– Ты знаешь, каково мне было, – сказал он.
В голосе его слышалось жестокое сожаление, он приходил в себя. Окинув взглядом толпу, Джессика сказала:
– Полу еще не приходилось убивать человека в бою обнаженным клинком.
Скрывая недоверие, Стилгар заглянул ей в глаза.
– Я не играл с ним, – ответил Пол, становясь перед матерью. Он оправил свое одеяние, поглядел на темные капли крови, оставшиеся от Джемиса на полу пещеры. – Я не хотел убивать его.
Джессика видела, что Стилгар понемногу начинал верить словам Пола. С явным облегчением вожак потянул себя за бороду ладонью со вздутыми венами.
– Так вот почему ты предложил ему сдаваться! – сказал Стилгар. – Понимаю. У нас другие обычаи, но ты поймешь их смысл. А я уже начал бояться, что мы подобрали скорпиона. – Нерешительно помолчав, он добавил: – И я больше не могу звать тебя юнцом.
Кто-то из отряда выкрикнул:
– Надо дать ему имя, Стил!
Стилгар кивнул, потянув себя за бороду.
– Я вижу в тебе силу… подобную камню, что держит колонну. – Он вновь умолк. – Среди нас тебя будут звать Усул, основание колонны. Это будет твое тайное имя. Лишь люди ситча Табр будут знать его, и никто больше… Усул.
Вокруг забормотали:
– Хорошее имя, сила… принесет нам удачу.
Джессика чувствовала их одобрение, понимая, что оно относилось к обоим. Да, теперь она истинно сайидина.
– А теперь, каким мужским именем назовешь ты себя, чтобы мы могли обращаться к тебе открыто? – спросил Стилгар.
Пол поглядел на мать, потом вновь на Стилгара. Кусочки и осколки этого момента он уже видел и держал в своей провидческой памяти, но различия он ощущал как нечто реальное – физическую силу, проталкивающую его в узкую дверь настоящего.
– Как вы называете ту маленькую мышь, которая прыгает? – спросил Пол, вспоминая прыгающую – хоп-хоп! – мелюзгу в котловине Туоно. И показал рукой.
В толпе хихикнули.
– Такую мышь у нас зовут Муад'Диб, – ответил Стилгар.
Джессика охнула. Это было то самое имя, Пол называл его тогда… он говорил, фримены их примут и будут звать его именно так. Вдруг ей стало страшно за сына, и сам он показался ей страшным.
Пол сглотнул. Он чувствовал, что играет роль, бессчетное множество раз уже сыгранную в его мозгу… и… все же различия были. Ему казалось: он сидит на головокружительной высоте, исполненный пережитого опыта и глубочайших познаний, но вокруг, со всех сторон, – пропасть.
И вновь он увидел легионы фанатиков, следующие за черно-зеленым знаменем Атрейдесов, громящие и жгущие Вселенную во имя своего пророка Муад'Диба.
«Этому не бывать», – подумал он.
– Так ты хочешь, чтобы мы звали тебя Муад'Дибом? – спросил Стилгар.
– Но я Атрейдес, – прошептал Пол и громко добавил: – Достойно ли отказываться совсем от имени, что дал мне отец? Могу ли я зваться здесь именем Пол-Муад'Диб?
– Твое имя – Пол-Муад'Диб, – согласился Стилгар.
А Пол подумал: «В видениях все было не так. Я поступил иначе». Но пропасть вокруг, он чувствовал, не исчезла.
И вновь в толпе, поворачиваясь друг к другу, забормотали:
– Сила и мудрость… большего и не попросишь… Легенда верна… Лисан аль-Гаиб… Лисан аль-Гаиб…
– Должен кое-что сказать о новом твоем имени, – начал Стилгар. – Такое имя радует нас. Муад'Диб мудр и знает обычаи пустыни. Муад'Диб сам создает свою воду. Муад'Диб прячется от солнца и путешествует прохладной ночью. Муад'Диб плодовит и умножается в нашей земле. Муад'Диба мы называем воспитателем мальчиков. Такое имя – могучая основа для твоей жизни, Пол-Муад'Диб, зовущийся Усул среди нас.
Прикоснувшись ладонью ко лбу Пола, Стилгар отдернул руку, обнял юношу и шепнул:
– Усул.
Стилгар отошел, приблизившийся следом фримен обнял Пола, повторяя его тайное имя. Проходя мимо, они по очереди обнимали Пола, на разные лады повторяя: «Усул… Усул… Усул». Имена некоторых он уже знал. Среди них была и Чани. Обняв, она прижалась к нему щекой и назвала его имя.
Наконец Пол вновь оказался перед Стилгаром, который сказал:
– Ну, теперь ты наш брат, бедуин ихвана. – Лицо его стало твердым. – А теперь, Пол-Муад'Диб, подтяни-ка свой конденскостюм! – Он поглядел на Чани. – Чани! Я не видал еще рекатов хуже, чем у Пол-Муад'Диба, мне казалось, я велел тебе приглядывать за ним?
– У меня нет их, – начала она, – конечно, после Джемиса остались, но…
– Довольно об этом!
– Тогда я дам ему один из своих, – сказала она, – я прекрасно могу обойтись одним до…
– Ты не сделаешь этого, – перебил Стилгар. – Я знаю, у кого-нибудь рекаты, конечно, припрятаны про запас. Где они? Отряд мы или банда дикарей?
К ним потянулись ладони с волокнистыми твердыми цилиндриками. Стилгар выбрал четыре штуки, передал их Чани.
– Подгони их для Усула и сайидины.
