Когда над столичным городом Корринфом начала сгущаться темнота, Пилру обогнул западную стену дворца и вышел на известную ему лесную тропинку. Взойдя на мостик из слоновой кости, он пересек реку и исчез в тени противоположного берега. В карманах Пилру лежали медицинские инструменты, флаконы для забора проб и маленький голорекордер. Все это было спрятано в нуль-энтропийный мешок, прикрепленный под одеждой к животу.
Со стороны реки раздался низкий, приглушенный голос:
— Сюда.
В темноте послу удалось разглядеть лодочника, который действительно должен был ждать его в этом месте. У человека оказалась сгорбленная фигура и яркие светлые глаза. Тихо зарокотал мотор и лодка начала двигаться против течения.
Когда Пилру ступил на борт, плоскодонная лодка низко осела в воду. Лодочник правил длинным шестом, легко ориентируясь в темноте. По берегам речки рос колючий кустарник, его зловещие силуэты вырисовывались на фоне темнеющего неба. В лабиринте протоков и каналов было множество тупиков, в которых обязательно заблудился бы несведущий человек, но этот кормчий прекрасно знал дорогу.
Лодка повернула за излучину. Здесь кусты стали еще выше, а шипы больше. Впереди Пилру разглядел тусклый свет в окнах большого здания, сложенного из серого камня. Двойные металлические ворота, нависавшие над узким каналом, вели внутрь тюремного здания. Сквозь ажурную решетку просачивался яркий свет.
На шесты, стоявшие по сторонам ворот, были насажены головы четырех казненных заключенных — троих мужчин и одной женщины. Черепа, вымазанные кровью и обернутые прозрачным пластиком, были выпотрошены, а в их полости вставлены светильники. Сквозь пустые глазницы, ноздри и рты проникал призрачный мертвенный свет.
— Врата Изменников, — объявил лодочник. Металлические створки приоткрылись, и лодка, тихо жужжа, проскользнула в щель. — Много людей вошли сюда, да немногие вышли.
Охранник на пристани призывно махнул рукой, и Пилру вылез из качающейся лодки. Не спрашивая никаких документов, человек повел посла по мрачному коридору, в котором пахло гнилью и плесенью. Откуда-то донесся крик. Наверное, этот звук раздался из расположенных неподалеку знаменитых камер пыток, а может быть, это была просто запись, которую прокручивали, чтобы посеять страх и тревогу среди заключенных.
Пилру привели в маленькую камеру, окруженную охранным оранжевым полем.
— Наши королевские апартаменты, — объявил охранник, приглушил поле и позволил Каммару Пилру войти внутрь. В камере стоял дурной запах.
По стенам на кровать и грубый каменный пол стекали струйки влаги, на полу росли грибы. На топчане лежал человек в потрепанном черном костюме и грязных мятых брюках. При виде вошедших человек насторожился и сел.
— Кто вы? Мой адвокат? Охранник обратился к Пилру.
— Надзиратель МакГарр сказала, что в вашем распоряжении один час. Потом вы либо уйдете, либо… останетесь.
Тирос Реффа перекинул свои обутые в драные сапоги ноги через край топчана.
— Я изучил правовую систему. Я знаю имперский кодекс с начала до конца, каждую букву, и им связан даже Шаддам. Он не желает следовать…
— Коррино связаны теми законами, которые им выгодны. — Пилру грустно покачал головой. Он на собственном опыте узнал это, когда пытался громко говорить о несправедливостях, творящихся на Иксе.
— Я — Коррино.
— Вы так говорите, но у вас нет законных подтверждений вашим словам, не так ли?
— Почти три недели я сижу здесь один, и со мной до сих пор никто не говорил. Меня даже не допрашивали. — Тирос был явно возбужден и взволнован. — Что случилось с остальными членами труппы? Они ни о чем не догадывались и ничего не знали.
— Они тоже арестованы. Реффа опустил голову.
— Вот это действительно печально, и я очень об этом сожалею. Я сожалею также о гибели охранника. Я вообще не собирался стрелять, хотел лишь произнести речь. — Он снова внимательно посмотрел на гостя. — Итак, кто же вы?
Подойдя ближе к арестанту, чтобы говорить, не повышая голоса, Пилру представился, назвав свое имя и титул.
— К великому несчастью, я государственный чиновник, оставшийся без государства. Когда Икс пал под натиском захватчиков, император ничего не сделал, чтобы помочь нам.
— Икс? — Тирос Реффа посмотрел на посла с оттенком гордости. — Мою мать звали Шандо Балут. Позже она вышла замуж за графа Икса Доминика Верниуса.
Посол присел, стараясь не коснуться грязных предметов обстановки камеры.
— Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, Тирос Реффа, то вы, формально рассуждая, являетесь принцем Дома Верниусов вместе с принцем Ромбуром. Вы единственные живые члены некогда великого аристократического семейства.
— Но я также единственный наследник Дома Коррино по мужской линии. — Реффа нисколько не боялся возможной смерти, но недостойное отношение возмущало его до глубины души.
— Это вы так говорите. Заключенный скрестил на груди руки.
