— Другая… Но, господин, если они могут скрывать даже от вас…
— Теперь многие могут это делать, Монео. Они бросились врассыпную и рассеялись, когда их атаковали мои Говорящие Рыбы. Секреты иксианских машин распространяются по моей Империи, как лесной пожар. Глаза Монео расширились, он был явно встревожен.
— Господин, если кто-нибудь…
— Если они поумнели, то не оставят следов, — сказал Лето. — Сажи мне, Монео, что говорит Наила о Дункане? Она пересылает рапорты прямо тебе?
— Как прикажет мой господин, — Монео откашлялся. Он не мог понять, почему Господь Лето говорит о спрятанных следах, Наиле и Дункане одновременно.
— Конечно, ты сделаешь так, как я прикажу, — сказал Лето. — То же самое относится и к Наиле. Но что она говорит о Дункане?
— Он не собирается сходиться с Сионой, если это то, что интересует…
— Меня интересует, что он делает с моим игрушечным наибом Гаруном и другими музейными фрименами?
— Он рассказывает им о старой жизни, о войнах против Харконнена, о первых Атрейдесах здесь, на Арракисе.
— На Дюне.
— Да, на Дюне.
— Фрименов больше нет именно потому, что нет больше Дюны, — сказал Лето. — Ты передал мое послание Наиле?
— Господин, зачем вы прибавляете себе опасности?
— Ты передал мое послание?
— Посланница уже на пути в Туоно, но я могу в любой момент отозвать ее с дороги.
— Ты не станешь ее отзывать!
— Но, господин…
— Что она скажет Наиле?
— Она прикажет от вашего имени, чтобы Наила продолжала полностью и беспрекословно подчиняться моей Дочери во всем, кроме того, что касается… Господин! Это очень опасно!
— Опасно? Наила — Говорящая Рыба. Она подчинится мне.
— Но Сиона… Господин, я боюсь, что моя дочь не служит вам всем сердцем, а Наила…
— Наила не должна уклоняться с предписанного ей пути.
— Господин, давайте перенесем свадьбу в другое место.
— Нет!
— Господин, я знаю, что ваше видение открыло вам…
— Золотой Путь продолжается, Монео. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Монео вздохнул.
— В вашем распоряжении вечность, господин. Я не ставлю под вопрос… — он осекся, ибо в этот момент страшный рев двигателей сотряс башню до основания. Чудовищный звук становился все громче и громче.
— О, вот и прибыли мои гости, — сказал Лето. — Я пошлю тебя им навстречу в моей тележке. Доставь сюда одного Малки. Передай пилотам Гильдии, что этим они заслужили мое прощение и отошли их прочь.
— Господин, вы прощ… Слушаюсь, господин. Но если они тоже обладают секретом…
— Они послужат моей цели, Монео. Ты должен делать то же самое. Итак, доставь сюда Малки.
Монео послушно направился к тележке, которая стояла в дальнем углу зала. Он взобрался на нее и взглянул на то, как уста ночи поглощают стену. В ночь выдвинулась посадочная площадка. Тележка легко, как пушинка, взмыла в воздух и приземлилась на песке рядом с кораблем Гильдии, который стоял, словно уменьшенная копия башни Малой Цитадели.
Лето с балкона наблюдал за этой сценой, слегка приподняв свой передний сегмент, чтобы лучше видеть происходящее. Острое зрение позволяло ему видеть, как Монео, стоя в тележке, приблизился к кораблю. Длинноногие пилоты вынесли из корабля продолговатый контейнер на носилках, о чем-то поговорили с Монео и вернулись в корабль. Лето запечатал воздушным колпаком тележку с контейнером, заметив, как лунный свет отблескивает от прозрачной гладкой поверхности. Подчиняясь мысленному приказу Лето, тележка с носилками вернулась на посадочную площадку. Пока Лето ставил тележку в зал, корабль Гильдии с прежним ревом взмыл в воздух. Лето открыл колпак, запер зал и, подняв передний сегмент, посмотрел на Малки, который в сонном состоянии лежал на носилках, привязанный к ним широкими эластичными бинтами. Лицо этого человека, обрамленное темно-седыми волосами, было мертвенно-бледным. Как же он постарел, подумал Лето. Монео сошел с тележки и тоже всмотрелся в лицо гостя.
— Он ранен, господин. Они хотели послать за врачом…
— Они хотели заслать сюда шпиона.
Лето внимательно всматривался в темное морщинистое лицо Малки. Щеки запали, острый нос выглядел нелепым контрастом на овальном лице. Широкие брови были сосем седыми. Видимо, тестостерон иссяк, хотя его и было в избытке всю жизнь Малки… да… Малки открыл глаза. Каким потрясением было убедиться что в глазах этого старика могут отражаться такие злые Губы Малки дрогнули в иронической усмешке.
— Господин Лето, — едва слышным шепотом произнес он посмотрел направо, посмотрел на мажордома. — А вот и Монео, прости, что не могу приветствовать тебя.
— Тебе больно? — спросил Лето.
— Временами, — ответил Малки, оглядывая зал. — Где же ваши гурии?
— Боюсь, что на этот раз мне придется отказать вам в этом удовольствии, Малки.
— Это и хорошо, — согласился Малки прежним хриплым шепотом. — Боюсь, что сейчас мне будет не до них. Те, которых вы послали ко мне, были далеко не гурии.
