Размышляя над этими фактами, Джессика подумала, не придется ли ей принять здесь смерть. Некоторые федайкины разделяли ее опасения, хотя смертники аль-Фали отнеслись к ним достаточно спокойно, а он сам только ободряюще улыбнулся Джессике, когда молодые бойцы заговорили о своих страхах, и сказал:
– Когда Бог желает, чтобы человек умер в определенном месте, то Он делает так, чтобы человек сам хотел направиться в это место.
Зашуршала залатанная занавеска, и в помещение, где сидела Джессика, вошел аль-Фали. Узкое, обветренное лицо старика было хмурым, глаза лихорадочно блестели – было заметно, что отдохнуть ему не пришлось.
– Кто-то идет, – сказал он.
– От Стилгара? – встрепенулась Джессика.
– Возможно. – Он потупил глаза и склонил голову влево, как поступают фримены, сообщая плохую весть.
– Что случилось? – властно спросила Джессика.
– Мы получили известие, что ваших внуков нет в Табре, – глухо произнес старик, по-прежнему не глядя на Джессику.
– Алия…
– Она приказала доставить детей под ее охрану, но ей сообщили, что близнецов в Табре нет. Это все, что мы знаем.
– Это Стилгар послал их в Пустыню, – высказала предположение Джессика.
– Возможно и это, но нам известно, что сам Стилгар искал их всю ночь. Может быть, это был с его стороны отвлекающий маневр.
– Это не похоже на Стилгара, – с сомнением в голосе проговорила Джессика и подумала: Если только он заранее не договорился с близнецами. Однако в этом деле явно не вязались концы с концами. Она удивилась, поняв, что не испытывает ни малейшей паники после того, что ей рассказала Ганима. Джессика взглянула на аль-Фали и прочла жалость в его глазах.
– Они ушли в Пустыню сами, – сказала она.
– Одни? Эти двое детей?
Джессика не стала говорить старику, что «эти двое детей» знают о том, как выжить в Пустыне получше любого самого закаленного фримена. Вместо этого она подумала о странном поведении Лето, когда он предложил ей не препятствовать устранению. Надо бы отложить до лучших времен эти воспоминания, но момент был решительный, и Джессика сказала тогда, что знает, когда надо будет подчиниться внуку.
– Посланник будет в сиетче с минуты на минуту. Я пришлю его к вам, – сказал аль-Фали и вышел.
Джессика внимательно посмотрела на занавеску – она была выткана из волокон Пряности красного цвета, но заплаты на ней были синие. Все дело было в том, что этот сиетч отказался кормиться на религии Муад’Диба, чем заслужил открытую неприязнь священников Алии. Эти люди занимались разведением больших собак размером с пони; собак дрессировали для охраны детей, но недавно все собаки погибли. Вероятно, их отравили священники.
Джессика отвлеклась от своих размышлений, поняв, что они собой представляют: гхафла, бесполезные, раздражающие и отвлекающие мысли.
Куда ушли дети? В Якуруту? У них наверняка есть план. Они пытались все объяснить мне в тех пределах, в которых я была способна это понять, припомнила Джессика. Когда эти пределы были, по его мнению, достигнуты, Лето приказал мне повиноваться без рассуждения.
Он приказал ей!
Лето понял, что делает Алия; это было совершено очевидно. Оба близнеца говорили о «несчастье», приключившемся с теткой, даже жалели и защищали ее. Алия играла на законности своего Регентства. Требование опеки над близнецами доказывало это. Джессика горько рассмеялась. Преподобная Мать Гайя-Елена Мохийам обожала разъяснять именно эту ошибку своей ученице Джессике. «Если ты концентрируешься только на сознании своей правоты, то противостоящая тебе сила подавит тебя. Это самая распространенная ошибка. Даже я в свое время ее совершила».
– И даже я, твоя ученица, ее совершила, – прошептала Джессика.
Она услышала шелест одежд за занавеской. Вошли два молодых фримена из сопровождения, которое они с аль-Фали собрали прошлой ночью. Эти двое испытывали благоговейный трепет в присутствии матери Муад’Диба. Джессика читала их как открытую книгу: люди не склонны размышлять и думать, они лепятся к любой внешней силе, которая одна придает им чувство собственной идентичности. Если она не внушит им мысль, они останутся пусты, и в этом состоит их опасность.
– Нас прислал аль-Фали, чтобы подготовить вас, – сказал один из юношей.
Джессика почувствовала стеснение в груди, но, когда она заговорила, голос ее остался спокойным и ровным.
– Подготовить к чему?
– Стилгар прислал сюда своим вестником Дункана Айдахо.
Неосознанным жестом Джессика накинула на голову капюшон абы. Дункан? Но ведь он – орудие Алии.
Фримен отступил на полшага.
– Айдахо говорит, что явился для того, чтобы увезти вас в безопасное место, но я не понимаю, каким образом он собирается это сделать.
– Это и в самом деле становится очень странным, – проговорила Джессика, – но в нашем мире происходят и куда более странные вещи. Введите его.
Фримены переглянулись, но бросились выполнять приказание с такой поспешностью, что сделали еще одну прореху в и без того дышавшей на ладан занавеске.
