— Я полагаю, вы не забыли, милорд Харконнен.
Юх постарался сосредоточиться. В его мозгу неслышимый для остальных застучал метроном. Он заметил легкую фальшь в поведении барона. Сомнений быть не могло — Вана мертва, теперь им до нее не добраться. В противном случае Харконнены продолжали бы держать доктора железной хваткой. Но барон вел себя спокойно, значит, все было кончено.
— Вы полагаете?
— Вы обещали мне прекратить мучения Ваны.
Барон кивнул:
— Ах, да. Припоминаю. Действительно обещал. Теперь я вспомнил, почему вы решились нарушить Императорскую Клятву. Вы не могли вынести, как ваша бен-джессеритка мучилась в усилителях боли Питтера. Что ж, барон Владимир Харконнен всегда держит свое слово. Я сказал, что избавлю ее от мучений и позволю вам соединиться. Пусть будет так.
С этими словами он махнул рукой Питтеру. Синие глаза ментата сверкнули. Он резко метнулся к Юху с кошачьей гибкостью. Нож, словно коготь, блеснул в его руке и вонзился в спину доктора.
Старик замер, не спуская глаз с барона.
— Отправляйся к своей ведьме, — выплюнул тот. Юх закачался, продолжая стоять. Его губы медленно, но отчетливо зашевелились, а голос со странной размеренностью произнес:
— Ты… думаешь… ты… меня… победил. Ты… думаешь… я не… знал… что… я… купил… для… моей… Ва… ны…
И он рухнул. Не обмяк, не согнулся — упал, как срубленное дерево.
— Отправляйся, — повторил барон, но его слова прозвучали лишь слабым отзвуком слов доктора.
Случившееся вызвало у него тоскливое ощущение. Он впился взглядом в Питтера, обтиравшего платком лезвие. Синие глаза ментата маслянисто блестели, в них светилось удовлетворение.
Значит, вот как он умеет убивать, подумал барон. Полезно посмотреть.
— Он в самом деле выдал нам герцога?
— Конечно, милорд, — ответил Питтер.
— Тогда давайте его сюда!
Питтер взглянул на начальника охраны, и тот бросился выполнять.
Харконнен снова посмотрел на Юха. Тот рухнул так, что могло показаться, будто тело его давно одеревенело.
— Все равно я не смог бы доверять предателю, — произнес барон. — Даже такому, которого создал собственными руками.
Он оглянулся на темный иллюминатор. Черным покрывалом на ночь была наброшена тишина. Он знал, что его артиллерия перестала громить ущелья Большого Щита — герцогские солдаты были надежно заперты там. Барону вдруг подумалось, что не бывает ничего прекраснее этого безмолвного черного цвета. Хотя нет, белое на черном — еще совершеннее. Большие белые круги на черной бархатной скатерти. Белый столовый фарфор.
Но сомнение по-прежнему не отпускало его.
Что имел в виду этот старый осел, доктор? Конечно, он мог бы и догадываться, что его ждет. Но что он лопотал о своей победе? «Вы думаете, что вы победили меня»?
Что он имел в виду?
В дверь вошел герцог Лето Атрейдс. Руки закованы в цепи, орлиное лицо измазано грязью. Нагрудный карман полуоторван — видно, кто-то с мясом вырвал эмблему. На талии мундир тоже разорван — силовой пояс срывали с него, не отстегивая. Глаза сверкают каким-то безумным огнем.
— Та-а-ак, — протянул барон, но тут же запнулся и сделал глубокий вдох. Он понял, что заговорил слишком громко. Момент, который он тысячи раз проигрывал в мечтах, получился скомканным.
Чертов доктор, будь ты проклят на веки вечные!
— Похоже, наш милый герцог накачан наркотиками, — сказал Питтер. — Именно поэтому доктору Юху и удалось его захватить.
Питтер повернулся к герцогу:
— Вы чувствуете действие наркотика, милейший герцог?
Голос доносился словно издалека. Лето ощущал боль в мышцах, цепи на руках, разбитые губы и пылающие щеки. Мучала жажда, словно в горле прошлись теркой. Звуки доносились глухо, будто через толстое одеяло, И сквозь это одеяло маячили смутные тени.
— Где мальчишка и женщина, Питтер? — спросил Харконнен. — До сих пор никаких известий?
Питтер облизнул губы.
— Ты что, оглох? — взревел барон. — Ну?
Питтер посмотрел на начальника стражи, опять на барона.
— Люди, которым поручено это задание, милорд, они… гм… да… обнаружены.
— Ну, и они сообщили наконец что-нибудь вразумительное?
— Они мертвы, милорд.
— Я понимаю, что они мертвы! Я спрашиваю…
— Они обнаружены мертвыми, милорд.
Казалось, все лицо Харконнена — брови, щеки, подбородок — пришло в движение
— А где мальчишка и женщина?
— Никаких следов, милорд. Но там побывал червь. Как раз во время осмотра места происшествия. Возможно, все случилось так, как мы и хотели, — несчастный случай. Вполне возможно…
— Меня не интересуют возможности! А что с пропавшим махолетом? Хоть по этому поводу ты, ментат, можешь что-нибудь рассказать?
— Очевидно, на нем сбежал один из людей герцога, милорд. Убил нашего пилота и сбежал.
— Кто именно из людей герцога?