— Их профессия — выполнять мои приказы, — сказал Лето.
— Это были какие-то кровавые охотники!
— Охотницей была Антеак. Говорящие Рыбы — это просто коммандос.
Монео по очереди рассматривал собеседников. В их разговорах был какой-то непонятный для мажордома контекст. Малки, несмотря на свое плачевное состояние, был почти дерзок. Впрочем, Монео и не помнил его другим. Очень опасный человек!
— До твоего прибытия мы с Монео обсуждали вопрос о бесконечности, — сказал Лето.
— Бедный Монео, — произнес Малки.
Лето улыбнулся.
— Ты помнишь, Малки? Однажды ты попросил показать тебе бесконечность.
— Вы ответили, что показать бесконечность невозможно, для демонстраций ее не существует. — Малки перевел взор на Монео. — Лето любит играть парадоксами. Он знает все языковые трюки, которые когда-либо были изобретены и открыты.
Монео с трудом подавил приступ гнева. Он чувствовал, что его попросту исключили из этой беседы двух высших существ. Малки и Бог-Император вели себя почти как старые друзья, которые, встретившись, с удовольствием вспоминают общее прошлое.
— Монео обвинил меня в том, что я считаю себя единственным обладателем бесконечности, — говорил Лето. — Он отказывается верить, что в его распоряжении не меньше бесконечности, чем у меня.
Малки внимательно посмотрел на Лето.
— Видишь, Монео, как он играет словами?
— Расскажи мне лучше о своей племяннице, Хви Нори, — сказал Лето.
— Верно ли то, что мне рассказали, Лето? Верно ли, что ты собираешься жениться на ней?
— Да, это верно.
Малки усмехнулся, потом скривился от боли.
— Они ужасно меня покалечили, Лето, — прошептал Малки. — Скажи-ка мне, Старый Червь…
Монео обомлел.
Малки подождал, пока стихнет боль и продолжал:
— Скажи мне, Старый Червь, где в этом чудовищном теле прячется чудовищный член? Какое потрясение для нежной Хви!
— Я давно сказал тебе правду об этом, — сказал Лето.
— В этом мире никто не говорит правду, — прохрипел Малки.
— Ты часто говорил мне правду, — возразил Лето. — Правда, иногда ты и сам об этом не догадывался.
— Это оттого, что ты умнее всех нас вместе взятых.
— Так ты расскажешь мне о Хви?
— Думаю, что ты и так про нее все знаешь.
— Я хочу услышать это от тебя, — сказал Лето. — Вы получали помощь от тлейлаксианцев?
— Они поделились с нами знаниями, более ничем. Все остальное мы сделали сами.
— Я так и думал, что это делали не тлейлаксианцы.
Монео был больше не в силах сдерживать свое любопытство.
— Господин, какая может быть связь между Хви и Тлейлаксу? Почему вы…
— Вот так, старый приятель Монео, — ответил Малки за Лето, скосив глаза на мажордома. — Разве ты не знаешь, что…
— Я никогда не был твоим приятелем, — огрызнулся Монео.
— Скажем, товарищем по похождениям с гуриями, — смиренно согласился с Монео Малки.
— Господин, — Монео обратился к Лето, — почему вы говорите о…
— Тс-сс, Монео, — сказал Лето. — Мы утомляем твоего старого товарища, а я все же хочу от него кое-что услышать.
— Ты никогда не задавал себе вопрос, Лето, — прошептал Малки, — почему Монео не взял в один прекрасный день и не лишил тебя всего твоего дурмана.
— Чего? — не понял Монео.
— Я имею в виду Пряность, — ответил Малки. — Когда-то Лето и сам очень любил это слово. Кстати, почему бы тебе не переименовать свою Империю в Империю Дури, а? Великая Дурь! Это звучит.
Лето поднял руку, заставив Монео замолчать.
— Малки лучше расскажи мне о Хви.
— Всего несколько крошечных клеток, взятых из моего организма, — ответил пленник. — Ее вырастили, тщательно воспитали и дали блестящее образование — в общем, все в противоположность твоему старому другу Малки. Мы сделали это, можно сказать, нигде, чтобы ты не мог за нами подсмотреть.
— Ты забыл, что я мог заметить твое исчезновение.
— Нигде? — переспросил Монео, до которого только теперь дошел смысл слов Малки. — Ты? Ты и Хви…
— Именно эти силуэты я видел в тени, — сказал Лето.
Монео посмотрел в глаза Императора.
— Господин, я отменю свадьбу. Я скажу…
— Ты не сделаешь ничего подобного!
— Но, господин, если она и Малки — это…
— Монео, — прохрипел Малки, — твой господин приказывает и тебе придется подчиниться.
— Какой издевательский тон! — Монео уставился на Малки пылающим взглядом.
— Она же полная противоположность Малки, разве ты не слышал, Монео?
— Что может быть лучше? — спросил Малки.
— Но, господин, если вы теперь точно знаете…
— Ты начинаешь действовать мне на нервы, Монео, — произнес Лето.
Монео озадаченно замолчал.
— Вот так-то лучше, — сказал Лето. — Знаешь, Монео, несколько десятков тысяч лет назад, когда я был совсем другим человеком, я допустил ошибку.
— Ты и ошибку? — съязвил Малки.
Лето улыбнулся в ответ.
— Моя ошибка простительна, если учесть тот прекрасный способ, которым я ее совершил.