– Твои люди сказали мне, что отец твой мертв, убит Харконненами, – начал Холлик.
– Или Харконненами, или предателем твоего народа, – сказал Туек.
Гнев помог Холлику преодолеть усталость. Он выпрямился и бросил:
– Ты можешь назвать имя предателя?
– Мы не вполне уверены.
– Сафир Хават подозревал леди Джессику.
– Ах-х, эта ведьма-гессеритка… может быть. Но сам Хават теперь в плену у Харконненов.
– Я слыхал об этом. – Холлик глубоко вздохнул. – Похоже, впереди новая резня.
– Мы не станем привлекать к себе внимание, – ответил Туек.
Холлик опешил:
– Но…
– Мы спасли вас, тебя и твоих людей, и с охотой предоставляем вам здесь убежище, – сказал Туек. – Ты говоришь о благодарности. Очень хорошо. Отработайте свой долг. Людям у нас всегда найдется применение. Но мы перебьем вас до одного, если вы вновь открыто выступите против Харконненов.
– Но они ведь убили твоего отца!
– Быть может. И если так, я скажу тебе, что мой отец говорил тем, кто действует не думая: «Камень и песок тяжелы весом, но гнев глупца еще тяжелее».
– Значит, просто оставишь все как есть? – пренебрежительно усмехнулся Холлик.
– Разве ты слышал от меня такие слова? Я просто хочу, чтобы ты знал: у нас контракт с Гильдией. Они требуют от нас осторожности. А погубить врага можно и по-другому.
– Ах-х.
– Действительно, ах. Если ты хочешь разоблачить эту ведьму… действуй. Но я предупреждаю: скорее всего ты опоздал… И еще – мы сомневаемся в том, что именно она повинна в предательстве.
– Хават ошибался редко.
– Но он допустил, чтобы его взяли в плен бандиты барона.
– Ты думаешь, что предатель – он?
Туек пожал плечами:
– Вопрос чисто теоретический. Мы думаем, что ведьма мертва. Так, по крайней мере, считают сами Харконнены.
– Похоже, ты неплохо осведомлен о том, что известно барону.
– Так, одни намеки и предположения… слухи и догадки.
– Со мной семьдесят четыре человека, – сказал Холлик. – Если ты серьезно хочешь, чтобы мы перешли к тебе на службу, у тебя должны быть весомые доказательства гибели герцога.
– Мои люди видели его тело.
– И мальчика тоже… юного господина Пола? – Холлик попытался сглотнуть, но что-то комом застряло в горле.
– В соответствии с самыми последними сообщениями, он вместе с матерью пропал в песчаной буре. Скорей всего, от них не разыщут и косточки.
– Значит, и ведьма мертва… все погибли.
Туек кивнул:
– А Тварь Раббан, как говорят, вновь примет здесь бразды правления.
– Граф Раббан с Ланкивейла?
– Да.
Холлику не сразу удалось погасить в себе ярость, грозившую лишить его самообладания. Тяжело дыша, он проговорил:
– У меня с Раббаном давние счеты. Я не отплатил еще ему за гибель семьи. – Он тронул шрам на щеке. – И за это украшение.
– Не следует поспешно ставить на карту все, чтобы расквитаться, – сказал Туек.
Он хмурился, следя, как вздулись желваки на скулах Холлика, не отрывая глаз от полуприкрытых веками глаз менестреля.
– Знаю я… знаю, – глубоко вздохнул Холлик.
– Ты и твои люди, вы можете заработать на дорогу с Арракиса, послужив нам. Найдется много мест.
– Я освобождаю своих людей от всех обязанностей, они могут выбирать сами. Но если Раббан здесь – сам я остаюсь.
– Я сомневаюсь, что мы согласимся на это, если твое настроение не изменится.
Холлик поглядел на контрабандиста:
– Ты сомневаешься в моем слове?
– Не-е-е-т…
– Ты спас меня от Харконненов. Я преданно служил герцогу Лето по той же причине. Я остаюсь на Арракисе – с тобой… или с фрименами.
– Мысль задуманная и мысль высказанная – две разные вещи, сказанное слово имеет силу, – произнес Туек. – Может статься, ты найдешь грань между жизнью и смертью слишком острой… и быстрой, если окажешься среди фрименов.
Холлик на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как его одолевает усталость.
– «Где Господь, который… вел нас по пустыне, по земле пустой и необитаемой?..» – пробормотал он.
– Не торопись, и день твоей мести настанет, – сказал Туек. – Торопливость придумал шайтан. Успокой свою печаль, у нас для этого есть все необходимое. Три вещи успокаивают сердце – вода, зелень травы и красота женщин.
Холлик открыл глаза.
– Я бы предпочел купаться в крови Раббана Харконнена. – Он перевел взгляд на Туека. – Так ты думаешь, такой день настанет?
– К твоему будущему, Гарни Холлик, я почти не имею отношения… Могу лишь помочь провести твое сегодня.
– Тогда я принимаю твою помощь и остаюсь до того дня, когда ты прикажешь мне отомстить за твоего отца и всех остальных, кто…
– Слушай меня, воин, – сказал Туек. Он перегнулся через стол, голова его втянулась в плечи, он не отрывал напряженного взгляда от Холлика. Лицо контрабандиста вдруг стало похожим на источенный непогодой камень. – За воду моего отца я отплачу сам… своим собственным лезвием.
