Глухой кивнул.
— Но, по-моему, это обычный разведчик. Места здесь не больше чем на двоих.
— А больше и не надо, — отозвался тот, что помогал нести носилки, и подошел поближе, чтобы свет падал на его губы. — Теперь мы и сами справимся, Кайнет.
— Барон приказал мне, чтобы я собственными глазами увидел все, что с ними произойдет, — возразил глухой.
— Чего ты нервничаешь? — подал голос второй охранник, стоявший сзади.
— Так ведь это же бен-джессеритская ведьма. Они знаешь что могут?
— А-а-а-а… — первый солдат покрутил головой. — Значит, из этих… Тогда понятно.
— Все равно скоро ее червяк слопает, — фыркнул второй. — Я так думаю, чему бы их там в Бен-Джессерите ни учили, песчаного червя даже им не заколдовать. Что скажешь, Зига?
— Угу, — тот, что стоял ближе, повернулся к носилкам и взял Джессику за плечи. — Ладно, Кайнет, лети со мной, если тебе так приспичило.
— Ну спасибо, Зига, разрешаешь, — ответил глухой.
Джессика почувствовала, что их поднимают. Она больше не видела звезд — их заслонило крыло. Ее затолкали в задний отсек, проверили кримскельные жгуты и усадили в кресло. Поля швырнули рядом, тоже предварительно убедившись, что он надежно связан. Она заметила, что руки Поля стянуты обычными веревками.
Глухой, которого солдаты звали Кайнетом, уселся впереди. Тот, что помогал нести носилки, — Зига — обошел махолет и тоже сел впереди.
Кайнет захлопнул дверцу и склонился над панелью управления. Махолет круто взмыл вверх и направился к южному краю Большого Щита. Зига похлопал товарища по плечу и сказал:
— Ты бы лучше повернулся и присматривал за ними.
Кайнет крутанулся на вращающемся сиденье. Джессика увидела отблеск звездного света на дуле лежащего у него на коленях бластера. Белые стенки кабины создавали впечатление, что внутри не так уж темно, но как следует разглядеть обожженное лицо охранника было невозможно. Джессика попробовала ремень, которым она была пристегнута, — не так уж туго. Она почувствовала, что жгут на левой руке слишком натянулся. Это означало, что узел съехал и от резкого рывка мог развязаться.
Откуда взялся этот махолет? Почему он подготовлен специально для нее? Кто за этим стоит? Она медленно вытащила свои связанные ноги из-под ног Поля.
— Слушай, а ведь глупо бросаться такими красотками! У тебя когда-нибудь были благородные? — Кайнет оглянулся на пилота.
— В Бен-Джессерите не все благородные.
— Но смотрятся они все здорово!
Ему хорошо меня видно, подумала Джессика. Она подтянула ноги на кресло, свернулась в клубочек и принялась в упор рассматривать Кайнета.
— Точно говорю, красотка, — Кайнет облизнул верхнюю губу. — Грех не попользоваться, — он опять посмотрел на Зигу.
— А рожа у тебя ничего, не треснет? — спросил пилот.
— А кто узнает? Ведь потом все равно… — он пожал плечами. — У меня так никогда не было благородных. Такой случай может только раз в жизни выпадает.
— Ты осмелился прикоснуться к моей матери… — прошипел Поль, уставившись глухому охраннику прямо в глаза.
— Ну! — засмеялся пилот. — Щенок затявкал! Смотри, чтоб не укусил.
Джессика испугалась: Поль выбрал слишком высокий тембр. Хотя, может быть, и получится.
Они снова летели молча.
Безмозглые бараны, размышляла Джессика, анализируя поведение солдат и приказы барона. Их прикончат, как только они доложат, что задание выполнено. Барону не нужны свидетели.
Они пересекли южную кромку Большого Щита. Потянулись залитые луной бескрайние пески.
— Хватит, пожалуй, — сказал пилот. — Предатель сказал, что их можно выбросить хоть сразу за скалами.
Он накренил машину и, описывая широкий круг, повел ее вниз, прямо на дюны.
Джессика увидела, что Поль начал делать ритмичные вдохи — успокаивающее упражнение. Он закрыл глаза, потом снова открыл. Она смотрела на него, но была не в силах помочь. Он еще не овладел работой с Голосом. Если у него не получится…
Махолет мягко прошелестел по песку, и Джессика оглянулась на север, в сторону Большого Щита. Над ним мелькнула тень приближающихся крыльев.
Нас кто-то преследует! Кто? Потом еще одна мысль: Барон послал наблюдателей, чтобы проследить за этими двумя. А за наблюдателями будут следить еще наблюдатели.
Зига заглушил приводы крыльев. В кабине воцарилась тишина.
Джессика повернула голову. В окне, позади Кайнета, она увидела неясный отблеск поднимавшейся над горизонтом луны, покрытые инеем вершины скал маячили в глубине пустыни. Ураганы и смерчи разрисовали их склоны песчаными полосами.
Поль тихонько откашлялся.
— Ну, Кайнет? — прервал молчание пилот.
— Зига, как-то не знаю…
— Чего там знать. Смотри… — Зига развернулся вместе с креслом и потянулся к юбке Джессики.
— Вынь кляп, — приказал Поль.
Джессика оценила качество пробуравивших воздух слов. Тембр, интонация — превосходные, повелительные, в самую точку. На четверть тона пониже было бы еще лучше, но с этими скотами нюансы не существенны.