Позади кто-то возвысил голос:
– А как насчет воды, Стил? Насчет литровок в их поклаже?
– Твоя нужда мне известна, Фарух, – ответил Стилгар. Он поглядел на Джессику, она согласно кивнула.
– Разделить одну среди нуждающихся, – произнес Стилгар. – Хранитель воды… Где хранитель воды? Ах, Шимум, отмерь сколько положено. Но не свыше необходимого. Вода – собственность сайидины, в ситч ей следует вернуть ее по полевым расценкам за вычетом…
– А что такое «полевые расценки»? – спросила Джессика.
– Десять к одному, – ответил Стилгар.
– Но…
– Скоро ты убедишься, это мудрое правило, – возразил Стилгар.
Шурша одеяниями, люди позади принялись делить воду.
Стилгар поднял руку, и наступило молчание:
– Что касается Джемиса, – начал он, – я приказываю соблюсти полный обряд. Джемис был нашим спутником, братом-бедуином ихвана. Мы не можем пренебречь памятью человека, что доказал справедливость наших поступков в поединке-тахадди. На закате… когда тьма поглотит его, я прочту молитву.
Услышав эти слова, Пол вновь почувствовал, что опять угодил в пропасть… в слепое время. Этого момента он еще не видел… только… только… где-то впереди раскачивалось черно-зеленое знамя Атрейдесов… Маячили обагренные джихадом мечи, бушевали легионы фанатиков.
– Этому не бывать, – сказал он, – я не допущу.
Бог создал Арракис для испытания верных.
В тиши пещеры Джессика услышала поскрипывание песка на камнях под ногами, дальние крики птиц, которые, по словам Стилгара, были сигналами его часовых.
Громадные пластиковые колпаки уже сняли со входов в пещеру. Она следила, как ползут перед нею по скалам и котловине вечерние тени, как меркнет дневной свет, как спадает сухая жара. Она знала – ее тренированное восприятие скоро позволит ей, как и фрименам, различать малейшие изменения влажности.
Как они заторопились, подтягивая костюмы, едва открыли входы!
Глубоко в пещере кто-то затянул:
Има трава около!
И коренья около!
Джессика перевела про себя: «Вот пепел! А вот – корни!»
Начинался обряд погребения Джемиса.
Она поглядела на заходящее солнце, на цветную лестницу облаков в небе. Ночь уже протягивала тени от дальних скал и дюн.
Но жара не исчезала.
Это тепло вновь напомнило о воде и о людях, что умели чувствовать жажду только тогда, когда ее можно было утолить.
Жажда.
В памяти вздымались озаренные луной волны на Каладане, бросающие пенные плащи на скалы… дул мокрый, несущий с собой капли влаги ветер. А здесь теребивший одежду ветер жег открытые участки щек и лба. Новые нософильтры раздражали ее. И она поняла, что слишком уж остро ощущает уходящую от лица трубку, сберегающую влагу ее дыхания.
Весь этот костюм – просто маленькая парильня.
– Тебе будет удобнее в конденскостюме, когда влаги в твоем теле станет поменьше, – сказал Стилгар.
Она понимала, что он прав, только удобнее от этого не становилось. Сейчас ее ум был занят одной лишь водой. «Нет, – поправилась она мысленно, – влагой».
Что было куда более тонким и общим понятием.
Услыхав чьи-то шаги, она обернулась, из глубины пещеры появился Пол, за которым следовала девушка с лицом эльфа – Чани.
«И еще, – подумала Джессика, – придется предупредить Пола о здешних женщинах. Ни одна из этих пустынножительниц не годится в жены герцогу. В наложницы… еще куда ни шло, но только не в жены».
Она удивилась собственным мыслям: «Неужели и меня настолько заразили подобные предрассудки? Насколько же глубокую психологическую обработку я получила! Думаю о брачных связях своего сына, наследника Дома, словно забыв, что сама была лишь наложницей герцога. Правда я… не наложницей я была для него».
– Мать.
Пол остановился перед нею, Чани оказалась сбоку, у локтя.
– Мать, знаешь ли ты, что они делают?
Джессика поглядела на темные пятна глаз, обращенные к ней из-под капюшона, и ответила:
– Думаю, да.
– Чани показала мне… считается, что я должен все видеть… и разрешить взвесить воду.
Джессика посмотрела на Чани.
– Они собирают воду, которой пользовался Джемис, – сказала Чани слегка в нос из-за нософильтров. – Таков обычай. Плоть принадлежит человеку, а вода – племени… в битве иные законы.
– Они говорят, что вода теперь моя, – произнес Пол.
Джессика удивилась, почему эти слова вдруг насторожили ее.
– Вода битвы принадлежит победителю, – объяснила Чани. – Это потому, что приходится драться на воздухе, без конденскостюмов. Победитель должен возместить потерю воды во время поединка.
– Я не хочу его воды, – пробормотал Пол. Ему вдруг показалось, что множество изображений, видимых его внутреннему взору, вдруг распалось на какие-то неприятные части… Он еще не знал, как поступит, но был уверен только в одном: «Мне не нужна эта вода, перегнанная из плоти Джемиса».
– Но это же… вода… – сказала Чани.
Джессика подивилась тому, как было произнесено это слово – вода, как много смысла оказалось в этих четырех звуках. Ей припомнилась одна из аксиом Бинэ Гессерит: «Чтобы выжить, надо уметь плавать и в незнакомых водах». Джессика подумала: «А теперь нам с сыном придется познать эти воды, их глубины и токи… если мы хотим выжить».