В пещеру вошел Айдахо в сопровождении двух фрименов и аль-Фали, который замыкал шествие, держа руку на рукоятке ножа. На Дункане была надета полевая форма Личной Гвардии Атрейдесов, форма, которая практически не изменилась за последние четырнадцать столетий – только кинжал заменили на нож, но это незначительная мелочь.
– Мне сказали, что ты хочешь помочь мне, – промолвила Джессика.
– Да, каким бы странным ни показалось вам это желание, – ответил Айдахо.
– Разве Алия прислала тебя не для того, чтобы устранить меня?
Лишь легкий подъем бровей выдал удивление Айдахо. Его фасеточные глаза, изготовленные мастерами тлейлаксу, продолжали разглядывать Джессику с напряженным вниманием.
– Да, таков был ее приказ, – ответил он.
Костяшки пальцев аль-Фали, сжимавшего нож, побелели, но старик не пошевелился.
– Этой ночью я много думала о тех ошибках, которые я совершила в отношениях со своей дочерью, – сказала она.
– Их было много, – согласился с Джессикой Айдахо, – и за многие из них я несу равную с вами ответственность.
Только теперь Джессика заметила, как подрагивает лицо Дункана.
– Было очень легко выслушивать аргументы, которые увели нас в сторону, – сказала Джессика. – Я хочу покинуть это место… Ты… ты… хотел увидеть девушку, которая была бы юной копией меня.
В ответ Айдахо промолчал.
– Где мои внуки? – спросила Джессика внезапно охрипшим голосом.
Дункан в ответ моргнул.
– Стилгар считает, что они ушли в Пустыню и скрываются там. Возможно, они видели, что наступает кризис.
Джессика взглянула на аль-Фали и увидела, что старик помнит, что она предвидела это.
– Что делает Алия?
– Рискует спровоцировать гражданскую войну, – ответил Айдахо.
– Ты полагаешь, что дойдет и до этого?
В ответ Дункан только пожал плечами:
– Вероятно, нет, сейчас более мягкие времена. Многие люди склонны выслушивать приятные для себя аргументы.
– Согласна, – сказала Джессика. – Все очень хорошо, но все же, что с моими внуками?
– Стилгар найдет их, если…
– Да, я понимаю, – ясно, что теперь все зависит от Гурни Халлека. Она отвернулась и посмотрела на каменную стену. – Алия сейчас ухватится за власть мертвой хваткой. – Джессика оглянулась на Айдахо. – Ты понимаешь? Власть надо держать очень деликатно. Если в нее вцепиться очень сильно, то рискуешь стать ее жертвой.
– Так мне всегда говорил мой герцог, – произнес Айдахо.
Шестым чувством Джессика поняла, что Дункан имеет в виду старшего Лето, а не Пауля.
– Куда меня отвезут для… устранения?
Айдахо напряженно всмотрелся в Джессику, словно пытаясь проникнуть взглядом под капюшон.
Аль-Фали выступил вперед:
– Моя госпожа, вы что, всерьез думаете…
– Я уже не вправе решать свою собственную судьбу? – спросила женщина.
– Но этот… – Старик замолчал и кивнул в сторону Айдахо.
– Этот был моим верным телохранителем еще тогда, когда Алия не родилась на свет, – сказала Джессика. – Еще до того, как он погиб, спасая моего сына и меня. Мы, Атрейдесы, всегда помним такие одолжения.
– Так вы пойдете со мной? – спросил Айдахо.
– Куда ты ее отвезешь? – спросил аль-Фали.
– Тебе лучше этого не знать, – ответила Джессика старому фримену.
Аль-Фали нахмурился, но промолчал. На его лице отразилась нерешительность: он понимал мудрость слов Джессики, но не знал, можно ли доверять Айдахо.
– Что с федайкинами, которые помогли мне? – спросила Джессика.
– Они могут рассчитывать на поддержку Стилгара, если доберутся до Табра, – ответил Айдахо, и Джессика перевела взгляд на аль-Фали. – Я велю вам отправиться туда, мой друг. Стилгар сможет использовать федайкинов в поисках моих внуков.
Старый наиб склонил голову.
– Как будет угодно Матери Муад’Диба.
Он все еще повинуется Паулю, подумала Джессика.
– Нам надо быстрее убираться отсюда, – заговорил Айдахо. – Погоня будет здесь с минуты на минуту.
Джессика порывисто встала, демонстрируя плавность движений, которая была столь характерна для воспитанниц Бене Гессерит, даже испытавших удары возраста. А Джессика чувствовала себя очень старой после ночного бегства. Ум ее постоянно возвращался к разговору с внуком. Что он задумал на самом деле? Она покачала головой и поправила капюшон, чтобы скрыть невольный жест. Как легко впасть в заблуждение и попасть в ловушку, недооценивая Лето. Жизнь в окружении обыкновенных детей приводит к неверному взгляду на наследственность, которой наслаждаются ее внуки.
Ее внимание привлекла поза Айдахо. Он стоял в расслабленной готовности ответить на нападение, выставив вперед одну ногу. Когда-то она сама научила его этой боевой стойке. Джессика быстро взглянула на двух молодых фрименов, потом на аль-Фали. Сомнения все еще обуревали старика, и молодые бойцы это чувствовали.
– Я готова доверить этому человеку свою жизнь, – сказала Джессика. – Это будет не в первый раз.