Мэри Уолк, – Дьюи придется уйти.
Пока дети занимали свои места, в комнате воцарялась тишина, и они старались приструнить свое возбуждение. Когда все наконец успокаивались, Дьюи начинал прохаживаться, касаясь ноги каждого ребенка и вызывая хихиканье. Дети хватали его и шептали: «Посиди со мной, Дьюи. Посиди со мной».
– Дети, не заставляйте меня снова делать вам замечание! – строго предупреждала Мэри.
– Да, Мэри. – Дети всегда звали ее по имени. Она так и не смогла привыкнуть к обращению «мисс Уолк».
Дьюи, поняв, что маршрут прогулки закончен, прекращал свой обход и сворачивался на коленях у какого-нибудь счастливчика. Кот никому не позволял хватать себя и насильно втаскивать на колени; он предпочитал сам выбирать, с кем понежиться. И каждую неделю выбирал кого-нибудь другого.
Как только Дьюи облюбовал чьи-то колени, он обычно затихал, пока не начинался фильм. Тогда он запрыгивал на стол, ложился, поджимая под себя лапы, и внимательно смотрел на экран. Если сюжет ему не нравился, он начинал скучать и покидал стол. И прежде чем дети успевали спросить: «А где Дьюи?» – тот уже исчезал.
Был только один ребенок, которому Дьюи никогда не мог отказать. Этой девочке было всего четыре годика, когда Дьюи появился в библиотеке, и она каждую неделю приходила сюда в сопровождении матери и старшего брата. Ее брат любил Дьюи. А девочка боязливо жалась, стараясь не приближаться к коту. Ее мать однажды призналась мне, что девочка боится всех четвероногих животных, особенно кошек и собак.
Вот так возможность! Я знала, что Дьюи может сделать для этой девочки то, что уже делал для других детей с аллергией на кошек, и в конечном счете их родители заводили кошек. Я предложила осторожно познакомить ее с Дьюи; для начала она посмотрит на него через окно, а потом мы устроим им знакомство.
– Это идеальная работа для нашего доброго и ласкового Дьюи, – сказала я ее матери. Я с энтузиазмом подобрала для девочки самые лучшие книги, чтобы помочь ей преодолеть свой страх.
Но женщина не одобрила мой план, и я согласилась с ней. Когда девочка входила в двери и здоровалась, мы запирали Дьюи в моем кабинете. Кот терпеть не мог сидеть запертым, особенно тогда, когда в библиотеке находились читатели.
«Ты не должна так поступать! – слышалось в его завываниях. – Я знаю, кто она! Я к ней и близко не подойду!»
Мне была глубоко ненавистна необходимость запирать Дьюи, равно как и невозможность дать ему шанс сделать радостнее жизнь этой маленькой девочки. Что я могла поделать? «Не переживай, Вики, – подбадривала я себя. – Все наладится».
Мысленно я планировала скромно отметить первый день рождения Дьюи: пирожное из кошачьего корма для Дьюи и угощение для посетителей. Мы не знали точную дату его появления на свет, но доктор Эстерли прикинул, что, когда мы нашли его, ему было около восьми недель, поэтому мы отсчитали дни и остановились на 18 ноября. Ведь мы нашли Дьюи 18 января, в счастливый для него день.
За неделю до праздника мы разослали открытки с приглашениями. Через несколько дней их уже набралось более сотни. В следующий «час истории» дети рисовали картинки с пирожными ко дню рождения кота. За четыре дня до праздника мы развесили рисунки в зале. Затем эту историю напечатали в газете, и к нам стали поступать поздравительные открытки по почте. Я не могла поверить – люди по почте посылали поздравления коту!
Во время праздника дети плясали и прыгали от радости. Другой кот, без сомнения, испугался бы, но Дьюи воспринимал торжество с привычным спокойствием. Однако он не стал крутиться вокруг детей, а зорко следил за подарками: пирожное в виде мышки, покрытое толстым слоем жирного йогурта, которое приготовила Джин Холлис Кларк. (Диетические продукты Дьюи не любил.) Пока дети смеялись и прыгали, я смотрела на взрослых, обступивших ребят. Они сами радовались как дети. И в очередной раз я поняла, насколько необычен Дьюи. Мало какой кот сумел бы иметь столько поклонников. И еще кое-что стало мне понятным: Дьюи производил сильное впечатление на людей; его воспринимали как члена общины, и хотя я проводила с ним весь день, никогда не отдавала себе отчета в том, какие именно отношения у него складывались с ласкавшими его людьми. Дьюи не стремился к роли чьего-нибудь фаворита; он одинаково любил всех.
Впрочем, я не совсем точно выразилась. С отдельными персонами у Дьюи были особые отношения, и я хорошо запомнила его отношение к Кристел. На протяжении десятилетий в библиотеке проводился специальный час занятий для школьников младших и средних классов. До появления Дьюи дети вели себя скверно. В течение недели для них это была единственная возможность почувствовать свободу, и они приходили в крайнее возбуждение: шумели, галдели и прыгали. Но детям дали понять, и они уяснили: если будут слишком шумными и непослушными, Дьюи уйдет. И дети старались изо всех сил, чтобы Дьюи находился рядом с ними. Через несколько месяцев те же дети стали вести себя настолько спокойно, что в это трудно было поверить.
Дети не могли как следует приласкать Дьюи, потому что среди них было много инвалидов. Для Дьюи это не было помехой. Как только ребята успокаивались, Дьюи весь час проводил с ними. Он прохаживался по комнате, терся об их ноги и запрыгивал им на колени. Дети порой были так сильно поглощены котом, что больше ничего вокруг не замечали. Даже читай мы им телефонный справочник, они бы не обратили на это внимания.