«Великая Мать! Он пьян!» – подумала Джессика.
Загорелое круглое лицо Айдахо хмурилось. Его курчавые, как шкура черного козла, волосы были испачканы грязью. Через прореху в плаще виднелась парадная рубашка, в которой он был на обеде.
Джессика подошла к нему.
Один из часовых кивнул ей, не выпуская Айдахо:
– Не знаем, что и делать с ним, миледи. Шумел перед входом и отказывался войти. Мы побоялись, что появятся местные и увидят его. Это было бы совсем некстати. Тогда о нас могут плохо подумать.
– Где он был? – спросила Джессика.
– Провожал домой с обеда одну из молодых дам по приказу Хавата.
– Какую же?
– Одну из девок эскорта, понимаете, миледи. – Он глянул на Мейпс, понизил голос. – Айдахо всегда вызывают, если надо проследить за женщиной.
Джессика подумала: «Это так! Но почему же он пьян?»
Нахмурившись, она обернулась к Мейпс:
– Принеси чего-нибудь бодрящего, Мейпс. Лучше кофеин. Может быть, осталось немного кофе со специей?
Пожав плечами, Мейпс отправилась на кухню, голенища незашнурованных сапог шлепали по каменному полу.
Айдахо с трудом приподнял подбородок, намереваясь взглянуть на леди Джессику, но голова тут же упала обратно на грудь.
– Убил больше трехсот… для герц'га, – пробормотал он. – И кто знает, зачем я здесь? Н-нет жизни под з'млей, н-нет жизни и на з'мле. Что это з-за место? А?
Шум в боковом проходе привлек внимание Джессики. Она обернулась, увидела подходящего к ним Юэ с медицинской сумкой в левой руке. Он был полностью одет, казался измученным и бледным. Вытатуированный алмаз ярко проступил на лбу.
– Ах, добрый докт'р! – заорал Айдахо. – Ну что ты знаешь, док? Лубки да пилюли. – Он повернулся к Джессике: – Должно быть, я сейчас в'ляю п-проклятого дурака, а?
Джессика молча нахмурилась: «Почему же Айдахо пьян?.. Может быть, его подпоили каким-нибудь зельем?»
– Пер'брал… меланжевого пива, – объявил Айдахо, пытаясь выпрямиться.
Мейпс вернулась с дымящейся чашкой в руках и неуверенно стала за Юэ. Она поглядела на Джессику, та покачала головой.
Юэ поставил ящичек на пол, кивком поприветствовал Джессику и сказал:
– Меланжевое пиво, не так ли?
– Прв'сходное, лучше не п-пробовал, – выговорил Айдахо и попытался встать навытяжку. – Впервые опробовал меч на Груммане! Убил Харкон… Харкон… убил его для герц'га!
Юэ повернулся, глянул на чашку в руке Мейпс:
– Что это?
– Кофе, – пояснила Джессика.
Юэ взял чашку, поднес ее Айдахо:
– Выпей-ка это, парень.
– Н'хочу пить!
– Пей, говорю!
Голова Айдахо качнулась вперед, он пошатнулся и шагнул к Юэ, увлекая за собой стражу.
– Я п'горло сыт этой вашей 'мперской Вселенной, док. А сейчас… Ну разик сделаем по-моему.
– После того, как ты выпьешь это, – сказал Юэ, – здесь только кофе.
– Чертовски пр'влекательное местечко! Пр'клятое со-солнце слишком я-ярко. У в-всего неп-пр'вильные цвета. Все не так или…
– Слушай, уже ночь, – Юэ убеждал его. – Выпей, будь хорошим мальчиком. Хуже не будет.
– Н'хочу, чтоб было х-хуже…
– Нельзя же болтать с ним всю ночь, – произнесла Джессика, подумав, что требуется шоковая терапия.
– Миледи, вам ни к чему более задерживаться здесь, – сказал Юэ. – Я позабочусь о нем сам.
Джессика покачала головой, шагнула вперед и с размаха ударила Айдахо по щеке.
Тот отшатнулся назад, увлекая стражей, яростно поглядел на нее.
– Нельзя так вести себя в доме твоего герцога, – сказала она, расплескивая кофе, выхватила чашку из рук Юэ и ткнула Айдахо в лицо. – Пей живо, я приказываю!
Айдахо рывком выпрямился, хмуро поглядел на нее и произнес, тщательно и подчеркнуто выговаривая слова:
– Я не исполняю приказов лазутчиков проклятого барона.
Юэ застыл, обернувшись лицом к Джессике.
Лицо ее побледнело, она кивнула. Теперь все становилось на свои места, все те обрывки мыслей, которые она подмечала в словах и поступках людей, окружавших ее последние несколько дней. Ее вдруг охватил гнев, такой, что его даже трудно было сдержать. Лишь призвав на помощь все свои знания Дочери Гессера, она смогла успокоить свой пульс и выровнять дыхание. Но огонь гнева все-таки не погас.
Айдахо всегда используют, если нужно проследить за женщиной…
Она метнула взгляд на Юэ. Доктор опустил глаза.
– Тебе это было известно? – спросила она.
– Я… слухи, миледи. Но я не хочу более огорчать вас.
– Хават! – отчеканила она. – Я хочу, чтобы Сафира Хавата немедленно доставили ко мне.
– Но, миледи!
– Немедленно!
«Это Хават, – подумала она. – Источником такого подозрения может быть только он. Никого другого даже не стали бы слушать».
Айдахо качнул головой и пробормотал:
– К чертям всю эту проклятую дрянь.