Холлик глядел на Туека. В эту секунду контрабандист напомнил ему герцога Лето, смелого, уверенного в своем положении и поступках предводителя. Действительно, словно герцог… до Арракиса.
– Хочешь ли ты, чтобы мое лезвие было рядом с твоим? – спросил Холлик.
Туек откинулся назад, молча вглядываясь в лицо Холлика.
– Ты видишь во мне только воина? – поинтересовался Холлик.
– Из всех лейтенантов герцога уцелел только ты один, – сказал Туек. – Враг подавлял, но ты отыгрывался… и победил. Как мы побеждаем Арракис.
– А?
– Пока мы все покорны барону, Гарни Холлик, – сказал Туек, – наш враг – Арракис.
– А врагов бьют поодиночке, не так ли?
– Так.
– Не таким ли путем пошли и фримены?
– Быть может.
– Ты сказал, что жизнь среди фрименов может показаться мне слишком жесткой. Только ли потому, что они живут в пустыне, на открытом просторе?
– Кто знает, где живут фримены? Для нас Центральное плато – ничейная земля. Но я хотел бы еще поговорить о…
– Мне говорили, что Гильдия избегает водить специевые лихтеры над пустыней, – сказал Холлик. – Но, по слухам, сверху, если знаешь, где искать, видны клочки зелени.
– Слухи! – фыркнул Туек. – Или будешь выбирать между мной и фрименами? Мы живем в безопасности, наш ситч вырезан в скале, у нас есть собственные укромные котловины. Мы ведем жизнь цивилизованных людей. А фримены – просто шайка оборванцев, что ищут для нас специю.
– Но они убивают Харконненов.
– А ты не хочешь узнать, каков результат? До сих пор их травят, словно животных, бластерами, потому что у них нет силовых щитов. Их вырезают. Почему? Потому что они убивали Харконненов.
– Разве они убивали только Харконненов? – спросил Холлик.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты не слыхал, что среди Харконненов были сардаукары?
– Тоже слухи.
– Но погром… на барона это не похоже. Погром расточителен.
– Я верю тому, что видел собственными глазами, – сказал Туек. – Выбирай, воин. Тебе я обещаю убежище и шанс пролить ту кровь, которой мы оба жаждем. Будь в этом уверен. Фримены предоставят тебе лишь возможность вести жизнь гонимого.
Холлик колебался, угадывая мудрость и сочувствие в словах Туека, причину собственной нерешительности он не мог понять.
– Верь в свои способности, – сказал Туек. – Кто принимал решение, выведшее твой отряд из битвы? Ты. Решай.
– Надо решать, – согласился Холлик. – Так ты уверен, что герцог и его сын мертвы?
– Харконнены уверены в этом. А там, где речь идет о подобных вещах, я склонен им доверять.
Угрюмая улыбка тронула губы Холлика.
– Но ни в чем более доверять им я не собираюсь. Надо решать, – повторил Холлик. Он протянул вперед правую руку вверх ладонью, прижав к ней в традиционном жесте большой палец. – Предлагаю тебе мой меч.
– Принимаю.
– Ты хочешь, чтобы я убедил своих людей?
– Ты собирался предоставить право решать им самим.
– Пока они следовали за мной, но большинство рождено на Каладане. Арракис совершенно не таков, каким они его представляли. Здесь они потеряли все, кроме жизни. Я бы предпочел, если бы они решали теперь сами.
– Ты не должен сейчас проявлять неуверенность, – сказал Туек, – они ведь шли за тобой.
– Тебе они нужны, не так ли?
– Опытному воину всегда найдется дело… а в наше время более, чем когда-либо.
– Ты принял мой меч и хочешь, чтобы я убедил их остаться?
– Я думаю, они последуют за тобой, Гарни Холлик.
– Надеюсь.
– Конечно.
– Тогда я могу кое-что решать сам?
– Как угодно.
Холлик приподнялся, чувствуя, как много сил потребовало даже это маленькое усилие.
– А теперь прослежу за их размещением по квартирам и благополучием, – сказал он.
– Обратись к моему квартирмейстеру, – сказал Туек, – его зовут Дрискв. Передай ему: я желаю, чтобы с вами обходились со всей любезностью. Попозже я зайду к вам сам. А сейчас мне нужно приглядеть за отправкой партии специи.
– Удача проведет всюду, – сказал Холлик.
– Всюду, – согласился Туек, – а смутное время предоставляет широкие возможности для нашего дела!
Холлик кивнул, послышался слабый свист, воздух рядом с ним всколыхнулся… люк отворился. Он повернулся и, нырнув в него, оставил приемную.
Теперь он оказался в общем зале, куда его отряд привели адъютанты Туека. Длинный очень узкий зал вырезали в скале, ее гладкая поверхность свидетельствовала, что для этого пользовались лучевыми резаками. Потолок круто уходил вверх, следуя естественному изгибу скалы, чтобы обеспечить внутреннюю конвекцию и циркуляцию потоков воздуха. Вдоль стен стояли шкафы и стеллажи с оружием.
Холлик с гордостью отметил, что его люди – все, кто мог, – стояли, не ища себе отдыха в усталости и поражении. Медики контрабандистов сновали среди них, помогая раненым. Рядом были собраны лежаки. Около каждого раненого – сопровождающий из Атрейдесов.
«Обычай Атрейдесов заботиться о своих нерушим в них, крепок словно скала», – подумал Холлик.