Это Раббан. Раббан, скотина. Это он меня…
— А ваша дутая распря с герцогом Лето! — прогремел Император и рухнул на трон. — Ловко ты все обтяпал!
— Ваше Величество, — проблеял Харконнен, — как вы…
— Молчать!
Старая бен-джессеритка снова положила руку на плечо Императора, склонилась к его уху и что-то зашептала.
Сидевшая на возвышении девочка перестала болтать ногами и заговорила:
— Припугни его еще немножко, Саддам. Не могу сказать, чтобы мне это очень нравилось, да жаль прерывать такой чудный спектакль.
— Помолчи, дитя, — ответил Император. Он наклонился вперед, положил руку ей на голову и произнес:
— Возможно ли, барон? Неужели вы могли так опростоволоситься, как полагает моя Прорицательница? Неужели вы до сих пор не узнали этого ребенка, дочь вашего родственника, герцога Лето?
— Мой папа никогда не был его родственником, — поправила девочка. — Мой папа мертв, и эта старая харконненская свинья никогда меня раньше не видела.
Полностью уничтоженный барон тупо смотрел перед собой. А потом с трудом выдавил из себя только одно:
— Кто?
— Меня, зовут Аля, я дочь герцога Лето и леди Джессики, сестра герцога Поля-Муад-Диба, — объявила девочка. Оттолкнувшись от помоста, она спрыгнула на пол. — Мой брат обещал, что он насадит твою голову на древко своего боевого знамени, и, я думаю, он так и сделает.
— Помолчи, дитя, — сказал Император. Он откинулся на спинку трона и задумчиво поднес руку к подбородку, внимательно глядя на барона.
— Я не подчиняюсь приказаниям Императора, — ответила Аля. Она обернулась и посмотрела на старую Преподобную Мать. — Она это знает.
Император метнул взгляд на свою Прорицательницу:
— Что такое?
— Этот ребенок — чудовище! — воскликнула старуха. — Ее мать заслуживает самого жестокого наказания. Смерть — самая мягкая кара для такого ребенка и той, что произвела его на свет.
Она ткнула в Алю пальцем:
— Убирайся из моего мозга!
— Тэпэ? — прошептал Император. Теперь его внимание целиком было поглощено девочкой. — Клянусь Великой Матерью!
— Нет, Ваше Величество. Не телепатия. Она — в моем мозгу. Как все те, что были до меня, что передали мне свою память. Она торчит у меня в мозгу. Этого не может быть, но она там!
— Какие еще те? — грубо спросил Император. — Что за чушь?
Старуха выпрямилась и опустила руку.
— Я и так сказала слишком много, но суть дела в том, что ребенка, который на самом деле не ребенок, необходимо уничтожить. Мы давно знаем о подобном существе и о том, как предупредить его появление на свет, но одна из нас оказалась предательницей.
— Ты бредишь, старая дура, — оборвала ее Аля. — Не знаешь, как было, а несешь какую-то ахинею.
Аля закрыла глаза, сделала глубокий вдох и задержала дыхание.
Преподобная Мать застонала и пошатнулась.
Аля открыла глаза.
— Вот как все было. Космическая случайность. И ты тоже сыграла здесь свою роль.
Преподобная Мать стояла, вытянув руки вперед, словно старалась оттолкнуть от себя девочку.
— Что здесь происходит? — вмешался Император. — Дитя, ты на самом деле можешь переносить свои мысли в сознание другого человека?
— Не совсем так. Хотя я, как и ты, рождена женщиной, я не умею думать, как ты.
— Убейте ее, — пробормотала старуха и ухватилась за спинку трона, чтобы не упасть. — Убейте ее!
Старческие, давно потухшие глаза горели, словно хотели испепелить девочку.
— Тихо, — сказал Император, разглядывая Алю. — Дитя, а ты могла бы связаться со своим братом?
— Мой брат знает, где я.
— Можешь ты попросить его сдаться, чтобы мы оставили тебя в живых?
Аля улыбнулась ему с самым невинным видом.
— Я не сделаю этого, — сказала она.
Барон, шатаясь, подошел к девочке.
— Ваше Величество, — взмолился он, — я ничего не знал о…
— Если вы посмеете перебить меня еще раз, барон, мы навсегда лишим вас возможности кого-либо когда-либо перебивать.
Император произнес это, не сводя глаз с Али, рассматривая ее через прищуренные веки.
— Не сделаешь, да? А не можешь ли ты прочитать в моем мозгу, что я сделаю с тобой, если ты не послушаешься?
— Я уже сказала, что не умею читать мысли. Но чтобы угадать твои намерения, вовсе не нужно владеть телепатией.
Император усмехнулся.
— Дитя, твое положение безнадежно. Стоит мне только приказать, и от этой планеты останется…
— Все не так просто, — Аля посмотрела на служащих Гильдии. — Спроси-ка у них.
— Весьма неразумно противиться моим желаниям. Не можешь же ты не понимать, что последнее слово останется за мной?
— Ну вот, сюда идет мой брат. Даже Император вострепещет пред Муад-Дибом, ибо его путь праведный и небеса благосклонны к нему!
Император резко поднялся.