— Пилота убили чисто, без шума. Так что, возможно, Хайват. Или Халлек. Может быть, и Айдахо или кто-нибудь из старших офицеров.
— Сколько возможностей, — процедил сквозь зубы барон. Он посмотрел на герцога, который покачивался из стороны в сторону.
— Ситуация контролируется, милорд.
— Нет, не контролируется! Где этот чертов планетолог? Где Каинз, я спрашиваю?
— У нас есть информация, где он находится. За ним уже послали, милорд.
— Как представитель Императора он мог бы поактивнее помогать нам, — пробурчал Харконнен.
Слова глухо ударялись в толстое одеяло, но некоторым из них удавалось проникнуть в сознание Лето. Мальчишка и женщина — никаких следов. Полю и Джессике удалось бежать. О судьбе Хайвата, Халлека и Айдахо тоже ничего не известно. Значит, надежда есть.
— Где герцогский перстень? У него на пальце ничего нет!
— Захвативший его сардукар утверждает, что перстня не было, милорд, — ответил начальник стражи.
— Ты поторопился убить доктора, Питтер. Это ошибка. Тебе следовало предупредить меня. Ты много суетишься, а это может повредить нашему делу, — барон нахмурился. — Возможности!
В мозгу Лето змеилась мысль: Полю и Джессике удалось бежать! Потом в памяти всплыло еще одно: он что-то обещал. Но что?
Зуб!
Теперь он вспомнил: в фальшивый зуб вставлена капсула с ядовитым газом!
Кто-то велел ему помнить про зуб. Зуб был у него во рту. Он мог потрогать его языком. Нужно только покрепче прикусить его.
Не сейчас!
Кто-то велел ему подождать, пока он не подойдет поближе к барону. Кто? Он не помнил.
— Сколько он еще будет в таком состоянии? — спросил барон.
— Возможно, более часа, милорд.
— Возможно… — Харконнен отвернулся к темному окну. — Я проголодался.
Значит, это барон. Вот эта огромная серая туша, подумал Лето. Туша раскачивалась вперед и назад, словно приплясывала, а вместе с ней раскачивалась и комната. Вдруг комната начала расширяться и снова сжиматься. В ней стало очень светло и снова стемнело. Свет становился все более и более тусклым и наконец погас.
Время волнами накатывало на Лето. Ему казалось, что он плавает во времени. Я должен ждать.
Вот из темноты появился стол. Герцог увидел его очень отчетливо. На противоположном конце стола — жирное, лоснящееся лицо. На черной скатерти—остатки пищи. Лето почувствовал, что сидит на стуле напротив этого жирного человека. На руках у него цепи, сам он веревками привязан к стулу. Он понял, что прошло какое-то время, но сколько?
— Похоже, он приходит в себя, барон.
Какой бархатный голос! Это Питтер.
— Вижу.
Рокочущий бас — барон.
Окружающие предметы стали проявляться более отчетливо. Стул под ним сделался жестче, веревки — туже.
Теперь он ясно видел барона. Лето стал наблюдать за его руками — они судорожно бегали по столу, хватаясь то за край тарелки, то за черенок ложки, а то вдруг начинали поглаживать округлые стенки кувшина.
Лето зачарованно следил за руками.
— Вы слышите меня, герцог Лето? — спросил барон. — Я знаю, вы меня слышите. Мы требуем, чтобы вы признались, куда спрятали свою наложницу и ребенка, которого она от вас прижила.
Лето настороженно следил за бароном, но эти слова пролили бальзам на его сердце. Значит, все верно — они не добрались до Поля и Джессики.
— Мы с вами не собираемся в игры играть! — взревел барон. — Надеюсь, вы это понимаете.
Он наклонился к герцогу, изучая его лицо. Барон был раздосадован тем, что они не могут разговаривать с глазу на глаз. Ему не хотелось создавать дурной прецедент — чтобы посторонние видели лицо императорской крови в столь жалком положении.
Лето почувствовал, что к нему возвращаются силы. Теперь воспоминание об искусственном зубе стояло в его мозгу, точно одинокое деревце в поле. Зуб с заполненным ядовитым газом волоском-нервом. Он вспомнил, кто установил смертоносное оружие в его рот.
Доктор Юх.
Наркотический туман понемногу рассеивался. Он вновь увидел перед глазами трупы, на которые наткнулся по пути в генераторную. Теперь он был уверен — Юх.
— Вы слышите шум, герцог Лето? — спросил Харконнен.
Прислушавшись, герцог услышал шлепающие звуки, в которые время от времени вплетался чей-то дикий вой.
— Мы поймали одного из ваших, переодетого вольнаибом. Разгадать маскарад было нетрудно — глаза, сами понимаете. Он утверждает, будто его направили шпионить за вольнаибами. Но мне уже приходилось жить на этой планете, дорогой кузен. Я знаю, что за этим пустынным отродьем шпионить невозможно. Признайтесь, вы подкупили их? Свою сожительницу и сына вы отправили тоже к ним?
Лето почувствовал, как его грудь стеснил страх. Если Юх спрятал их в пустыне, то барон будет искать, искать и наконец найдет.
— Живей, живей — торопил его барон — Времени у нас мало, придется поторопить вас. Пожалуйста, не принуждайте нас прибегать к пытке, дорогой герцог, — он взглянул на Питтера, стоящего позади Лето. — Питтер не прихватил с собой все инструменты, но я думаю, он сможет что-нибудь симпровизровать.