Джессика глянула на чашку в своей руке и резко выплеснула содержимое в лицо Айдахо:
– Заприте его в одной из комнат для гостей в восточном крыле. Пусть проспится.
Оба стража посмотрели на него несчастными глазами. Один осмелился возразить:
– Быть может, отвести его в другое место? Миледи, мы могли бы…
– Пусть будет здесь! – отрезала Джессика. – У него здесь дело. – Голос ее отдавал горечью. – Он так хорошо следит за дамами!
Страж судорожно сглотнул.
– Ты знаешь, где герцог? – требовательно спросила она.
– На командном пункте, миледи.
– А Хават с ним?
– Хават в городе, миледи.
– Сразу же доставить его ко мне, когда вернется, – сказала Джессика. – Я буду ждать в гостиной, пока он не появится.
– Но, миледи…
– Если будет необходимо, я обращусь к герцогу, – сказала она. – Надеюсь, впрочем, что до этого не дойдет. Я не хочу его беспокоить по пустякам.
– Да, миледи.
Джессика бросила пустую чашку в подставленные руки Мейпс, встретив вопросительный взгляд синих на синем глаз.
– Можешь вернуться в постель, Мейпс.
– Вы уверены, что я не потребуюсь?
Джессика мрачно ответила:
– Уверена.
– Наверно, с этим вопросом можно было бы подождать до утра, – сказал Юэ. – Я дал бы вам успокоительное и…
– Ты вернешься к себе и оставишь меня в покое. Я сама разберусь, – ответила она, похлопав его по руке, чтобы смягчить тон приказа. – Вот так.
Она резко оглянулась и, высоко держа голову, величаво отправилась в глубь дома к своим комнатам. Прохладные стены… переходы… знакомая дверь… Джессика рывком распахнула ее, вошла внутрь и захлопнула дверь за собою. Она стояла, яростно глядя в замутненное пленкой силового щита окно. «Значит, Хават! Не его ли и подкупили Харконнены? Посмотрим».
Джессика подошла к глубокому старомодному креслу, покрытому расшитой шкурой, и повернула его к двери. Она ощутила вес криса на ноге, потом решила переместить нож на руку, проверила, легко ли он выходит из ножен. Снова оглядев комнату, она восстановила в памяти положение всех предметов на случай необходимости: шезлонг в углу, кресла с прямыми спинками у стены, два низких стола, ее собственная цитра на подставке рядом с дверью в спальню.
Плавучие лампы светились бледно-розовым светом. Она притушила свет, уселась в кресло, поглаживая рукой ткань. Королевская пышность материи весьма подходила к случаю.
«Теперь пусть идет, – подумала она. – Посмотрим, что будет».
И подготовилась ждать привычным для Бинэ Гессерит способом, копить терпение, сберегать силы.
Стук в дверь раздался раньше, чем она ожидала, и, получив разрешение, в комнату ступил Хават.
Застыв в кресле, она следила за ним, чувствуя под наркотической живостью движений его накопившуюся усталость. Старческие, с прожилками, глаза Хавата поблескивали, морщинистая кожа в тусклом свете отливала желтизной, на рукаве правой руки расплылось широкое мокрое пятно.
Она почувствовала, что сегодняшний день не обошелся без крови.
Джессика показала на одно из кресел с прямой спинкой и сказала:
– Возьми одно и сядь ко мне лицом.
Хават повиновался. «Ох, этот дурак Айдахо», – подумал он. Посмотрев на лицо Джессики, он понял, что придется выпутываться из затруднительного положения.
– Похоже, пора выяснить наши отношения, – произнесла Джессика.
– Что же вас беспокоит, миледи? – Он сел, положив руки на колени.
– Не изображай невинность, – отрезала она. – Если Юэ не объяснил тебе, почему мы призвали тебя, это сделал один из твоих осведомителей среди домашних. Признай хоть это.
– Как вам угодно, миледи.
– Ну что ж, сперва ответь мне на один вопрос, – сказала она. – Ты – агент Харконненов?
Хават от неожиданности приподнялся в кресле:
– Вы смеете так оскорблять меня?
– Садись, – приказала она, – но меня ты посмел так оскорбить.
Он медленно опустился обратно.
Читая мысли на этом хорошо знакомом лице, Джессика облегченно вздохнула. Нет, не Хават.
– Теперь я знаю, что ты остаешься верным моему герцогу, – сказала она. – И я готова простить твою выходку.
– А есть что прощать?
Джессика нахмурилась: «Следует ли идти с козырей? Сказать ли ему о дочери герцога, которую я ношу в себе уже несколько недель? Нет… Лето и сам еще не знает. Это лишь усложнит ему жизнь, отвлечет его, когда он должен думать лишь о нашем спасении. Эту карту следует приберечь до времени».
– Недоразумение могла бы разрешить ясновидящая, – сказала она. – Но среди нас нет ясновидящей, утвержденной Высшей Коллегией.
– Совершенно верно. Ясновидящей нет.
– А есть ли предатель? – спросила она. – Я тщательно продумала это. Кто бы это мог быть? Не Гарни. И, конечно, не Дункан. Их лейтенанты не занимают стратегически важного положения. Это не ты, Сафир. Пол исключается. Я знаю, что это не я. Остается доктор Юэ? Вызовем и проверим?
– Вы знаете, что это напрасный труд, – сказал Хават. – Он был подвергнут имперской обработке. Это я знаю точно.
– Добавим, что его жена была из Дочерей Гессера, ее убили Харконнены, – сказала Джессика.
– Так вот что с ней случилось! – воскликнул Хават.