— Хватит ломать комедию. Я сотру твоего брата и всю эту планету в по…
Комната сотряслась и наполнилась гулом. Целая лавина песка обрушилась позади трона — там, где императорский корабль состыковывался с навесом. У всех пробежали по коже мурашки — выключились широко-полосные щиты.
— Я предупреждала тебя. Мой брат идет.
Император застыл перед троном, прижав правую руку к уху. Из миниатюрного серво-приемника поступили донесения о происходящем. Барон сделал два шага за спиной Али. Сардукары бросились к дверям.
— Мы сейчас отходим обратно в космос, чтобы перераспределить наши силы. Барон, мои извинения. Эти безумцы и впрямь решили атаковать нас под прикрытием бури. Что ж, придется показать им, что значит императорский гнев. — Император указал на Алю. — А ее вышвырнуть вон, в бурю.
Пока он говорил, Аля отступала назад, изображая ужас.
— Буре довольно и того, что ей уже досталось! — пронзительно закричала она.
И угодила прямо в руки барона.
— Я поймал ее, Ваше Величество, — заорал барон. — Можно я вышвырну ее немедленно — о-о-о-о!
Барон отбросил девочку на пол и ухватился за левую руку.
— Извини, дедушка. Сейчас ты познакомился с атрейдсовским гом-джаббаром.
Она поднялась на ноги, уронив на пол темную иголочку.
Барон рухнул на спину. Его глаза вылезли из орбит, он не мог отвести их от красной полосы, набухавшей на левой руке.
— Ты… ты… — он откатился в сторону, удерживаемый своими подвесками в нескольких сантиметрах от пола, рот его был открыт, а голова болталась из стороны в сторону.
— Все они какие-то ненормальные, — прорычал Император. — Быстро! Всем на корабль. Мы из этой планеты…
Слева от него что-то вспыхнуло. Шаровая молния отплыла от стены и затрещала, коснувшись металлического пола. В селямлике запахло горелой изоляцией.
— Щит! — заорал один из сардукарских офицеров. — Внешний щит прорван! Они…
Его слова потонули в грохоте металла, стальная стена позади Императора заходила ходуном.
— Они срезали нос нашего корабля, — выкрикнул кто-то.
Комната заполнилась пылью. Под ее завесой Аля отскочила в сторону и бросилась к входной двери.
Император круто развернулся, указывая своим людям на аварийную дверь, распахнувшуюся в борту корабля позади трона. Он взмахнул рукой, и из пыльного облака перед ним возник сардукарский офицер.
— Мы укрепляем наши позиции здесь!
Офицер снова исчез.
Еще один удар потряс навес. В дальнем конце залы распахнулись двойные двери, и внутрь ворвались песчаные вихри и крики множества людей. И сразу на светлом фоне мелькнула маленькая фигурка в черном плаще — Аля метнулась вперед, подобрала чей-то нож и, следуя вольнаибской выучке, бросилась добивать раненых Харконненов и сардукаров. Сардукары, с оружием наизготовку, побежали к открывшейся бреши, чтобы прикрыть отступление Императора.
— Спасайтесь, Ваше Величество! — крикнул один. — На корабль!
Но Император одиноко стоял на своем возвышении, указывая рукой на дверь. Сорокаметровую секцию шатра вырвало прочь, и селямлик выходил теперь прямо в пустыню. Тучи пыли висели в воздухе, застилая солнце, смягчая цвета. Из тучи били мощные разряды и высекали искры из щитов, укороченных под действием принесенного бурей статического электричества. Долина была полна людей — сардукары и вертящиеся волчком вольнаибы в бурнусах, которые выпрыгивали, казалось, прямо из бури.
Но взор Императора был прикован к другому. Из-за песчаной завесы вылетела армада песчаных червей — сверкали огромные молочно-белые изогнутые клыки в разверстых пастях, они надвигались сплошной стеной. И на каждом восседал отряд вольнаибов. Бурнусы развевались на ветру, черви мчались, со свистом прокладывая себе путь сквозь толпы людей.
Они неудержимо неслись прямо на императорский шатер, а сардукары, впервые за всю их историю, растерянно застыли, охваченные ужасом, не зная, что предпринять.
Но сыпавшиеся со спин червей люди были просто людьми, и клинки, засверкавшие при зловещем желтом свете, вывели сардукаров из оцепенения. Это уже было привычным для них делом. И сардукары бросились в бой. Пока шла битва на подступах к Аракину, телохранители оттеснили Императора в корабль, загерметизировали дверь и приготовились умереть, защищая ее.
Потрясенный относительной тишиной внутри корабля, Император оглядел лица людей из своей свиты, застывших с широко раскрытыми глазами, увидел старшую дочь с порозовевшими от возбуждения щеками, старую Прорицательницу, стоящую, как черная тень с надвинутым на лицо капюшоном, и наконец нашел те лица, которые искал — двух агентов Гильдии. На обоих была форма Гильдии, без украшений и знаков различия, и она как нельзя более соответствовала тому спокойствию, которое они сохраняли, несмотря на кипение страстей вокруг.
Один из них, ростом повыше, прикрывал левый глаз рукой. Пока Император смотрел на него, кто-то толкнул высокого агента и его рука дернулась. В суматохе агент потерял контактную линзу, и его глаз оказался совершенно синим, без белка. Таким синим, что казался почти черным.
Тот, что поменьше, протолкался на шаг ближе к Императору и объявил: