— Разве я прошу слишком много? — пожаловалась Джессика.
— Ты пытаешься меня надуть, — пробормотал Гжиго.
— Я не хочу видеть, как мой сын умирает, — сказала она. Разве это значит «надуть»?
Гжиго подвинулся назад, локтем пробуя задвижку двери. Он схватил Пола, перетащил его через сидение, наполовину пропихнул в дверь и взялся за нож…
— Ну что, молокосос, теперь перерезать твою веревку?
— Он уйдет отсюда немедленно и направится к тем скалам, — сказала Джессика.
— Ты так сделаешь, молокосос? — спросил Гжиго.
Намеренно кислым голосом Пол ответил:
— Да.
Пол почувствовал, как рука за его спиной швыряет его на песок, сделал вид, будто зацепился за дверцу, повернулся, словно желая освободиться, и с силой выбросил вперед правую ногу. Носок ботинка был нацелен точно, делая честь долгим годам учения, как будто все полученные знания слились в этот удар. Он вложил в него движения почти всех мускулов своего тела. Удар пришелся в мягкую часть брюшины Гжиго. Хрипло вскрикнув, охранник повалился на сидение.
Пол неспособный помочь себе руками, продолжал свое падение, но приземлился на песок так искусно, что ему понадобилось лишь одно движение, чтобы снова оказаться на ногах. Он нырнул в кабину, нашел нож и, держа его в зубах, помог матери освободиться от пут.
— Мне лучше следовало бы с ним договориться, — сказал Пол. — Он должен был бы перерезать мои путы. Смешно так рисковать. Но я увидел возможность и использовал ее.
Она поняла по его голосу, под каким жестоким контролем он себя держит, и сказала:
— На потолке кабины символ Уйе.
Он посмотрел на потолок и увидел извилистое изображение символа.
— Выходи и давай осмотрим корабль, — сказала она. — Под сидением пилота лежит какой-то предмет. Я почувствовала это, когда нас сюда вносили.
— Бомба?
— Сомневаюсь. Здесь есть какая-то странность.
Пол спрыгнул на песок. Джессика последовала за ним. Обернувшись, она потянулась за странным предметом, увидела ногу Гжиго совсем рядом с собой, почувствовала сырость на пакете, когда доставала его, и обнаружила, что этой сыростью была кровь пилота.
Напрасная трата влаги, подумала она, сознавая, что эта мысль была мыслью арракинки.
Пол огляделся и увидел утес, возвышающийся среди пустыни. В тот момент, когда его мать вытаскивала пакет из кабины, он повернулся и увидел, что она смотрит на дюны в сторону Защитной стены. Проследив направление ее взгляда, он увидел другой топтер, приближающийся к ним, и понял, что у них нет времени для побега.
— Беги, Пол! — закричала Джессика. — Это Харконнены!
* * *
«Арраки учит философии ножа: отрубай то, что не имеет завершения, и говорит: „Теперь оно завершено, потому что здесь его конец“».
Человек в форме Харконненов остановился в конце холла, посмотрел на Уйе, бросил взгляд на тело Шадоут, на лежащего на полу Герцога. В правой руке человек держал ласган. В нем было нечто такое грубое и жестокое, он казался таким уверенным в себе, что Уйе невольно вздрогнул.
Сардукар, подумал Уйе. Возможно из собственного войска Императора, присланный сюда для слежки. Неважно, какая на нем форма, их не замаскируешь.
— Вы Уйе, — сказал вошедший. Он пристально посмотрел на обруч Сак-школы на голове доктора, перевел взгляд на бриллиантовую татуировку и только потом встретился с ним взглядом.
— Да, — ответил доктор.
— Можете успокоиться, Уйе, — сказал человек. — Когда вы выключили защитное поле, мы сразу же вошли в дом. Теперь все под нашим контролем. Это Герцог?
— Да.
— Мертв?
— Без сознания. Предлагаю вам связать его.
— А что нужно остальным? — он оглянулся и посмотрел туда, где лежало тело домоправительницы.
— Только жалость, — пробормотал Уйе.
— Жалость! — фыркнул сардукар. Он шагнул вперед и посмотрел на Герцога.
Если бы у меня оставались сомнения на этот счет, то им бы сейчас пришел конец, подумал Уйе. Только император называл Атридеса Красным Герцогом.
Сардукар протянул руку и сорвал с формы Герцога изображение ястреба.
— Маленький сувенир, — сказал он. — Где кольцо с герцогской печатью? — спросил он.
— Его на нем не было, — сказал Уйе.
— Это мы еще посмотрим! — рявкнул сардукар.
Уйе окаменел. Если они прижмут меня и сделают очную ставку с Видящей Правду, то им станет известно и о кольце, и о приготовленном мной топтере — и тогда все пропало.
— Иногда Герцог посылал кольцо с посыльным, чтобы дать знать, что приказ исходит лично от него, — сказал Уйе.
— Нужно чертовски доверять таким посланцам, — пробурчал сардукар.
— Разве вы не собираетесь его связывать? — решился спросить Уйе.
— Сколько он пробудет без сознания?
— Примерно два часа. Его данные мною изучены так же тщательно, как данные женщины и мальчика.
Сардукар ткнул Герцога носком ботинка.
— Даже когда он проснется, бояться нечего. Когда проснутся женщина и мальчик?
— Примерно через десять минут.
— Так скоро?
— Мне сказали, что Барон прибудет вслед за своими людьми.
— Так и будет. Вы будете ждать снаружи, Уйе. — Он бросил на Уйе жесткий взгляд. — Идите немедленно.
Уйе посмотрел на Лето.
— А как же…
— Он будет доставлен к Барону тщательно связанным.
Сардукар снова посмотрел на татуировку на лбу Уйе. — Вас знают. В холлах вам будет безопаснее. У вас нет больше времени для болтовни, предатель. Я слышу приближающихся людей.
Предатель, подумал Уйе. Опустив взгляд, он прошел мимо сардукара, зная, что он услышал те слова, которыми заклеймит его история: Уйе — предатель…
На пути ко входу ему попались другие тела, лежащие на полу, и он со страхом вгляделся в них, боясь увидеть Джессику или Пола. Все это были люди из охраны Дома или Харконнены.
Солдаты из охраны Харконненов насторожились, когда он по дошел ко входной двери, пристально вглядываясь в него.
— Это предатель, — сказал кто-то.
— Барон скоро захочет вас видеть, — сказал другой.
Я должен идти к топтеру, подумал Уйе. Я должен спрятать герцогскую печать туда, где ее найдет Пол. И его пронзил страх: «Если Айдахо заподозрит меня или потеряет терпение, если он не дождется и не отправится туда, куда ему я велел, Джессика и Пол не будут спасены. Мне не удастся даже в малой степени смягчить сделанное мною».
Охранник Харконненов отпустил его руку и сказал:
— Ждите там, в сторонке.
— Внезапно Уйе увидел себя со стороны, одного среди чужих, никому не нужного, ни в ком не вызывающего жалости. Айдахо не должен подвести. Другой охранник подтолкнул его и рявкнул:
— Убирайтесь с дороги, вы!
— Даже воспользовавшись мною, они презирают меня, подумал Уйе. Он выпрямился, сохраняя остатки достоинства.
— Ждите Барона! — крикнул офицер.
Уйе кивнул, с вынужденной непринужденностью прошел вдоль фасада дома и повернул за угол, куда не достигал свет пламени от горящих факелов. Быстро, так, что каждый шаг вызывал его беспокойство, Уйе прошел на задний двор, за оранжерею, где был оставлен топтер, который должен был увезти Джессику и Пола.
В открытых задних дверях дома стоял охранник, его внимание было направлено на освещенный холл и сновавших там людей, которые обыскивали комнаты.
* * *
«Существует легенда, что в тот момент, когда Герцог Лето Атридес умер, метеор прорезал небо над его родной планетой Келадан».
Барон Владимир Харконнен стоял у обозревателя на лихтере, который он выбрал своим командным пунктом. Обозреватель открывал перед ним картину пылающей арракинской ночи. Его внимание привлекла виднеющаяся в отдалении Защитная Стена, где делало свою работу его тайное оружие, взрывающиеся снаряды. Орудия били по пещерам, где нашли свое убежище войска Герцога. Тщательно отмеренные дозы оранжевого огня, град камней и пыли при краткой вспышке и люди Герцога были замурованы и обречены на голодную смерть, пойманные как животные в своих норах. Сквозь толщу металла до него долетал отдаленный гул.
Кто додумался обратиться к артиллерии в наш век защитных полей? — усмехнулся он. Но было ясно одно, что люди Герцога бросятся именно в эти пещеры. И Император оценит то, как умело я сохранил нашу живую силу.
Он отрегулировал один из маленьких суспензеров, предохраняющих его тело от полного действия притяжения. Губы его разошлись в улыбке, подбородок дрогнул.
Жаль терять таких солдат, как люди Герцога, подумал он. Его улыбка стала еще шире, он рассмеялся про себя. Жалости следует быть жестокой! Он кивнул. Ошибки исправлять нельзя. Вся вселенная лежит здесь, открытая человеку, который умеет принимать правильные решения. Неуверенных в себе кроликов следует выявлять, осаждать в их норах. Как же иначе взять их под контроль? Он представил своих солдат медведями, гоняющимися за кроликами. И он подумал: «Хорош тот день, когда вокруг тебя жужжат много пчел, работающих на тебя».
Дверь за его спиной открылась. Прежде чем повернуться, Барон изучил отражение вошедшего в стекле. В комнату вошел Питер де Бриз. За ним шагал Уйман Куду, капитан личной охраны Барона. Среди охранников, стоящих за дверью, произошло движение, которое они всегда принимали в его присутствии.
Барон обернулся. Питер поднес руку к пряди волос на лбу в насмешливом приветствии.
— Хорошие новости, мой господин. — Сардукар захватил Герцога.
— А как же иначе, — фыркнул Барон.
Он изучал подлую маску, застывшую на лице Питера. И его глаза. Скоро я должен буду его убрать, подумал Барон. Он почти исчерпал свою полезность, достиг той точки, когда человек становится личной опасностью для меня. Тем не менее, он должен заставить народ Арраки ненавидеть его. А потом они с радостью встретят моего Фейда-Рауса в качестве правителя.