Барон Владимир Харконнен стоял у огромного смотрового окна лихтера, служившего ему командным пунктом на посадочном поле. Его глазам открывалась озаряемая вспышками огня арракинская ночь. Все внимание его было отдано Барьеру – там громыхало секретное оружие барона.
Ствольная артиллерия.
Пушки против пещер, куда засели люди герцога для последнего боя. Мерные оранжевые вспышки, отблески на опадающих ливнях камней и песка… Люди герцога будут закупорены под землей и умрут от голода, как звери в логове.
До барона сквозь металлический корпус доносилось дальнее грохотание: бух… бух! И снова: бу-ух – бух!
«Ну кто бы еще решил воспользоваться артиллерией в наше время силовых щитов! – хихикнул он про себя. – А ведь все это можно было предвидеть, людям герцога просто некуда больше деваться. Император оценит мой поступок: я существенно уменьшил потери в наших общих войсках».
Он подрегулировал один из небольших поплавков, поддерживавших его жирную тушу. Рот его изогнулся в улыбке, сдвинулись складки на обвислых щеках.
«Какая жалость… выводить в расход таких воинов, как у герцога, – подумал он, улыбнулся, а потом рассмеялся. – Жалость должна быть жестокой!»
Он кивнул себе. «Неудачники гибнут, по определению. Перед тобой Вселенная, она открыта для того, кто умеет принимать правильные решения. Трусливые кролики, когда их спугнут, разбегаются по своим норам. А как еще контролировать их размножение?» – Он представил себе своих солдат – пчел, загоняющих кроликов под землю.
«День исполнен приятного жужжания, если на тебя работает достаточное количество пчел».
Позади отворилась дверь. Прежде чем обернуться, барон внимательно рассмотрел отражение в оконном стекле.
Питер де Врие вступил в помещение, за ним следовал Умман Куду, капитан личной охраны барона. За дверью толклись… Его охрана – бараньи рожи, они всегда напускали на свои лица в его присутствии овечье выражение.
Барон обернулся.
Питер насмешливо отсалютовал, прикоснувшись одним пальцем ко лбу.
– Добрые вести, милорд. Сардаукары доставили герцога.
– Естественно, этого следовало ожидать, – прогремел барон.
Он вгляделся в угрюмую маску злодея на женственном лице – ох, эти глаза, темные щелки, синева в синеве.
«Скоро придется его заменить, – подумал барон, – он уже почти бесполезен и вот-вот станет опасен мне самому. Но сперва он должен заставить весь Арракис возненавидеть себя. А потом… потом они будут приветствовать моего дорогого Фейд-Рауту как спасителя».
Барон перевел глаза на капитана охраны – Уммана Куду. Рот сведен, словно ножницы, подбородок башмаком… Ему барон доверял – ведь пороки капитана были ему известны.
– Во-первых, где предатель, отдавший в мои руки герцога? – спросил барон. – Я должен оплатить его услуги.
Повернувшись на пятке, Питер махнул стражнику.
В двери мелькнуло что-то черное, и Юэ вошел в помещение, двигаясь скованно и неуклюже. Усы его совершенно обвисли, лишь старческие глаза казались живыми. Сделав три шага, Юэ остановился, повинуясь жесту Питера и глядя через разделявшее их пространство на барона.
– Ах-х, доктор Юэ!
– Милорд Харконнен.
– Я слышал, вы предали герцога в мои руки.
Барон посмотрел на Питера. Тот кивнул.
Барон вновь взглянул на Юэ:
– Значит, сделка… и я… – Он словно плюнул: – И что же я за это должен?
– Вы прекрасно помните, милорд Харконнен.
Юэ позволил себе подумать, чувствуя, как в мозгу его громко отсчитывают время часы. Поведение барона было вполне очевидно, мелочи выдавали его: Уанна была мертва, далеко и вне их досягаемости, иначе слабым доктором еще можно было бы управлять. Слова барона же означали, что надежды на это нет. Все кончено, и дамоклов меч сломлен.
– Разве? – переспросил барон.
– Вы обещали избавить мою Уанну от мук.
Барон кивнул:
– Да, теперь помню. Так и было. Это я обещал. Вот так мы справились с имперской обработкой. Тебе не хотелось, чтобы твоя бабенка-гессеритка корчилась в усилителях боли перед моим ментатом. Ну, барон Владимир Харконнен всегда держит свои обещания. Я обещал тебе избавить ее от мук и позволить вам соединиться. Пусть будет так. – И он махнул Питеру.
Синие глаза Питера слегка остекленели. Движения его вдруг стали плавными, как у кошки. Когтем блеснул в руке нож и вонзился в спину Юэ.
Старик вздрогнул, не отводя глаз от барона.
– Так иди же к ней! – прогремел барон.
Раскачиваясь, Юэ еще стоял на ногах. Губы его шевелились, размеренно выговаривая слова:
– Ты… думаешь… ты… по… бедил. Ты… думаешь… я… не… знал… что… я… купил… для себя и… моей… Уанны.
Он рухнул. Не сгибаясь ни в коленях, ни в пояснице. Словно дерево.
– Так иди же к ней! – повторил барон тихо, как эхо.
Смерть Юэ вдруг вселила в его душу предчувствия, он резко глянул на Питера, вытиравшего нож куском ткани – синие глаза удовлетворенно и маслянисто поблескивали.