Зига потянулся к ленте, державшей кляп, и начал развязывать узел.
— Не сметь! — заорал Кайнет.
— А, да заткнись ты. У нее все равно руки связаны, — он дернул за ленту, и она упала. От близости женщины его глаза заблестели.
Кайнет положил руку ему на плечо.
— Слушай, Зига, давай не…
Джессика мотнула головой и вытолкнула языком кляп. Голос она понизила до бархатных, интимных ноток:
— Господа! Вам нет никакой нужды драться из-за меня. — Говоря это, она гибко изогнулась, чтобы оказаться ближе к Кайнету.
Она увидела, как они напряглись, впервые осознав, что им предстоит драться из-за нее. Больше не требовалось искать повод, чтобы натравить их друг на друга. Мысленно они уже дрались из-за нее.
Лицо она повернула так, чтобы оно освещалось приборами пульта управления. Убедившись, что Кайнет видит ее губы, она продолжала: — Зачем вам ссориться?
Оба солдата слегка отодвинулись и начали беспокойно посматривать друг на друга.
— Разве есть на свете женщина, из-за которой стоит драться?
Но спрашивая это, она всем своим видом показывала, что как раз из-за нее драться стоит.
Поль изо всех сил сжал губы, заставляя себя молчать. Он уже использовал свой шанс добиться успеха с помощью Голоса. Теперь все зависело от матери, а ее опыт далеко превосходил его собственный.
— Угу, — сказал Кайнет. — Зачем же драть…
Его рука взметнулась над шеей пилота. Но навстречу удару сверкнул металл, отбил его руку и, завершая дело, вонзился Кайнету в грудь.
Тот застонал и мешком свалился к дверце кабины.
— За дурачка меня держал, думал, не знаю я этих фокусов, — ухмыльнулся Зига. Он опустил все еще сжимающую нож руку. На лезвии сверкал отблеск лунного света.
— Теперь разберемся со щенком, — и он наклонился к Полю.
— Это лишнее, — промурлыкала Джессика.
Зига замешкался.
— Ты ведь хочешь, чтобы я была послушной? Дай мальчику шанс, — ее губы сложились в мягкую улыбку. — Крохотный шанс — всего лишь постоять на песке. Позволь ему это и… — она томно посмотрела на него, — ты будешь достойно вознагражден.
Зига быстро поглядел налево, потом направо и снова уставился на Джессику.
— Я слыхал про то, что случается с людьми в этой пустыне. Парню будет лучше, если я разок пырну его ножом.
— Разве я так много прошу? — взмолилась Джессика.
— Сдается мне, что ты меня дуришь…
— Я просто не хочу видеть, как умирает мой сын. Что в этом такого?
Зига откинулся назад и локтем надавил на защелку двери. Потом схватил Поля за шиворот, перетащил через сиденье и, поигрывая ножом, подтолкнул к выходу.
— Ну, щенок, что мы будем делать, если я перережу веревки?
— Он немедленно выйдет отсюда и пойдет вон к тем скалам, — тут же отозвалась Джессика.
— Понял, щенок, что мы будем делать?
Голос Поля дрожал как раз в меру:
— Да.
Нож скользнул вниз, разрезая путы на ногах. Поль почувствовал на своей спине руку, выталкивающую его из махолета, качнулся к дверному проему, словно собираясь вывалиться наружу, зацепился плечом за стенку кабины и, резко повернувшись, выбросил правую ногу назад.
Удар был сделан с точностью, выработанной долгими годами тренировки, как будто он всю жизнь тренировался ради этого момента. Каждый мускул его тела послушно подчинился молниеносному движению. Большой палец его ноги прорвал мягкие ткани живота под грудиной, с чудовищной силой прошел над печенью, сокрушил диафрагму и ударил прямо в сердце.
Пилот пронзительно взвыл и опрокинулся на кресла.
Не в состоянии удержаться в кабине руками, Поль сгруппировался в падении, погасив силу инерции, упал на песок и тотчас вскочил на ноги. Потом нырнул обратно в кабину, нашел нож, взял его в зубы и подставил так, чтобы его мать могла перепилить свои путы. Освободившись, она перерезала веревки на его руках.
— Я бы сама управилась с ним, — сказала она. — Ему все равно пришлось бы меня развязать. К чему этот глупый риск?
— У меня появился шанс, и я решил им воспользоваться, — ответил Поль.
Она услышала в его голосе жесткие нотки и добавила:
— На потолке кабины знак Юха.
Он поднял глаза и увидел затейливый завиток.
— Вылезай, Поль, и давай осмотрим машину. Под сиденьем пилота лежит какой-то пакет. Я чувствовала его ногой.
Поль выпрыгнул наружу, Джессика — за ним. Обернувшись, она достала из-под сиденья вещмешок. Ноги Зиги торчали прямо на уровне ее лица. Вещмешок был влажным. Она догадалась, что это кровь.
Какая бессмысленная трата влаги, подумала она, сознавая, что эта мысль вполне в духе аракианцев.
Поль осмотрелся по сторонам. Впереди, как отмель из морских волн, над дюнами возвышалось вылизанное ветрами скалистое плато. Он обернулся на мать, стоявшую с вещмешком у махолета и увидел, что она смотрит поверх дюн в сторону Большого Щита. Он проследил за ее взглядом, увидел еще один махолет, планирующий прямо на них, и понял, что они уж