— Детальный генетический анализ докажет мою правоту.
— Совершенно верно.
С этими словами посол Пилру извлек из нуль-энтропийного контейнера медицинский набор.
— Я принес с собой инструменты для сбора генетического материала. Император Шаддам хочет скрыть ваше происхождение, поэтому я явился сюда без его ведома и разрешения. Нам следует соблюдать предельную осторожность.
— Сам он не проводил никаких анализов. Либо он уже знает правду, либо ему все равно. — Реффа выглядел разочарованным. — Интересно, чего хочет Шаддам — держать меня здесь десятки лет или тихо казнить? Вы знаете, каковы были истинные мотивы уничтожения Зановара? Шаддам решил таким способом убить меня. Он уничтожил миллион людей, но меня самого в тот момент даже не было на планете.
Пилру, который за много лет службы на дипломатическом поприще научился скрывать эмоции, на этот раз не смог скрыть удивления. Уничтожить целую планету ради убийства одного человека? Но можно поверить в то, что Шаддам мог пойти и на это, чтобы избавиться от угрозы лишиться трона.
— Предположить можно все, что угодно. Тем не менее Шаддаму выгодно отрицать само ваше существование. Вот почему я должен взять пробы для генетического анализа и провести его где-нибудь далеко от Кайтэйна. Мне нужно для этого ваше сотрудничество.
Лицо Реффы оживилось надеждой. Серо-зеленые глаза сверкнули, заключенный гордо выпрямил спину. — Я готов.
Он милостиво не стал вдаваться в подробности. Пилру открыл изящный черный чемоданчик и извлек оттуда блестящий автоматический скальпель, шприц и несколько флаконов и пробирок.
— Мне понадобится столько материала, чтобы его хватило на несколько генетических анализов.
Заключенный подчинился. Посол быстро взял пробы крови, семени, сделал соскобы кожи, ногтей и слизистой оболочки щеки. Короче, все необходимое для того, чтобы получить абсолютно достоверные данные о происхождении Реффы, независимо от того, скроет Шаддам этот факт или нет.
Конечно, если Пилру удастся вывезти материал за пределы Кайтэйна. Посол ввязался в очень опасную игру.
Когда все пробы были взяты, Реффа сел на топчан, и его широкие плечи ссутулились. Только теперь до него дошло, что он никогда не выйдет отсюда живым.
— Я полагаю, что мне не дадут выступить в суде? Сейчас у Тироса было лицо маленького невинного ребенка. Любимый учитель, Глакс Отн, всегда говорил ему, что юстиция священна. Но Шаддам, палач Зановара, считал себя стоящим выше всех имперских законов.
— Я сомневаюсь в этом, — честно ответил Пилру.
Заключенный тяжело вздохнул.
— Я записал свое выступление в суде. Это грандиозное заявление в духе принца Рафаэля Коррино, роль которого я играл в последнем своем представлении. Я хотел использовать весь свой талант, чтобы заставить людей плакать об утраченном Золотом Веке, чтобы мой сводный брат понял и осознал пагубность и ошибочность избранного им пути.
Пилру помолчал, потом достал из нуль-энтропийного контейнера маленький голорекордер.
— Произносите свою речь, Тирос Реффа. Для меня одного, а я позабочусь, чтобы ее услышали и другие.
Реффа выпрямился, казалось, над его плечами возник ореол высокого, поистине императорского достоинства.
— Я рад любой публике. Голорекордер тихо зажужжал.
Когда вернулся охранник, потрясенный Пилру стоял посреди камеры, вытирая струившиеся по щекам слезы. Когда туманное охранное поле открылось с одной стороны, охранник сказал:
— Так что, вы остаетесь с нами? Подыскать вам пустую камеру?
— Я ухожу.
Бросив на Реффу прощальный взгляд, Пилру поспешил к выходу. В горле у посла пересохло, ноги подкашивались. Он никогда не испытывал на себе всю силу пронзительного таланта жонглера.
Стоя гордо и прямо, как император, незаконный сын Эль-руда посмотрел на Пилру сквозь закрытое, светившееся оранжевым светом поле.
— Передайте мой привет Ромбуру. Как бы я хотел встретиться с ним…
~ ~ ~
Ключ к открытию не в математике, но в воображении.
Чувствуя усталость и ломоту во всем теле, Рунд, сгорбившись, склонился над электронной чертежной доской, внимательно разглядывая линии магнитных полей, изображенные на плоском экране. Просмотрев свои записи, воспользовавшись своей ментатской способностью к мнемоническим ухищрениям, которым он научился еще в молодости, он сумел в точной последовательности реконструировать все вопросы, которые задавали ришезианским инженерам Сестры Бене Гессерит. Вспомнил он и каждую деталь разбитого корабля.
Теперь, когда он знал, что невидимое поле может существовать, оставалось только найти путь его воссоздания. Задача была устрашающе громадна.
В сторонке, возле стены скудно обставленной лаборатории, стояли Талис Балт и директор Киннис.
— Директор, я думал много часов, — заговорил Балт. — Утверждения Халоа кажутся мне корректными, хотя я и сам не мог