«Так он убивает собственной рукой, – подумал барон. – Подобное следует знать».
– Значит, он и впрямь выдал нам герцога? – спросил барон.
– Вне всякого сомнения, милорд, – отвечал Питер.
– Так пусть его доставят сюда.
Питер глянул на капитана личной охраны барона, вихрем рванувшегося выполнять поручение.
Барон смотрел сверху вниз на Юэ. По тому, как тот упал, можно было бы заподозрить, что тело доктора не из костей и мяса, а вырезано из дуба.
– Никак не могу заставить себя доверять предателям, – проговорил барон. – Даже тем, кто предает в моих интересах.
Он вновь поглядел в темное смотровое окно. Угольный мешок за окном теперь принадлежал ему, барон был в этом уверен. Отзвуки залпов в горах Барьера умолкли – входы в пещеры были уже обрушены, ловушка захлопнулась. Вдруг барону показалось, что ничего прекраснее, чем эта черная пустота, не могло быть на свете. Кроме, быть может, белой пустоты в черной. Пласта белой пустоты, окруженной тьмой. Молочно-белой, как фарфор.
Но сомнения не исчезали.
Что имел в виду этот старый дурак, доктор? Может быть, он и догадывался, что ждет его в конце концов. Но понять, что крылось в его последних словах, барон не мог: «Ты думаешь, что победил меня?»
Что же он имел в виду?
Герцог Лето Атрейдес переступил порог.
Орлиное лицо его было перепачкано грязью, руки скованы цепью. Мундир на груди порван, кто-то сорвал с него герб. Одежда измята – пояс щита срывали, не развязав ремешки костюма. Герцог озирался, безумно поводя остекленевшими глазами.
– Н-нн-у-у-у, – протянул барон, нерешительно задержав дыхание. Ему показалось, что заговорил он слишком громко. Долгожданный миг потерял каплю своего очарования.
Вечное проклятие этому поганому доктору!
– Я думаю, наш добрый герцог одурманен наркотиками, – сказал Питер. – Юэ поймал его именно так. – Питер обернулся к герцогу: – Вы чувствуете себя одурманенным, мой добрый герцог?
Голос доходил издалека. Лето чувствовал на своих руках цепи. Ломило мышцы, губы растрескались, щеки горели, в сухом рту скреблась жажда. Звуки глухо доносились до него, как сквозь одеяло.
– Питер, как обстоит дело с женщиной и мальчишкой? – спросил барон. – Что-нибудь уже известно?
Питер неуверенно облизнул губы.
– Ты что-то знаешь! – резко произнес барон. – Что же?
Питер поглядел на капитана охраны, потом опять на барона.
– Людей, которым поручили это сделать, милорд… их э… их… уже… нашли…
– И они сообщают, что все в порядке?
– Они мертвы, милорд.
– Естественно! Но я хочу знать…
– Их нашли мертвыми, милорд.
Лицо барона позеленело:
– А женщина и мальчишка?
– Никаких следов, милорд. Но там побывал червь. Как раз когда место обследовали. Быть может, все произошло именно так, как мы хотели… несчастный случай. Вероятно…
– Меня не интересуют вероятности, Питер. Что слышно о пропавшем топтере? Что все это говорит моему ментату?
– В нем явно бежал кто-то из уцелевших людей герцога, милорд. Убил нашего пилота и воспользовался топтером.
– Кто же из них?
– Все было сделано тихо и чисто. Работа мастера. Быть может, Хават или же этот Холлик. Возможно, Айдахо. Или любой из лейтенантов.
– Опять вероятности, – пробормотал барон. Он глянул на покачивающуюся перед ним фигуру одурманенного герцога.
– Мы владеем положением, милорд, – возразил Питер.
– Нет, это не так! Где этот кретин-планетолог? Где этот Кайнс?
– Мы знаем, где искать его… за ним уже послали, милорд.
– Не нравится мне, как этот слуга Императора нам помогает, – пробормотал барон.
Слова тонули в шерстяном одеяле, но некоторые все-таки вспыхивали в разуме Лето. Женщина и мальчишка… исчезли без следа. Пол и Джессика спаслись. Участь Хавата, Холлика и Айдахо оставалась неясной. Но надежда еще жила.
– А где кольцо с герцогской печатью? – потребовал ответа барон. – Его нет на пальце.
– Сардаукары говорят, что кольца на нем не было, – ответил капитан охраны.
– Ты поторопился убивать доктора, – произнес барон. – Это было ошибкой. Надо было предупредить меня, Питер. Ты поторопился, такая опрометчивость не ко благу нашего дела. – Он нахмурился. – Вероятности…
В мозгу Лето кипела одна-единственная мысль: Пол и Джессика спаслись. Смутно припомнилось еще что-то. Сделка! Он вот-вот поймет, в чем она состояла.
Зуб!
Он кое-что вспомнил: «Ядовитый газ заключен в капсулу в форме зуба».
Кто-то велел ему помнить про зуб. Вставленный в его собственный рот. Он ощупал его языком. Нужно лишь резко прикусить его.
Рано!
Кто-то говорил, что он окажется перед бароном. Но кто… Вспомнить герцог не мог.
– Сколько еще времени он пробудет в таком состоянии? – спросил барон.
– Может быть, около часа, милорд.
– Может быть, – пробормотал барон. Обернувшись к черному смотровому окну, он произнес: – Я голоден.